— Мне и здесь хорошо, — сообщил он. — И законы Китиары не имеют для меня никакого значения.
— Ты не гражданин Китиары? — Потрясенная безумным предположением, Тайни уставилась на мужчину. Как же так? Любой китиарец обязан подтвердить гражданство. — Не прошел?
— И не собирался. Меня это не интересует. Скажи, что оно тебе даст?
— Помощь соплеменников.
— А если их не окажется рядом?
— Буду выпутываться сама.
— Но если ты можешь сама выпутаться, зачем тебе нужны соплеменники?
— Но ведь если бы ты не помог тогда, ночью, я бы не всё потеряла, — напомнила Роул.
— Что? — жестко усмехнулся Виктор. — Сомнительное право на гипотетическую помощь?
— Но ведь ты же мне помог, — повторила Тайни.
— Конечно, помог. Но не потому, что мы — китиарцы, а из-за тебя самой.
— А как же долг?
— Лично я никому ничего не должен.
Мир Роул в одночасье разломился на две половины: истины, знакомые с детства, и совершенно новая точка зрения. Она пыталась разделить представления Майера, но у нее не получалось. Подкрался последний курс. Перед магистратурой она планировала вернуться на Китиару, чтобы отслужить положенный срок. Нужно было подтянуть физподготовку. Пора было заняться дипломами. И только тут Тайни заметила, что у нее совсем нет времени. Всё ее время занимали учеба и Виктор. Она начала усиленные тренировки, старалась больше общаться со сверстниками — нужно же где-то собирать материалы для исследования. Но их с Виктором словно тянуло друг другу магнитом. Тайни везде с ним сталкивалась: в спортзале, по дороге между корпусами, в столовой, в магазинах. Словно сама судьба говорила: "Вы созданы друг для друга". Виктор вел себя, будто всё в порядке. Винтажно дарил цветы, делал мелкие подарки, готовил ужины со свечами и ванны с розовыми лепестками. И всё же червь сомнения мешал Роул радоваться вниманию. Именно тогда она впервые задумалась о том, что заставляет китиарцев по рождению отказываться от родины. Она стала поднимать в Мегасети материалы, собирая по крупинкам информацию о том, как живут ее соплеменники на других планетах. С какими проблемами сталкиваются. Какие проблемы создают. Когда она улетала учиться, то думала, что будет изучать чужие культуры. Но оказалось, куда интереснее изучать китиарцев в чужих культурах. Тайни с восторгом рассказывала о своих открытиях Виктору. Майеру это направление исследований не нравилось. Он говорил, что экзаменаторы его не оценят. Никто ничего не поймет. Однако Роул уже загорелась темой и с предвкушением делилась своими планами на будущее. Она собиралась продолжить работать над ней во время службы, а потом попутешествовать, чтобы воочию наблюдать жизнь китиарцев в неестественной для них среде обитания. Виктор от этих разговоров мрачнел и переводил тему. И уже почти перед самой защитой Тайни поняла, почему. Потому что в ее планах на будущее Майера не было.
Вопреки ожиданиям Виктора, защиты обеих работ Роул прошли с грандиозным успехом. Было множество вопросов. Разгорелось нешуточное обсуждение. Всё потому, поняла Тайни, что для большинства ее родной мир был Terra Incognita. То, что происходило там и в головах китиарцев, было неизвестно никому, кроме них самих. Но какой-то усвоенный на уровне подсознания механизм подсказывал Роул, как уходить от опасных вопросов, что можно рассказывать, а что не стоит. Потому что она — китиарка, а они — чужие. Если до этого момента у Тайни еще были какие-то сомнения в правильности выбора, то тогда, на защите, она поняла, что и выбора-то никакого не было. Она направила документы в Комиссию по гражданству и стала готовиться к отлету.
Прощание далось ей нелегко. Виктор пытался обсуждать их дальнейшие планы на "после возвращения", Роул соглашалась со всем, потому что знала, что не вернется. И где-то краешком сознания понимала, что Майер это тоже понимает. Всё же он был исследователем. И гением. Оттого на душе становилось еще тяжелее.
— Я тебя люблю, — сказал он в космопорте. — Мы еще будем вместе.
Тайни улыбнулась и помахала рукой на прощание.
Орбитальная станция Комиссии по гражданству встретила новоприбывшую нескончаемыми собеседованиями и батареями тестов. По триста-четыреста вопросов, предъявляемых через секунду. Тайни уже была взвыть и согласиться с Виктором: зачем она добровольно обрекла себя на этот кошмар? Но с каждым новым испытанием схема обследования становилась всё более ясной. Кусочки мозаики складывались в общую картину. На первое место вставали вопросы ценностей и приоритетов. На второе — лояльность к Китиаре. На третье — тесты на психопатологии, причем в таком объеме, что мама не горюй. Когда Тайни поделилась выводами со своим куратором и поинтересовалась, верны ли ее предположения, тот, в свою очередь, полюбопытствовал ее квалификационной работой. Роул стала рассказывать. Куратор слушал, а потом пригласил по комму еще двоих, как она поняла, из службы безопасности. Как оказалось, выбрав тему в далеком Ядре, Тайни попала в одно из самых больных мест родной планеты.
Историю родины она знала. Вмешательство в ДНК — опасная игра. На Китиаре это понимали. И осознавали, что, ставя его на поток, рискуют нарваться на непредвиденные последствия. Вначале большое количество плодов выбраковывалось, иногда и у родившихся детей выявлялись какие-то патологии. Но если физические недуги более-менее удалось победить уже к третьему поколению, то психические только начали вылезать. Мании и психозы расцвели бурным цветом. Именно тогда, как узнала Роул от безопасников, и возникла процедура обязательного освидетельствования китиарцев, впоследствии получившая название "подтверждение гражданства". Правительство не могло допустить к оружию или управлению лиц с психическими отклонениями. После того как китиарцы стали расползаться по Союзу, возникла необходимость генетического контроля потомства. Тогда "подтверждение гражданства" приобрело тот вид, который имело теперь. Однако некоторые китиарцы и их дети уклонялись от проверки, оставаясь на других планетах. Сначала правительство решило, что это проблемы тех, кто приютил бесхозных инопланетников. Но так только казалось. Подобные случаи прямо или косвенно влияли на имидж планеты, поскольку именно по этим "паршивым овцам" судили о китарцах вообще. Не говоря уже о том, что порой местным властям просто не удавалось справиться с очередным сбендившим гением. В итоге в структуре Исследовательского корпуса было создано специальное подразделение, которое неформально приглядывало за генетическими китиарцами и в случае необходимости вмешивалось с целью снять проблемы. Как правило, негласно. По возможности — легальными способами. Вот в таком подразделении и предложили работать Роул. Разумеется, о полном трудоустройстве речь могла идти только после завершения обучения. Но знакомиться с особенностями работы она могла начать прямо сразу. Поэтому и служить ее предложили не где-нибудь, а в действующем космодесанте. Ее взвод участвовал в совместных с инопланетными десантниками операциях по борьбе с вездесущими пиратами. Задача была та же — наблюдение за генетическими китиарцами, не получившими гражданство, изучение адаптации у потомков китиарцев, выросших за пределами Китиары, но гражданство получивших. В итоге, с учетом шести месяцев десантной школы, прослужила Тайни не год, как все, а два с половиной. Зато на выходе экстерном защитила две магистерские степени. Взаимовыручка во взводе навсегда сняла для Тайни вопрос, нужна ли ей поддержка соплеменников. И вопрос, готова ли она прийти на помощь своим. Готова. Даже ценой жизни. Как что-то далекое и нереальное воспринималась влюбленность в Виктора. Теперь Тайни смотрела на нее как на юношеское увлечение, первую любовь, которой нужно переболеть как ветрянкой. Впереди ее ждало множество приключений, научные открытия, интересная работа. Майер остался в прошлой жизни. Так считала Тайни. Однако вышло иначе.
Они столкнулись буквально через месяц после возвращения Роул к гражданской жизни, в зале ожидания космопорта пересадочной станции. Виктор улыбнулся и поцеловал ее, будто они только вчера расстались. Спросил, когда ее ждать. До начала семестра оставался месяц. Космодесант научил Тайни оставлять неловкость, поэтому она открыто рассказала, что собирается посвятить себя науке. Что теперь она дважды магистр и начала работу над докторской. Что ей предложили работать в Исследовательском корпусе — она просто не сказала, в каком подразделении. Роул ждала, что Виктор расстроится или выразит недовольство. Но тот искренне за нее радовался и кивал, соглашаясь. А потом объявили посадку. И выяснилось, что им в одну сторону. Они рассмеялись. Напряжение окончательно рассеялось. Вик поведал, как сложилась жизнь у ее знакомых по университету. Сообщил, что ему надоела карьера преподавателя, и он полностью переключился на частную практику консультанта по вопросам информационной безопасности. Тайни рассказала несколько забавных эпизодов из службы. По прилету на место они отправились заселяться в ближайшую гостиницу, чтобы отпраздновать встречу. И отпраздновали. А утром Тайни подумала, что, наверное, не такое это увлечение было глупым и детским, как казалось. Они пробыли вместе неделю. Дела Виктор подошли к концу, и он улетел. Ничего не обещая, ни о чем не попросив. Роул с трудом выдержала десять дней, а потом сама вышла на связь. Майер вел себя, будто ничего не происходит. Он был рад ее слышать и видеть, но не предлагал встретиться. Тайни тоже не предлагала. Из гордости. Но они продолжали сталкиваться. Шутили, что их сводит судьба, получали удовольствие от общения, но ни один из них не заводил разговоров о будущем. Не то чтобы Роул была готова к серьезным отношениям. Даже наоборот — она скорее боялась их. Какие у них могли быть серьезные отношения при его неприятии Китиары? Однако неопределенность со стороны Виктора задевала. Всякий раз при расставании он целовал Тайни в кончик носа и говорил "Пока!" Как папа прощался с мамой, уходя на работу. А при встрече просто говорил "Привет!", будто они не виделись не месяцами, а всего несколько часов. Роул всё чаще думала о нем, пока в какой-то момент не поняла, что заболела. И эта болезнь носила имя "Виктор Майер". Она стала ревновать его к восторженным девицам, которые пялились на китиарца на очередной планетке, где пересекались их пути, или оказывались рядом с ним на галоснимке из очередного места, куда заносила его практика. Майер лишь посмеивался и говорил, что она для него единственная. Роул ему не верила. Но продолжала ждать, звонить, писать. И даже — о, ужас! — рассказывала о своих планах в надежде видеться чаще. Это было как наваждение. Университетская влюбленность теперь казалась легкой рябью на море по сравнению с девятибалльным штормом. Тайни поймала себя на мысли, что с этим нужно что-то решать. Виктор стал для нее наркотиком. Нельзя позволять мужчине такую власть над собой. Она запретила себе выходить на связь. Попробовала вычеркнуть его из своей жизни. И это ей практически удалось. Целый месяц. До очередной встречи. Вик будто не заметил ее молчания. Он просто сказал "привет" и чмокнул в кончик носа. И Тайни снова не смогла ему отказать, и они любили друг друга всю ночь до умопомрачения. А через неделю он снова улетел после обычного "пока".
