— Как мучили? — явно не поняла младшая Уизли, называемая мисс Лавгуд мамой. Амелия очень хорошо знала такие случаи и теперь женщине хотелось просто расплакаться от наблюдаемой сцены.

— Удалили все кости из руки, а потом долго растили, а это больно, — объяснила беловолосая девочка, ведущая себя сейчас, как семи-восьмилетка, может и младше. — Но Гарри не кричал, потому что он герой.

— И тогда они решили… — кудрявая девочка всхлипнула. Мадам Боунс чувствовала, что не может и пошевелиться от услышанного.

— Они решили убить Гермиону… — почти прошептал мистер Поттер. Амелии пришлось напрячься, чтобы услышать эти слова. — Палачи проклятые! — и столько было тоски и боли в словах мальчика, что мадам Боунс поспешила покинуть Большой зал.

Навстречу главе ДМП двигалась очень задумчивая Минерва МакГонагалл, а откуда-то сбоку, почти бегом — представитель Отдела Тайн. Мадам Боунс почувствовала, что хороших новостей не будет, да и на фоне того, что она только что узнала… разговор детей был страшен по самой сути своей, поэтому Амелия уже думала о тотальной проверке профессоров под Веритасерумом. Последствия восприятия Мальчиком-который-выжил Магического Мира Британии, как врагов, женщина даже представить себе не могла.

— Амелия, — вздохнула Минерва, посмотрев на главу ДМП каким-то очень больным взглядом. — Надо объявить недели две каникул, чтобы школьники в себя пришли.

— Согласна, — кивнула мадам Боунс, действительно посчитавшая это хорошей мыслью.

— Мадам Боунс! — позвал ее невыразимец. — Школу необходимо эвакуировать, твердо произнес он. — Василиск голодный, двери его не остановят.

— С чего взяли, что он голодный? — поинтересовалась глава ДМП.

— По качеству экскрементов, — доложил представитель Отдела Тайн.

— Хорошо… — вздохнула Амелия. — До утра вы можете обеспечить безопасность детей?

— Можем, — кивнул невыразимец.

Школьники ужинали. При этом Гермиона проверяла каждое блюдо по нескольку раз, а Гарри с угрозой во взгляде оглядывался по сторонам. Аленка не начинала кушать, пока мама Лида не кивнула. Они сидели плотной группой у самого конца стола, чтобы иметь возможность сбежать в случае чего, ну и подальше от палачей, конечно же.

— Луна, а почему Гарри будто боится, что я исчезну? — почти на ухо спросила Гермиона Аленку, но ответила мама Лида.

— Он тебя почти потерял, — вздохнула рыженькая девочка и не такое уже видевшая. — А потеряв, понял, что ты для него значила. И теперь боится потерять еще раз.

— Ой… — Гермиона сделала большие глаза, в тот же миг сжав Гарри в объятьях. — Ты меня больше никогда-никогда не потеряешь!

— Хорошо, что ты жива, — уверенно произнесла Аленка.

В этот момент за столом профессоров появилась декан их факультета. Рядом с ней обнаружилась еще какая-то женщина, детьми не узнанная. Профессор МакГонагалл, по-прежнему похожая на ауфзеерку, осмотрела зал таким взглядом, как будто выбирала себе жертву. От этого взгляда Аленка только тихо что-то пискнула, опустив голову и была немедленно обнята Лидой, с угрозой посмотревшей на ту, что напугала ребенка. Себя ребенком Лида, конечно же, не воспринимала.

— С завтрашнего дня в школе Хогвартс объявляются двухнедельные каникулы, — громко объявила профессор МакГонагалл, — у вас есть время, чтобы известить родителей!

— Я не хочу извещать родителей, — прошептала Гермиона. — Они прогонят Гарри…

— Спокойно, никто никого не извещает, — спокойно произнесла Лида. — После ужина пойдем в заброшенный класс и поговорим.

— Как скажешь, — кивнул Гарри, принимая старшинство рыжей девочки. Откровения Луны о том, что это мама, воспринимались мальчиком с трудом, но возражать он не стал, мелкая Уизли, похоже, действительно понимала, что говорит.

Школьники в Большом зале заволновались, послышались шепотки, перешедшие в гул голосов, но в большинстве своем, все были довольны новостями. Доев, Гермиона, Гарри, Аленка с Лидой поднялись, двинувшись по направлению к башне. Коридоры были полны мужчинами в красных мантиях, не останавливавших, впрочем, школьников.

Пока шли, Лида искала выход. Детей в таком состоянии, какое наблюдалось у Гермионы и Гарри она уже видела, считая, что разлучать их сейчас — очень плохая мысль. Но родители кудрявой девочки это вряд ли поймут, значит наличествовала проблема размещения. Аленкин местный отец, по мнению девочки, был близок с палачами, значит, как минимум, стоило допросить, ну и по поводу семьи Уизли… Задумавшись о семье рыжиков, Лида неожиданно вспомнила одну даму, очень нелюбившую всех Уизли, что можно было использовать. Разведчица набрасывала план.

Рассевшись внутри заброшенного класса, рыжая девочка внимательно оглядела детей, находившихся теперь в зоне ее ответственности. Ситуация была непростой — одна, в тылу врага, да еще и трое детей…

— Родителям не пишем, — сообщила Лида. — Каникулы внеплановые, так что не всполошатся.

— А если… — начала Аленка, подумав о магах.

— Никаких «если», — категорично ответила рыжая девочка. — Я подумаю еще, но уходить будем из Хогсмида каминами. Я скажу, куда и как, вопросы есть?

— Не-а, — совсем по-детски помотала головой беловолосая девочка. — Только Гермиона и Гарри вряд ли смогут даже на ночь расстаться.

В интонациях Аленки звучал опыт, да и Лида понимала правоту той, для кого она стала мамой. Учитывая, что Гермиона — лагерная мама Гарри, а он сирота, то ситуация была просто патовой. Что делать в таком случае Лида просто не представляла. И спросить тут было некого, если верить Аленке, вокруг были палачи и предатели, а не верить девочке Лида не считала нужным, приняв Аленкино мнение за рабочую версию. Проблемы множились.

***

Проблемы начались уже в гостиной — Гарри ничего не говорил, но смотрел на Гермиону так, что она просто не могла уйти. Положа руку на сердце и ей не хотелось уходить — было просто страшно. Поэтому, минуту помедлив, мальчик с девочкой обнялись, сидя на диване и застыли в таком положении. Аленке было жалко оставлять Гермиону, но беловолосая девочка знала, что все равно заставят, поэтому молчала. Лида на мгновение задумалась, потом молча пересадила обоих на дальний диван.

— Когда все уйдут, Гермиона сможет лечь, ну и Гарри, наверное, тоже… — проговорила Лида. — Не хотелось бы вас оставлять…

— Иди, тебе с Луной поспать надо, — произнесла Гермиона. — Мы тут посидим, хоть не так страшно будет.

— Ох, дети… — в исполнении рыжей девочки фраза звучала странно, но никто даже не улыбнулся. — Если что, зовите, — попросила она и двое не сильно причесанных подростков кивнули. — Пойдем, Аленушка.

Аленке тоже было не по себе — от всего пережитого проснулись лагерные страхи, поэтому девочка мыться согласилась только с мамой, и держалась поближе к двери. Глядя на дрожащую девочку, Лида хотела уничтожить всех фашистов на земле, но осторожно помыла Аленку сама, потому что та была явно не в состоянии. Полные паники глаза выдавали то, что чувствовала прошедшая концлагерь девочка.

Засыпала Аленка, зажав в кулаке кусочек хлеба, а Лида только вздыхала. Она подозревала, что ночь простой не будет. И действительно, стоило только задремать, как Аленка выгнулась будто от боли, даже не закричав, а захрипев. Это было просто жутко даже для Лиды.

— Тише, маленькая, тише, моя хорошая… — погладила малышку Лида, обнимая ее. Сейчас Аленка была одного возраста с Евстигнеевой, но все равно воспринималась малышкой. — Все закончилось, нет больше лагеря…

— Хогвартс есть… — сонно прошептала Аленка. — Он даже хуже, хоть и не бьют.

— Спи, Аленушка, — тихо проговорила Лида. — Когда уже эта война закончится…

— Когда все палачи сдохнут… — ответила ей белокурая девочка, в волосах которой серебрились седые волоски, при свете дня и не заметные.

Аленка все не давала уснуть Лиде, то шептала что-то, то кричала, то задыхалась. Представить, как она спала до сих пор, Лида и не могла. Хотя рыжая девочка представляла, что ее сон тоже спокойным не будет, но пока спать было нельзя — Аленушка все силилась вдохнуть и не могла, вся прямо посинев. Ее едва удалось добудиться.