– Ну да, верно. Все время забываю, что ты чертовски подкован в том, что касается эпиков. В общем, они захватили власть, и полицейский департамент стал им служить. Тем, кто не соглашался, предлагалось сдать жетоны и уволиться. Хорошие парни так и поступили. Плохие остались и стали еще хуже.

– А ты? – спросил я.

Коди нашарил висевший у него на поясе предмет, напоминавший тонкий бумажник, и расстегнул застежку, показав потертый, но все еще блестящий полицейский жетон.

– Я не сделал ни того ни другого, – угрюмо проговорил он. – Я поклялся служить и защищать и не собираюсь останавливаться лишь потому, что какие-то бандиты с магическими способностями решили, будто могут всеми командовать. Вот и все.

От его слов меня пробрало холодом. Я уставился на жетон, и мысли крутились у меня в голове, словно уж на сковородке: я пытался понять, что он за человек, примирить образ шутника и хвастуна с образом полицейского, продолжающего делать свое дело. Продолжающего служить после того, как пало правительство, закрылось полицейское управление и у него отобрали все, что он имел.

«Вероятно, истории других не намного отличаются от этой», – подумал я, глядя на Тиа, которая продолжала трудиться, потягивая колу из банки.

Что заставило ее вступить в борьбу, которую большинство считало безнадежной, вести полную опасностей жизнь, вынося приговоры тем, кого должен был обвинить закон, но не сделал этого? Что привлекло сюда Абрахама, Меган, самого профессора?

Я снова посмотрел на Коди, который складывал корочку с жетоном. В пластиковый клапан второго отделения было что-то вставлено – фотография женщины, из которой был вырезан прямоугольник там, где раньше находились глаза и большая часть носа.

– Кто это?

– Кое-кто особенный, – ответил Коди.

– Кто?

Он не ответил, сложив корочку с жетоном.

– О чужих семьях лучше не спрашивать, – сказала из-за стола Тиа. – Обычно судьба мстителя – смерть, но иногда кто-то из нас попадает в плен. Лучше не знать о других ничего такого, что могло бы подвергнуть опасности тех, кто им дорог.

– Ну да, – пробормотал я. – Разумно.

Об этом я просто не подумал – тех, кто был мне дорог, у меня не осталось.

– Как дела, девушка? – спросил Коди, не спеша подходя к столу.

Последовав за ним, я увидел разложенные перед Тиа отчеты и записи.

– Да пока никак, – поморщившись, ответила Тиа и потерла под очками глаза. – Как будто пытаешься собрать сложный паззл из одного кусочка.

– Что ты делаешь? – спросил я.

Смысл ее записей был мне понятен не больше, чем смысл старых карт.

– В тот день ранили Стальное Сердце, – сказала Тиа. – Если твои воспоминания верны…

– Верны, – пообещал я.

– Память иногда подводит, – заметил Коди.

– Только не моя, – возразил я. – И не о том дне. Я могу рассказать, какого цвета был галстук на ипотечном клерке. Я могу рассказать, сколько там было кассиров. Вероятно, я смог бы сосчитать плитки на потолке банка. Все это в моей голове. Навсегда.

– Ладно, – кивнула Тиа. – Если ты прав, Стальное Сердце был неуязвим в течение почти всего боя и получил ранение лишь в самом его конце. Я рассматриваю любые варианты, которые могут быть как-то связаны с твоим отцом, местом действия или ситуацией в целом. Наиболее вероятной кажется возможность, которую ты упоминал, – насчет хранилища. Возможно, повлияло нечто находившееся внутри его, как-то воздействовав на Стальное Сердце после взрыва.

– То есть ты ищешь информацию о содержимом банковского хранилища?

– Да, – ответила Тиа. – Но задача практически невыполнима. Большая часть сведений погибла вместе с банком. Внешние данные должны были храниться на сервере. «Ферст юнион» имел хостинг в компании «Дорри Джонс». Большинство их серверов находилось в Техасе, но то здание сгорело восемь лет назад, во время мятежа Ардры. Остается небольшой шанс, что сохранились физические данные или цифровая копия в другом филиале, но главный офис находился именно в том здании, так что шансов мало. В числе прочего я ищу списки клиентов – богатых или известных людей, которые часто посещали банк и имели в хранилище сейфы. Возможно, они хранили там нечто, что могло каким-то образом воздействовать на Стальное Сердце, – какой-нибудь странный камень, специфический символ, который он мог увидеть, или еще что-нибудь.

Я посмотрел на Коди. Серверы? Хостинг? О чем она вообще? Он пожал плечами.

Проблема состояла в том, что слабость эпиков могла заключаться в чем угодно. Тиа упоминала символы – некоторые эпики, увидев определенный узор, на несколько мгновений теряли свои способности. Другие слабели, подумав о чем-то конкретном, не употребляя определенную пищу или употребляя не ту. Слабости их были куда разнообразнее, чем сами способности.

– Если мы не разгадаем эту загадку, – продолжала Тиа, – весь наш план не имеет смысла. Мы ступаем на опасный путь, но до сих пор не знаем, сумеем ли в конце концов достичь цели. И это меня очень беспокоит, Дэвид. Если тебе придет в голову хоть что-нибудь, способное навести меня на новый след, – скажи.

– Обязательно, – пообещал я.

– Хорошо, – кивнула она. – А теперь иди с Коди и дай мне, пожалуйста, сосредоточиться.

– Тебе стоило бы научиться делать два дела одновременно, девушка, – сказал Коди. – Как я.

– Строить из себя болвана и всем мешать? Это не так уж сложно, Коди, – ответила она. – А вот собраться с мыслями, одновременно общаясь с вышеупомянутым болваном, куда труднее. Иди постреляй или займись еще чем-нибудь.

– Я думал, что и так уже чем-то занимаюсь, – рассеянно пробормотал он, ткнув пальцем в строчку на одной из страниц, похожей на список клиентов банка. Там было написано: «Агентство „Джонсон Либерти“».

– Что ты… – начала Тиа, но тут же замолчала, прочитав написанное.

– Что? – спросил я, читая документ. – Это те, кто хранил в банке свои сокровища?

– Нет, – ответила Тиа. – Это не список клиентов. Это список людей, которым банк платил. Это…

– Название их страховой компании, – ухмыльнулся Коди.

– Напасть на тебя, Коди, – выругалась Тиа. – Ненавижу тебя.

– Знаю, девушка.

Как ни странно, оба при этом улыбались. Тиа тотчас же начала копаться в бумагах, бросив холодный взгляд на пятно от майонеза, оставленное пальцем Коди. Он взял меня за плечо и отвел от стола.

– В чем, собственно, дело? – спросил я.

– Страховая компания, – ответил Коди. – Люди, которым «Ферст юнион банк» выплатил кучу денег за погибшее в хранилище имущество.

– Значит, эта страховая компания…

– Должна иметь подробную опись всего, что они страховали, – улыбнулся Коди. – Страховщики весьма дотошны в таких делах, как и банкиры. Как, собственно, и Тиа. Если нам повезет, то банк после гибели здания должен был составить страховое требование, что дает нам дополнительный бумажный след.

– Умно, – восхищенно заметил я.

– Просто обращаю внимание на все, что у меня под носом. У меня острый взгляд. Как-то раз я даже поймал лепрекона.

Я скептически посмотрел на него.

– Они разве не из Ирландии?

– Конечно. Он прибыл к нам на родину по обмену. Мы взамен послали ирландцам три репы и овечий пузырь.

– Не слишком-то выгодная сделка.

– А на мой взгляд, чертовски выгодная, учитывая, что лепреконы на самом деле лишь воображаемые и все такое. Привет, Проф. Как твой килт?

– Столь же воображаемый, как и твой лепрекон, Коди, – ответил Проф, выходя из боковой комнаты, которую он присвоил себе в качестве «комнаты для размышлений», что бы это ни значило; там находился проектор, и остальные мстители держались от нее подальше. – Могу я позаимствовать у тебя Дэвида?

– Пожалуйста, Проф, – сказал Коди. – Мы же друзья. Тебе даже незачем спрашивать… Хотя ты прекрасно знаешь мою стандартную цену за аренду одного из моих питомцев. Три фунта и бутылка виски.

Не знаю, что больше меня оскорбило – то, что меня назвали питомцем, или столь низкая цена за мою аренду. Не обращая внимания на Коди, Проф взял меня за руку: