– Да, это как-то… – ошарашенно пробормотал капитан, – не по-советски, – нашёлся он.
Другие командиры тоже в изумлении были. Я же пожал плечами.
– Вот вы сказали, теперь знаю.
– Так, вы знаете точно, где сейчас сосредоточена группа Шаблина?
– Да. Отсюда четыре километра по прямой. На заброшенном хуторе. Один из моих бойцов оставил записку в обговорённом месте.
– Хутор на восток?
– Так точно.
– Надо говорить «да» или «нет», – несколько рассеянно поправил капитан. – Вы ответили по-старорежимному, лейтенант, что не в ходу.
– Ясно. Спасибо, что поправили.
– Хутор этот я знаю. Быстро дойдём. Вернее так, мы с вами доедем на мотоцикле, а бойцов поведёт лейтенант Лазарев.
– Тогда вы плащ накиньте, а то увидит кто: немец едет и русский командир с ним. Мало ли что подумают?
– А то, что у немца всё лицо в синяках, опухло, это не в счёт?
– Это вблизи нужно видеть.
Сам я отстегнул с багажника тюк плаща и выдал капитану. Карабин у меня забрали и ему отдали, вроде как будет мешать пассажиру, документы не вернули. Вот так устроились и покатили. Капитан сообщал, куда ехать – действительно знал куда. Доехали за тридцать минут, и то потому, что в одном месте пришлось через полуразрушенный мостик, где ручей, руками толкать мотоцикл. Когда метров триста оставалось, нас уже заметить должны были (это вокруг хутора леса, а тут поле с заросшей дорогой), я остановился и, сняв каску, стал махать ею над головой. Да и капитан снял плащ, в который кутался, и надел фуражку, так и доехали.
Встречали, благо не ушли. Шаблин быстро доложился капитану Карповскому, как тот представился ранее, они отошли и поговорили, после этого меня подозвали. Сам я пообщался с Овечкиным, старшина тут же был, обрадовался мне. Я сообщил, что у немцев два грузовика с припасами увёл и немецкую полевую кухню, новую. Эта кухня теперь наша, нашего Сорок Четвёртого стрелкового полка, пусть берёт её под своё командование. Заодно подсчитает, сколько тут бойцов нашей дивизии, я возьму их под командование. Припасы сразу разделит, прикинув пайки, подберёт, поищет повара.
Оказалось, искать не надо, есть такой. Так что старшина стал искать шофёра, точнее, приказал его позвать, а я, хромая для виду, подошёл к Карповскому с Шаблиным. Вот и доложил Шаблину, как старшему, что добыл, перечислив, и, мельком глянув на капитана, сообщил о полевой кухне. По-моему, ей обрадовались больше всего.
Оказалось, бойцы корову увели, уже забили на мясо и жарят на костре с картошкой. Шаблин решил тут задержаться, набраться сил. Рывок от реки показал, как люди ослаблены. Ну и велели доставить грузовики сюда как можно быстрее, уточнив, сколько на это уйдёт времени. Я сказал, около часа, потому что кухня на деревянных колёсах, ехать буду медленно, тросами привяжу. Её же только конями буксируют. Заодно попросил капитана вернуть документы. Тот и карабин вернул, и я побежал к мотоциклу.
Там уже Овечкин ожидал и боец мялся, в красноармейских шароварах, исподней рубахе и сапогах, причём в немецких. Не вооружён. Усадил он меня позади себя на багажник, и мы покатили прочь. Бойцы с надеждой смотрели нам вслед, уже все в курсе, что за припасами поехали.
По пути встретили колонну пограничников, их там шесть десятков оказалось, ошибся я, да и не все на виду, видимо, были, с десяток гражданских ещё. Вот так сообщив лейтенанту, что наши на хуторе, капитан Карповский принял командование (а это так и было), а я покатил дальше, выискивая место, где достать грузовики. Надо незаметно загрузить их – у меня ведь ничего не готово – и кухню привязать. Вот и поглядывал. Приметив густой молодой ельник, что с краю к леску прилип, к нему и свернул.
– Приехали, – сообщил я бойцу. – Грузовики в километре отсюда. Я схожу, проверю, есть засада или нет. Мало ли, вдруг немцы нашли? Потом вернусь, и доедем. Ждите тут, боец.
– Есть, – ответил тот; не козырял, пилотки-то нет.
Мы закатили мотоцикл под деревья, и я похромал к ельнику. На виду метров двести был, а когда скрылся с глаз бойца, первым делом переоделся в свою форму командира, только сапоги немецкие оставил, свои-то внутри сырые пока. После этого, отбежав метров на пятьсот, неплохую полянку нашёл. Достал оба французских грузовика и стал набивать кузова трехтонок припасами до верха тента: ящики с консервами, коробки с галетами, несколько мешков с крупой и мукой, две коробки со спагетти, соли мешок, какао банки, по два ящика с патронами и несколько мешков с перевязочными материалами и лекарствами. Ну и саму кухню. Одну из двух.
После этого направился обратно, нашел бойца, который в кустах прятался, запустил движок, и мы доехали до стоянки. Дальше – дело техники. Сложнее всего кухню прицепить было, к крюку не подходит, сцепки нет, только тросами и смогли, по-жёсткому, так и выехали. Я первым, боец за мной – машину быстро освоил. Он и приглядывал за кухней. Километров десять в час шли, не выше, за сорок минут доехали.
Нас встречали, показали, куда ставить машины, – и сразу на разгрузку. Кухню вручную откатили под навес. Там повар с помощниками сразу начали смазку отмывать. Овечкин, которого замом по тылу назначили, да он и был ротным старшиной, принимал припасы. Патроны уже расходились, ящики вскрыли, внутри по два цинка, медикаменты – трём санинструкторам и одному фельдшеру в звании старшины. Он у нас главный медик. Карповский с удовольствием осмотрел меня и сказал, что теперь хоть на человека похож. Ну а пока суета стояла, я на мотоцикле снова уехал. Никто остановить не успел.
На самом деле отъехал я недалеко, устроился в лесном овраге, убрав мотоцикл, и занялся делами, которыми не смог бы заняться на хуторе. А именно: приготовить оружие к бою. У меня даже пистолет в кобуре не почищен. И поглядывал по сторонам. Карповский своих людей разослал в разные стороны, на разведку, по пять бойцов при младшем командире, могут на меня наткнуться, чего я бы не хотел. А вообще, большая часть окруженцев уже схлынула, остались лишь те, кто задержался по разным причинам, и раненые.
Это я к тому, что засёк движение между деревьями и, перемещаясь ближе, от дерева до дерева, обнаружил шесть девушек и пожилого бойца. Медики: две девушки в форме командиров – военврач третьего ранга и военфельдшер; четыре в форме сержантов – медсестры, скорее всего, и боец-санитар, как я его определил. Оружие только у командиров. По крайней мере, кобуры на положенных местах имеют. Идут усталые, заморённые какие-то. Без вещей, только у санитара и шинелька, и вещмешок имелись.
– Кхм, – прочистил я горло и, когда те зашуганно остановились, две так даже присели, поздоровался: – Доброго утра, девушки!
Военврач быстрее пришла в себя. Осмотревшись, кинула на меня быстрый взгляд и спросила:
– Лейтенант, наши далеко?
– Далеко. К Слуцку уже почти отошли. Это я о передовой. Если о тех, кто попал в окружение, как и мы, то тут недалеко хутор. Там бойцы восстанавливаются, много раненых, ваша помощь пригодится. Скоро как раз обед на кухне готов будет. Если поспешите, вас встретят и накормят. Кстати, разрешите представиться: лейтенант Павлов, направлен служить в Сорок Вторую стрелковую дивизию, но назначения получить не успел.
– Мы тоже из Сорок Второй, из медсанбата, не успели эвакуироваться. Последними были, – пояснила военврач. – Хорошо, спрятаться успели, вот только сегодня нагонять пошли.
– Дима, вы меня не помните? – спросила военфельдшер. – Мы вместе приехали на поезде, в Бресте на вокзал сошли.
– Простите, я командовал участком обороны в крепости, попал под разрыв снаряда, завалило обломками кирпичей. Получил по голове. Я ничего не помню до этого момента. Заново родился, как откопали. Как зовут, из документов узнал. Идёмте, я покажу тропку, там сами дойдёте. Я пока занят. Если обо мне спросят, скажите, через час буду. Готовлюсь долги раздать.
Дальше проводил их до тропинки на опушке, указал на крыши вдали – мол, туда идите, – и медики вскоре ушли, а я вернулся в овраг и продолжил. До их появления я успел почистить свой пистолет от нагара, вскрыть ящик с патронами к нему и зарядить оба магазина. Потом вскрыл ящик с ППД, теми, что с дисковыми магазинами, и начал счищать консервационную смазку. Нанес оружейную, снарядил диски.
