Я продолжал опустошать диски, их не так и много осталось, да изредка стрелять, а рядом мимо бежали бойцы, кто-то что-то нёс – оружие, раненых, некоторые какие-то ящики. По моим прикидкам Крепость покинули порядка четырёх тысяч человек. Причина, почему я выбрал именно эту сторону, – тут до довольно крупного лесного массива километра четыре по прямой, а так всё вырублено и вычищено, чтобы оборону держать.

Редкие миномётные разрывы вставали, чуть дальше и арта присоединилась, корректировщики начали работать, но наши вырвались. Уже единицы или мелкие группы покидали Крепость. Я выпустил последний снаряд, поразив очередную цель, перебрался на место мехвода – а мотор работал – и сдал назад. Танк медленно полз, скользя с одной гусеницей, и с разворотом съехал в низину.

Заглушив мотор, я выбрался из танка, поглядел в спины последних убегающих бойцов и убрал танк вместе с гусеницей в хранилище. Он будет жемчужиной моей коллекции в музее. Все мои находки имели видеофайлы со съёмками с дронов и записи нейросети, как я их использовал, вот и этой машине будет посвящена отдельная видеосъёмка. Дрон и нейросеть – они всё пишут, я заархивирую. А то у дрона комп через три дня удалит, чтобы память очистить.

Закинув вещмешок за спину, я под амулетом скрытности побежал нагонять своих, часть бойцов и командиров уже скрылись в лесу. Я не дал фланговыми ударами отрезать их от леса. Нет, тут дрон станнером поработал, я не разорвусь всё прикрывать огнём танка.

Дрон показал, что экипаж мой убежал недалеко и укрылся в небольшом пулемётном окопе, выкинув наружу тела двух немцев из пулемётного расчёта. Очередь моего пулемёта, спаренного с пушкой, снесла их головы. Не самое аппетитное зрелище. Мехвод возился с МГ, как я понял, перезаряжал, лента была расстреляна, остальные ожидали меня, прибрав карабин и кобуру с пистолетом с немцев. Приятно. Значит, пользуюсь уважением.

Пока я к ним бежал, присел у парня-бойца, который упал, словив пулю в ногу, остальные неслись вперёд и не обращали внимания на его просьбы о помощи. Отключив амулет скрытности, я быстро накинул жгут на ногу (пуля попала выше колена, задев кость), закинул парня на загривок и поспешил к бойцам.

Штаб дивизии перекидывал сюда силы с других сторон. Немцы меня теперь видели, постреливали, защита пули отбивала, и они рядом свистели. Парень, красноармеец, которого я нёс, лишь постанывал. И его моя защита прикрыла. Бойцы меня рассмотрели и привстали. Заряжающий замахал руками, чтобы я их увидел. Пробегая мимо, я крикнул:

– За мной!

Бойцы рванули следом. Заряжающий нёс коробки с патронами для трофейного пулемёта, похоже, они качественно обчистили немцев. А что, у нас до сих пор нет личного оружия. Карабин себе заряжающий забрал, пистолет мехвод, вместе с пулемётом. Диски для танкового пулемёта нёс стрелок, их там три в запасе.

– Бежим к тому бронетранспортёру! – крикнул я.

Да, немцы хотели срубить наших, отрезав от леса. Для удара сюда шла пехотная рота под прикрытием трёх бронетранспортёров. Два я подбил – один горел, второй просто накренился и дымил с разбитой ходовой. Мой последний снаряд по нему был использован. А вот третьего дрон станнером обработал. Тот подёргался – и заглох, когда шофёра вырубило. Да всю роту вырубило.

Я этот удлинённый «Ганомаг» и планировал использовать, когда мой танк гусеницу потерял. Бежали мы уже не за нашим, наискосок. Дрон не дал нас активно обстреливать, усыпив немцев. Мехвод подбежал, бросил пулемёт и с ходу взлетел на правый борт, перевалившись внутрь. Он нам изнутри задние десантные дверцы и открыл. Внутри пятеро немцев было, я тут считаю и офицера, и шофёра, поэтому, скидывая раненого, я стал отрывисто отдавать команды:

– Всех немцев наружу – и добить ножом, они, похоже, живые, но контуженые. Собрать оружие и документы для отчётности. Быстро работаем! Пистолет и автомат с офицера мне.

Сам я рванул к дверце водителя, открыл, ручка работала. Сбросил шофёра на землю, сняв ремень с подсумками, достал документы, по карманам пробежался, ну и мелочовку забрал – те же наручные часы. Они у него были. Сам прыгнул на его место и запустил двигатель, оставив его довольно громко тарахтеть.

Бойцы уже справились. Я шофёра финкой в грудь ударил, вот и тут Меркулов сам исполнил немцев, включая офицера, после чего я велел затащить нашего раненого и закрыть задние дверцы. Кинул им перевязочный пакет, чтобы раненого перевязали, и сам стронул машину с места.

Объезжая высокий кустарник, который слегка прикрыл машину и помог нам всё проделать, мы поехали обратно к городу. Бойцам я запретил высовываться, чтобы не выдать себя. Пусть думают, что свои едут. И сам бронежалюзи закрыл, чтобы меня снаружи не было видно.

Стрелок мой разбирался с трофеями, изучая ранцы на предмет съестного. Меркулов и заряжающий занимались раненым, накладывали повязку прямо поверх красноармейских шаровар. Заодно опросили ослабевшего бойца, хотя он успел изрядно крови потерять. Ха, из Шестой Орловской стрелковой дивизии РККА он. Этого года призыва. Молодой совсем. Закончив, Меркулов поглядывал в бойницы, а мы уже в город въехали, улочки по сторонам.

– Командир, куда едем? – крикнул он мне на ухо.

– За теми двоими. Я обещал вернуться.

– Понял.

Почти сразу дрон показал одно действие во внутреннем дворике трёх многоквартирных домов. Там местные националисты, избивая на ходу, выкинули из подъезда троих – девушку военфельдшера, раненого сержанта-пограничника и бойца погранвойск. Все в нашей форме. Сильно избитые, но живые. Видимо, прятались в одной из квартир, но их нашли.

Подозвав жестом Меркулова, стал сообщать ему на ухо:

– Сейчас во дворик многоквартирного дома заедем, там местные бандиты нашли наших, девушку-врача и двух пограничников, избивают их, явно немцам сдать хотят. Заедем и уничтожим. Наших с собой возьмём, поможете им забраться. Правым бортом встану к противнику. Стрельба на близком расстоянии. Используйте оба автомата и пистолет. Объясни задачу остальным.

– Понял.

Тот быстро поставил парням задачу, объяснив, что каждому делать, и те начали оружие проверять, а я, дважды повернув, проехал с эхом работы двигателя по арке и въехал во дворик, где, повернув, встал правым бортом к бандитам.

Вокруг немало местных жителей было, и некоторые с интересом за этим наблюдали. Многие даже со злорадством. Может, они и сдали наших. Я кивнул, и бойцы появились над бортом, сразу открыв огонь. Молодцы, стреляли короткими очередями, наших не зацепили.

Бандиты суетились и постоянно перемещались, сложно понять, сколько их. Казалось, много, но на самом деле девять, семеро вооружены винтовками. У них на рукавах белые повязки были. Бандиты задёргались и попадали, сражённые пулями. Двое рванули к подъезду, столкнувшись в дверях, одного срезал заряжающий, но второй ушёл, зажав раненую руку. Похоже, кость перебита.

Я тоже дверь открыл и выстрелил в бок пробегающему мимо гражданскому, парнишке лет шестнадцати: тот участвовал в избиении, пару раз пнул сержанта по ране. Потом в голову ему, отчего тот расплескал мозги по низу стены здания рядом. К парнишке с воем кинулась женщина, видно, мать. Упала на него, завывая.

Подумав, я и ей выстрелил в голову. Раз вырастила подонка, то и ей не стоит давать жить дальше. Ещё мстить начнёт, такие страшны в мести. А пистолет офицера мне мехвод передал, вместе с кобурой. Пока мехвод короткими очередями добивал бандитов (он очень хорошо понял такие слова, как контроль недобитков), двое других бойцов выскочили наружу и по очереди затащили троих избитых в машину. Те, похоже, сами двигаться не могли. У девушки ещё и истерика началась, поняла, что свои спасли, сложно не узнать советских танкистов.

Как двери закрылись, я развернул машину в три приёма и, выехав наружу, покатил прочь. Петлял по разным улочкам, покинув город не по центральной дороге, и через пятнадцать минут подъехал к тому хвойному леску. Остановился недалеко от места, где ранее стоял танк. К этому моменту девушка пришла в себя и, выяснив, какие у нас есть медикаменты, осматривала всех раненых и побитых, забыв, в каком состоянии находится сама.