Первое весеннее солнце трепетно показалось за горизонтом и, пока ещё по-зимнему холодные лучи, в мгновение ока разогнали остатки февральского ледяного сумрака. Маленькая подмосковная деревенька наполнилась радостными криками петухов, а затем и звуками другой живности, разбуженной ранними птицами. Натан отчаянно пытался игнорировать звуки жизни и как можно глубже укутался в одеяло, насквозь пропитанное теплом его тела. Бедняге казалось, что ещё никогда в жизни ему не хотелось так спать, как в это весеннее утро, но он не мог позволить себе такой роскоши, как поваляться в кровати ещё часок другой. Должность главы дома слишком многому обязывала девятнадцатилетнего паренька.

Вдоволь насладившись пятью минутами гипер-быстрого сна, Натан лениво потянулся и сел на кровать. За окном уже слышались бодрые разговоры соседей, которые действовали на Натана лучше всякого кофе, а Радостный смех шестилетних близнецов Ани и Игоря был бы равноценен доброй порции дешёвого энергетика. Последние следы шестичасового сна как рукой сняло с лица Натана, и он уже было собрался спустить ноги на пол, как вдруг резко замер и медленно обернулся, уставившись на вторую половину кровати. Как он и ожидал, эта половина была пуста, словно на ней никто и не спал. Натан вяло встал со скрипучего матраца, быстро накинул на себя белую майку и старые чёрные штаны, которые давно приказали долго жить. Он почти не замечал леденящей кровь утренней стужи, а его движения были спокойны и уверенны. Вся его процедура пробуждения занимала не более пяти минут: послушать петухов, прислушаться к соседям, одеться по свободнее и наконец… Натан влез в свои тёплые тапочки и тихо обошёл своё двухместное спальное ложе. "… и уложить её обратно на кровать" – закончил логическую цепочку своих действий Натан и осторожно обхватил руками тёплый комок, завёрнутый в толстое одеяло. Комок не издал никаких звуков и даже не шевельнулся, что не сильно удивило Натана, который проснулся в четыре часа утра. Медленно уложив комок на кровать, и одарив его тёплой улыбкой, Натан неуклюже заковылял из спальни. В глазах молодого парня внезапно потемнело, а голова сильно закружилась, но он устоял на ногах, и не придав никакого значения этому внезапному скачку давления, открыл старую деревянную дверь и вышел из комнаты.

В спальне было втрое теплее, чем в коридоре. Теперь, уже окоченевший парень, медленно подошёл к термометру и, не осознавая, что тот показывает, пришёл к выводу, что вся эта чёртова деревянная изба насквозь продувается ветром с улицы. Выругавшись про себя, Натан, уже более резкими шагами кое-как добрался до кухни. Теперь, чтобы новый день окончательно вступил в свои полноправные владения, Натану оставалось лишь приготовить хорошую порцию яичницы и горячего чая.

Комок, завёрнутый в одеяло и оставленный Натаном в тёплой спальне, слабо пошевелился. Затем он издал громкий протяжный зевок, а из-под одеяла вылезла маленькая, почти детская ручонка. Она машинально нащупала будильник, который всегда стоял на спинке кровати, и увлекла его обратно в свою небольшую берлогу. Существо, укутанное в одеяло, не подавало ни малейших признаков жизни около десяти секунд, а затем, та же рука, что потревожила часы, кое-как водрузила их на место, и немного приспустила одеяло, обнажив милое девичье личико.

Пилика (именно такое имя носила спящая красавица) приподняла веки, и её взгляд был сразу прикован пейзажем, который открывался за окном. Небо в этот день было абсолютно прозрачным, а яркий раскалённый шар прекрасно вписывался в этот немного скучный лазурный океан. Ни одно облако не смело нарушать ту гармонию и красоту, которые воцарились на небесах. Свет беспрепятственно проникал в самые потаённые уголки этого мира. Пилика не считала нужным скрывать своё прекрасное настроение и от всей души улыбнулась этому новому дню. Она выкинула из головы то странное головокружение, которое разбудило её, и стала понемногу выползать из своего нагретого кокона. "Мне всего-навсего шестнадцать лет, и я не собираюсь думать о каких-то мигренях как минимум до первых месячных!" – Пилика не сдержала озорной ухмылки, вызванной внезапной мыслью, и быстро вскочила в свои тапочки. Ей можно было не торопиться, так как времени сейчас было лишь пять утра, но внутри у девчонки всё готово было взорваться от такого внезапного всплеска настроения и неудержимого желания поскорее выбраться на улицу. Пилика ещё раз бросила радостный взгляд на окно, и нетерпеливо зашагала прочь из комнаты.

Осмотрев «избу» в поисках Натана, и убедившись, что того из дома и след простыл, Пилика собралась в ванную, чтобы принять душ. Одним из самых больших недостатков деревенской жизни, по мнению озорной девчонки, был открытый душ на улице, кое-как прикрытый с четырёх сторон непрозрачными занавесками. Тем более, жалкий шланг, торчащий из здоровенно чёрного бака и парочка деревянных досок, лежащих друг на друге, не давали ни малейшего представления о нормальной душевой, но Пилика твёрдо решила не замечать таких мелочей и уверенно отворила дверь, ведущую во двор. Многие люди сильно удивились бы, увидев молодую девушку небольшого роста на улице, в пять часов утра, в одном лишь лифчике и трусиках, но только не в глухой деревеньке, где от силы живёт около сорока человек. Соседи, давно привыкшие ко всем «странностям» молодой парочки, приветливо пожелали Пилике доброго утра, а она не менее приветливо откликнулась и зашагала в сторону "ванной".

Пилика была очень закалённой и стойкой. Она уже не первый раз переживала зиму в загородном домишке и утренние морозы ей были почти не страшны. Единственное, чего боялась девчонка – это замёрзнуть до такой степени, что пришлось бы снова вернуться в тёплую кровать и отключиться ещё на полчаса, растеряв весь боевой дух (болезни, на подобии простуды, обходили счастливицу стороной), но не сегодня. Пилика уверенно шлёпала своими тапочками по бетонной дорожке, проложенной прямо до места назначения, и с самым счастливым на свете лицом, какое только может иметь молодая девочка-подросток шестнадцати лет, любовалась окружающей её природой. Местами во дворе ещё не растаял снег, и теперь он необычайно красиво сочетался с молодой зелёной травой. Повсюду пели птицы, и мелодично звучала капель, придерживаясь определённого ритма. Всё приветствовало молодую и безумно счастливою девчонку.

Натан поднял очередную толстую сухую ветку, и, убедившись, что любая лишняя палочка сделает его ношу неподъёмной, решил собираться домой. Лес, в котором парень пробыл почти час, собирая хворост для розжига древней печи, с незапамятных времён находившейся в его избушке, находился примерно в километре от деревни. Длинная и неудобная тропинка, которая вела в эту обитель надоедливых насекомых и крикливых птиц, создавала довольно много неудобств Натану, и хотя парень прожил здесь уже почти три года, он никак не мог привыкнуть ни к этой извилистой дорожке с многочисленными ухабами, ни к этому величественному "дому" живой природы. Он нехотя окинул взглядом окружающие его голые деревья и прислушался к надоедливому ку-куканью, эхом разносившемуся на многие километры. Натан попытался в очередной раз убедить себя в том, что "природа прекрасна", и ему показалось, что это самовнушение принесло плоды, и он нашёл то взаимопонимание с флорой и фауной, которого ему так недоставало. Но спустя буквально секунду, огромная ветка с громким треском проломилась под тяжестью снега и обрушила целую лавину на ошарашенного парня, беззаботно наслаждающегося "прелестями" зимнего лесе.

Спустя полчаса Натан был уже у входа в свои владения (которые простирались без малого на пять соток). Обозлённый на весь мир, он уже не сомневался, что обычной силой воли не унять ту дрожь, которая каждую секунду сковывала его мышцы. Судорожно пнув калитку ногой и осознав, что холод ещё не полностью лишил его понятия "боль", Натан злобно выругался и медленно заковылял в сторону маленького обшарпанного сарая, который всем видом давал знать, что очередную зиму он не переживёт. Когда полуживой парень со злостью швырнул ветки в наиболее сухой угол этой жалкой расшатанной постройки, с невообразимо дырявой крышей, он понял, что были две вещи, которые не давали полностью погибнуть остаткам юношеского оптимизма. Первая – хворост был почти полностью сухим, а вторая – Пилика, похоже, уже встала и сама себе приготовила завтрак, так как из старой сгнившей избы тянуло приятным ароматом свежесваренного душистого кофе. Натан озадаченно посмотрел на наручные часы, и обнаружил, что время было всего на всего полшестого. "Обычно она так рано не просыпается, но возражать мне не к чему. Она избавила меня от некоторых хлопот на кухне, и теперь я смогу немного передохнуть и согреться". Натан блаженно подумал о ещё не остывшей кровати и заторопился зайти в дом, но внезапно его взгляд остановился и замер на том месте, где обычно стояла его самодельная душевая кабина.