И сгорали в злых лучах тысячи вражеских магов и воинов. А те, кто выжил тогда, медленно подыхали потом, исходя гноем и невыносимой болью. И никто не мог им помочь.

И человеки прокляли Торкуса. И с тех пор не называют его иначе, как Про́клятым, – голос шамана стал каким-то особенно хриплым и дребезжащим. Разнервничался старик. Переживает, будто сам там был.

Меруто немного помолчал, смиряя свои эмоции, а потом продолжил:

– Много тогда народу полегло, отправившись в Туманные Пределы. И у нас, и у человеков. Те так и вовсе столько магов потеряли, что до сих пор не могут вернуть себе былую силу. Редко у них маги рождаются. А секрет переходов между мирами человеки и вовсе утратили. Всё пытаются его раскрыть, изучая оставшиеся от Древних магические зеркала, да ничего у них не выходит.

С коблами и орками – теми, что выжили в этом противостоянии, – человеки так и не подружились. То воевали вновь, то торговали. А предавших Торкуса серых так и не приняли к себе. Ибо предатели – помните это, дети мои! – никому и никогда не нужны.

С этими презренными недомерками и поныне никто дел не имеет, предпочитая убивать тварей, даже не разговаривая с ними. Вот и одичал народец, разбредясь по свету и забившись в непролазные его уголки. Кто в болота, кто в дремучие леса, кто в горы и ущелья.

Мы к ним не лезем. И они нечасто выбираются из своих схронов. Но вот находит иногда на них что-то непонятное. Говорят, из-за того, что, перестав чтить Ушедших, нашли они себе новых хозяев и богов. Тех, что требуют полного подчинения и кровавых жертвоприношений. Вот и собираются твари в злобные орды и нападают на всех, до кого дотянутся.

И потому Старшими, вождями да шаманами нашего рода, запрещена вам, малькам, дорога в Серые скалы, где, как известно, обжились в пещерах подлые твари. Ибо вам, слабосильным, с ними пока не справиться, славы воинской не заслужить. А вот с жизнью своей никудышной расстаться можно запросто! – шаман вновь ткнул пальцем в потолок, сурово нахмурившись.

Можно подумать, напугал. Ещё и слабаками назвал. Сам вон еле ноги переставляет, а слабаки, оказывается, они! Ха! Да Прут этих серых коблиттов, если потребуется, одной левой уделает! Даже без оружия.

– Так, всё, – подуставший старик шлёпнул себя ладонями по коленям, – урок закончен. Можете идти, но к следующему уроку вам надлежит приготовить…

Что там и кому надлежит, Прут, сидевший ближе всех к выходу, дослушивать уже не стал – выскользнул из шатра на свежий воздух. Прочь, прочь из становища!

Такая жара стоит, что сейчас самое оно то – занырнуть в чистую и холодную воду реки, сбегающей с совсем недалёких гор. Какое тут, к Создателям, домашнее задание! Спросит потом у Плинто. А может быть, даже и у Ланы.

– Прут! Погоди! – из шатра выбрался здоровяк Торк. – Ты на речку?! Я с тобой!

– Купаться?! – сразу за ним показался шустрый и вёрткий Сунай. – Догоняйте! – он рванул между шатрами в сторону реки так, что только пятки засверкали. Ещё и проорал, чуть обернувшись: – Кто последний, тот тухлятина!

Вот же хитрец!

Прут лишь покосился на нерасторопного Торка и, не раздумывая, ломанул вслед за Сунаем:

– Ага! Тот серая коблиттская тухлятина!

Глава 2

 Конечно же, Сунай первым до реки добежал. Прут, как ни старался, догнать проныру так и не сумел. Хотя и выскочил следом на берег всего через несколько ударов сердца.

Вдвоём они, поскидывав обувь, одежду и оставив на себе одни лишь шерстяные килты, успели занырнуть с крутого бережка в леденящую воду и наплескаться там вволю, прежде чем из кустов, громко топая, на полянку у речки выбежал запыхавшийся Торк.

– Фу-ух! – вытер он со лба капли пота и принялся стягивать рубаху со штанами. – Жара какая!

– Тебе нужно больше бегать! – крикнул Прут здоровяку. Усевшись на дно, так чтоб только голова над поверхностью торчала, он уперся ногами в гальку и активно двигал руками, стараясь удержаться на одном месте рядом с берегом и противясь стремительно-напористому течению реки.

– И есть поменьше! – хохоча, добавил Сунай, плавающий неподалёку. – Прыгай к нам, тухлятина!

– Что ты там сказал?! – грозно зарычал Торк и с разбегу сиганул с обрывчика в воду.

Вот это мощно прыгнул! Даже через Прута перелетел. И с воплем в воду бултыхнулся. Да так, что обоих его приятелей сначала волной снесло, а потом ещё и целым ливнем брызг накрыло. Словно не орк малой, а здоровенный горный трогл из детских сказок в реку плюхнулся.

– Парни! Я с вами!

Ух ты! Да это же задохлик Плинто на полянке образовался. Его-то как сюда занесло? Каким попутным ветром?

Прут чуть воды не хлебнул от удивления.

– Эй, зубрила! – заголосил Сунай. – А ты зачем сюда припёрся?! Чего увязался за нами?! Тебе в воду нельзя! Простудишься ещё!

– Я только немного! – Плинто сделал вид, будто и внимания не обратил на ехидный тон задиры. – Жарко сегодня.

– И что с того? – не унимался Сунай. – Кому ты тут нужен, замухрышка?!

Начавший было раздеваться, Плинто застыл в нерешительности.

– Оставь его! – вынырнув из-под воды и отфыркавшись, заступился за хиляка Торк. И замахал тому рукой: – Давай, залезай в воду! Никто тебя не тронет!

– А ты чего молчишь?! – Сунай обернулся к Пруту, ища у него поддержки. – Чего этому зануде тут делать?!

– Тебе жалко, что ли? – пожал плечами Прут. – Мне нет. Пусть себе купается. Речка-то общая.

– Ну вы вообще! – хлопнув ладонями по воде, возмущённо выкатил глаза Сунай. – Вы ещё девчонок сюда позовите!

– Э, нет! – засмеялся здоровяк, отворачиваясь от поднятых приятелем брызг. – Это ты загнул! Им с нами здесь точно не место! Плинто, чего застрял?! Да лезь ты уже в воду, не бойся!

Худой и какой-то чересчур угловатый, Плинто, и в правду, забирался в реку так, словно ужасно страшился чего-то. Аккуратно спустился с обрывчика и, осторожно ступая, сделал несколько шагов от берега. Остановился, едва вода колени скрыла. Замер, втянув голову в плечи и прижав локти к бокам.

– Что, холодно? – усмехнулся Прут.

– Н-н-нормально, – еле выдавил из себя Плинто. – Сейчас только п-привыкну маленько.

– Ага, нормально, – подплыл поближе Сунай. – А сам уже синий весь и в пупырышку, как болотный жабак. Давай уже или туда, или обратно. А то стоишь тут, весь вид собою портишь.

Вздохнув, Плинто сделал ещё пару шагов и решительно присел, погрузившись в воду по шею. И застучав зубами так, что парни тут же расхохотались в голос.

– Ладно, я накупался, – отсмеявшись, заявил Торк и пошёл выбираться на берег. – Пойду на солнце поваляюсь. Плинто, пошли греться.

Это он над зубрилой сжалился, не иначе. Самому-то ему, чтоб замёрзнуть в такой воде, нужно до утра из неё не вылезать.

– А нам и тут хорошо! – Сунай пихнул Прута в бок. – Давай наперегонки против течения?

– Давай! – Отличный шанс взять верх после проигрыша в беге. Тут-то одной вертлявости маловато будет. Тут сила нужна. А у Прута её вполне достаточно!

– Ух, хорошо! – наплававшись, ребята еле выползли из воды, и Прут с превеликим удовольствием растянулся на травке рядом с блаженно посапывающим Торком. Сунай плюхнулся тут же.

– Ребят, – сидевший неподалёку Плинто окликнул друзей. – Я чего сказать хотел…

– И чего? – лениво приподнял голову Прут.

– Нам по природе края задали травы лечебные собрать. А они в основном на тех лугах, что к горам ближе, растут. Там на холмах их больше всего насобирать можно.

– А нам-то какое дело, замухрышка? – даже не поворачиваясь в сторону Плинто, пробурчал Сунай. – И вообще, сегодня средень, а природа только во вторень будет.

– Ну так завтра чистень. Мне мамке по дому помогать много. У меня, как у вас, сестёр нет. А в славень я со старым Меруто буду из «Листвиц славы» главы переписывать для вечернего обряда.

– Я смотрю, – усмехнулся Сунай, – ты скоро совсем в шаманы подашься. Может, тебе уже и волосы сбривать пора? Чтоб совсем, как Меруто, лысиной сверкать?