Перед прочтением данного произведения, я бы хотел предупредить читателя о том, что сам роман (повесть) является психологической драмой, так что не рекомендуется к прочтению людям с психическими отклонениями, а также людям, принимающим всё слишком близко к сердцу.

Также само произведение является альтернативной историей, с некоторыми сбоями во временных лентах (в частности с изобретениями), а также с полностью вымышленными персонажами. Исторически верными являются только даты и названия войн, а также имена Царей. Все остальные совпадения случайны. Сюжет и герои являются лишь плодом воображения автора.

О названии:

Первым названием произведения было «Стадо», при чём дано оно было ещё до написания первых строк. Однако потом, после написания большей части, автор понял, что название не прижилось, да и к тому же совсем не подходит к содержанию произведения, поэтому решил сменить его на более звучное и суровое «Wahnsin», что с немецкого переводится как «Сумасшествие». Ну а почему было выбрано именно такое название, вы узнаете после прочтения романа (повести).

Приятного прочтения!

Сентябрь 1914 года, немецкие войска готовят наступление на Варшаву, пока ещё подконтрольную Российской Империи. Новосформированный 27-ой русский армейский корпус занял позиции в Варшавской крепости. Царём было приказано держать город любой ценой и не отступать ни на метр.

Виктор сидел на полу во второй башне крепости и, прикуривая сигарету, периодически выглядывал из-за стен, чтобы в случае наступления немцев отдать сигнал капитану Сорокину, который в то время стоял во внутреннем дворе крепости перед шеренгой выстроенных солдат. Один из солдат в шеренге был ранен в плечо, однако несмотря на жуткую боль, он всё же не выходил из строя и внимательно слушал капитанскую речь.

Тут на башню, занятую Виктором, залез ещё один солдат – Дмитрий Соколов. Лучший друг Виктора ещё со времён Первой Балканской Войны, во время которой они плечом к плечу обороняли Пловдивскую крепость от наступления Османских захватчиков. И вот сейчас они, два друга, прошедшие уже почти всю жизнь вместе и защищающие жизни друг друга чуть ли не каждый день, снова стоят на одной стороне против общего врага, который пытается разрушить и разграбить их Родину.

– Ну что, дружище, снова мы здесь, снова бьёмся за землю отцов против волка, пытающегося разорвать и разобщить её и её народ! Каково всё-таки быть русским, а! Вчера был на печи, а сегодня уже на карауле! – сказал Дмитрий и рассмеялся.

– И тебе привет, – ответил с ухмылкой Виктор, докуривая сигарету, – слышал, что твой отец недавно скончался, мне действительно жаль. Как это было?

Лицо Дмитрия мигом изменилось, улыбка сошла с лица, а сам он слегка побледнел. Он присел на пол, прислонившись спиной к бочке с вином, оставленной на смотровой вышке до лучших времён и произнёс:

– Лучше бы и не вспоминать…, – Дмитрий нахмурился, лицо его сделалось тревожным, – мерзкое и ужасное зрелище того, как человек со сгнившими полностью от алкоголя и сигар мозгами бьётся в нервных конвульсиях, лёжа у себя в комнате на полу, пуская пену изо рта и пытаясь произнести хоть какой-то звук, слегка похожий на человеческую речь… Как сейчас помню, что зашёл я тогда в комнату, из дверей которой уже за метр несло жутким перегаром, и увидел на полу наполовину уже мёртвого, ничтожно страдающего старика, пытавшегося одной рукой дотянуться до бутылки с водкой, лежавшей рядом с ним на полу, а другой прикрывая рот, с вытекающими из него слюнями… Господи, аж в дрожь меня взяло в тот момент! Я кинулся было к аптечке, стоявшей в шкафу на кухне, однако на полпути я вдруг резко что-то почувствовал… Что-то очень жгучее в моём сердце, какую-то внутреннюю боль, которая не давала мне сделать и шагу. Я упал на колени и закричал от того, что не мог не только спасти отца, но и вовсе пошевелиться, сдвинуться с места. Я был словно скован цепями какой-то сверхъестественной силы. Всё, на что я был способен – лежать на полу и слушать стоны и крики отца, медленно умирающего там. Но вот крики прекратились, более не было слышно того, как старик бил по полу рукой, как стонал от жуткой боли… У меня вдруг что-то как будто успокоилось в сердце. Боль моя также резко прекратилась, как и началась. Я вскочил с колен и вбежал в покои отца, однако он был уже мёртв. Да, пускай он и был деспотом в семье, издевался надо мной и над матерью, пускай пил каждый Божий день и нигде не работал, но всё же был мне отцом! Родным отцом, понимаешь, Витя?! Однако не моя воля была это, воля сверху. Я хотел помочь ему, однако готов поставить всё своё состояние, что Господь меня остановил…

– Погоди, погоди, но ты ведь никогда не верил в Бога.

– Не верил, прав, но уверовал с того дня, когда погиб мой отец и когда что-то ясно дало мне понять, что мне вовсе и не нужно его спасать, как и жить вместе с ним. Знаешь, это даже натолкнуло меня на мысль, что именно отец извёл матушку со свету. Уж не знаю, прав ли я, но ведь если не он, то кто? Жила она хорошо, соблюдала здоровый образ жизни, не курила вовсе и пила лишь на Новый Год, да и то лишь полрюмки! А тут, в свои 42 года она внезапно умерла, без каких-либо на то причин… Не понимаю.

– Полно тебе себя мучать, Дима. Не для того ты на свете живёшь, чтобы издеваться над собой же. Пожалуй, уж пора смириться с тем, что жизни твоих родных не вечны, да и твоя тоже. Ведь чёрт его знает куда эта война приведёт Россию, куда Францию, Германию и Австрию, да и куда нас с тобой. Доживём ли мы до её конца, или может умрём сегодня же, где-то часа через полтора, может через два. Кто знает, а?

– Да вот оно и верно, что никто на свете ничего не знает. Думают, что знают, а на самом то деле? Как думаешь, чем это всё кончится? Я лично более чем уверен, что Родина верх возьмёт, что Царь наш, Батюшка, покажет им всем, что значит русская сила, богатырская сила!

– Царь, эх Царь. Знаешь, если бы не Царь, то Россия бы сейчас не отступала, не сдавала города.

– Да что ты понимаешь, Виктор в политике?! Царь один может спасти Россию от коллапса, а ты всё о своих красных говоришь! Вот сам посуди, что может сделать сейчас РСДРП, а? Что могут эти бунтари, проклятые Богом, а? Или неужели ты считаешь, что они способны страну поднять, возродить? Может и войну выиграют?

– Всё может быть… Я, знаешь, как думаю? Красные вскоре Царя свергнут, престол опрокинут и красное своё знамя над Россией воздвигнут. Они возможно и войну выиграют, и ещё вдобавок Западу отомстят за 1855 год.

– А может разгонят эту всю шайку дьяволят! Сам посмотри, где твой Ленин сидит? От-куда он революцию двигать пытается? Сам всё видишь, а признать не хочешь. Он развала хочет для страны, а не равенства.

– Не неси чепухи, Дима. Увидим.

Тут кто-то довольно громким и суровым голосом окликнул солдат. Это был капитан Сорокин. Он приказал солдатам спуститься вниз и пройти в Цитадель, находящуюся посреди крепости. Товарищи мигом спустились и двинулись к Цитадели, двери которой уже были открыты. Внутри стоял капитан и пара солдат. Капитан был неплохо одет, в чёрных перчатках, куртке на волчьем меху и шапке, хорошо закрывающей его черноволосую голову. Капитан был суров всегда: когда ел, когда отдавал приказы и даже когда общался с родным сыном или женой. Вот и сейчас он стоял в комнате, нахмурившись и повелительно склонившись над столом с какой-то картой.

– Подойдите, – крикнул капитан солдатам в Цитадели. Они тут же подбежали к столу и окружили капитана. В комнате на тот момент находились лишь более-менее привилегированные люди, со званиями, должностями и, блестящими на солнце, звёздами на погонах. По правую руку от капитана Сорокина стоял младший лейтенант Шубаев, по левую – лейтенант Астапов.