Переодевшись в повседневную одежду, я вдруг услышала звук разбитого окна. Открыв дверь, вышла из раздевалки и посмотрела перед собой, вокруг был дым. Я запаниковала и даже не заметила, как вдохнула этот дым. Я почувствовала тяжесть в легких, будто что-то разрывало их изнутри. Глаза защипало, они заслезились, и я была вынуждена их закрыть, рефлекторно при этом вытирая руками слезы. Еще бы, вокруг один лишь дым, ничего не было видно. Я даже не смогла найти дверь в раздевалку, из которой недавно вышла.

Если бы не Рома, который нашел меня и испуганно отвел в комнату, в которой находилась его девушка, я бы, наверное, так и сидела непонятно где. Как только Иланов закрыл дверь, произошел взрыв. Услышав грохот, мы с Алиной сразу же пригнулись и прижались к стене. Затем, последовали выстрелы, которые продолжались, может, на протяжении секунд тридцати. Я продолжала сидеть у стены и дрожать от страха. Ибрагимова тоже была напугана, но как-то своеобразно. Она была спокойна, не паниковала, но ее бегающие глаза и дыхание выдавали ее страх. Для нее это точно не в первой.

Не стоило возвращаться в этот город. Отец ерунды не посоветует.

Рома открыл дверь в комнату. Он придерживал за руку своего тренера, из тела которого, как из-под крана, бежала кровь.

– Берите его и уходите! – нервно выкрикнул Иланов.

Поднявшись на ноги, я подбежала к другу и вместе с Алиной перехватила Артура Николаевича. Нужно было уходить отсюда, как можно быстрее, но подружка Ромы этого делать не спешила.

– А ты? – посмотрев на своего парня, спросила девушка.

– Я сразу за вами…

Мне, конечно, тоже было не по себе оставлять его одного в такой ситуации, но я была так напугана, что ни о чем другом думать не могла, кроме как спасения своей собственной жизни. Не знаю, почему они все себя вели так, как будто это в порядке вещей. Вместе с Алиной, мы потащили ее отца в сторону гостиной, что было так же странно, как и ее поведение. Вместо того чтобы бежать на улицу, мы спустились в какой-то подвал, вход в который находился за камином за какой-то декоративной стеной. Когда наша троица спускалась по лестнице вниз, произошел еще один грохот. На этот раз, все было куда хуже, поскольку после этого взрыва проход в подвал завалило, и мы потеряли свой единственный шанс на спасение.

23:46

Мы сидели в подвале уже часов шесть. Точно даже не скажу, поскольку мой телефон и часы находились в спортивной сумке. За такое-то время, я уже перестала трястись и просто сидела на полу, разглядывая царапину на своей руке. Алина находилась рядом со своим папой, который лежал на каком-то старом и пыльном диване. Всего лишь за несколько минут, все вокруг было испачкано кровью.

Ибрагимова обрабатывала отцу раны, но они не были похоже на порезы от стекла или ранения от пуль. Одно большое ранение, словно от когтей медведя, расположенное на правом боку. Когда я помогала подруге Ромы, она мне, конечно, рассказала, что скорее всего это был осколок гранаты. До этого момента, я даже не знала, что у гранат есть какие-то осколки.

Все это время, Артур Николаевич так и не пришел в сознание. А я вообще думала, что из-за большой потери крови, он не доживет и до утра. Спустя какое-то время девушка начала отключаться. В отличие от ее, мои глаза по-прежнему были размером с пятирублевые монеты. Мне кажется, что пусть я даже была бы такой крутой, как эта девица, была в силах заниматься наравне с парнями целый день, я все равно не смогла бы сомкнуть глаз в этом месте.

Артур Ибрагимов закашлял и очнулся. Услышав кашель, его дочь дернулась и пришла в себя, открыв глаза. Она положила ему под голову подушку и подала флягу с водой. Тренер Ромы сделал несколько глотков и стал дышать еще тяжелее.

– Папа, ты как?

Он не мог ответить, поскольку испытывал невероятную боль, судя по тому, как скалился. Его дочка вновь поднесла к его рту флягу и заставила пить снова, под предлогом того, что его организму нужна жидкость. Но Артур Николаевич все также сопротивлялся и скалился от боли.

– Кто это был? – спросила я, поднявшись на ноги. – И что вообще здесь происходит?

Буквально на секунду, Алина повернулась ко мне, с упреком посмотрела и сказала:

– Тебе не одной хотелось бы это узнать!

Ее отец поперхнулся водой, и девушка, убрав флягу от его лица, подложила под голову еще одну подушку и спросила:

– Пап?

– Я в порядке, – мучительно прохрипел мужчина.

– Только не вздумай отключаться.

– Может все-таки вызвать полицию и медиков? – поражаясь всему происходящему спросила я.

– И как ты предлагаешь это сделать, у тебя есть телефон? – удивленно спросила Ибрагимова.

Потрясающе. И она оставила свой телефон наверху. В таких условиях, долго мы тут не просидим, а в этой антисанитарии ее отец точно погибнет.

– Не надо полицию, – прошепелявил сбрендивший тренер. – Мы можем доверять только коллегам Леонида Авдеева. Здесь в тумбочке, лежит твейджер… – Прикрыв свои уставшие глаза, сообщил хозяин дома. После чего, он словно не договорив упал в обморок.

Боже, я одна здесь здравомыслящая? Даже идиот понял бы, что Артуру Николаевичу нужна помощь. Какая разница, что на смертном одре говорит этот человек? В таком состоянии можно говорить вообще что угодно. Может я, конечно, что-то и недопонимаю, но что может быть важнее жизни родителя?

Алина поднялась на ноги и взяла в руки свою куртку. Пока она бродила по подвалу и собирала какие-то вещи в рюкзак, я раздражительно спросила:

– Что мы будем делать?!

Игнорируя мой вопрос, девушка продолжала бегать по подвалу, и что-то искать.

– Ты слышала, что я сказала!? – истерично спросила я.

– Не мешай! Я ищу твейджер.

– Что? – удивленно спросила я. – Твейджер?

Открыв полку дверцу тумбочки, Ибрагимова достала изнутри какой-то маленький прибор с клавиатурой. Видимо, это и есть так называемый твейджер. Понятия не имею, что это такое, да и подруга Ромы видимо тоже. Я еще знаю, что такое пейджер, но твейджер? Это явно как-то обошло меня стороной. Девушка смотрела на это чудо техники, как гуманитарий на комбинированную математическую задачу из сложных интегралов и комплексных чисел.

– Ты хоть умеешь этим пользоваться? – спросила я.

– Нет. Но учиться ведь никогда не поздно! – как-то чересчур уверенно прозвучало это из ее уст. – Наверное, сюда нужно ввести номер, а сюда вписать сообщение!

На этом мы встали в ступор. Никто из нас не знал ни одного номера, которые были записаны у нас в мобильных телефонах. А Артур Николаевич был без сознания и не мог озвучить абонентские номера своих друзей. Хотя нет. Алина вдруг ввела в устройство чей-то номер и написала сообщение в виде какого-то кода: «Двенадцать, двенадцать, две тысячи восемь». Похоже на какую-то знаменательную дату.

– Чей это номер?

– Птицы!

– Кого? – удивленно спросила я.

Девушка спрятала твейджер в карман, взяла куртку отца в руки и посадила родителя на кровать, затем аккуратно одела на него куртку.

– Помоги мне поднять его, – попросила Ибрагимова. Я тут же подошла и помогла поднять ее отца на ноги. – Нужно уходить!

– И куда мы отсюда уйдем?

Подружка Ромы опустила руку своего папы и подошла к большому зеркалу, оставив меня одну удерживать истекающего кровью мужчину на ногах. Алина сняла с крючков зеркало, на которых оно висело, и осторожно положила его на пол. За этим зеркалом была металлическая дверь. Девушка открыла ее, и я увидела неосвещенный проход.

– Еще вопросы будут?

Ее отец, построил под домом туннель что ли? Все только что стало гораздо сложнее для моего понимания. На мои вполне логичные вопросы относительно этого туннеля знакомая отвечала лишь:

– Не здесь и не сейчас.

Я постаралась подвести тренера к двери, но он вдруг закашлял кровью и скорчился, схватившись за рану на своем теле. Рана снова открылась и кровь начала сочиться сквозь бинт. Девушка, увидев страдания своего отца, резво ринулась к нему и, схватив его за вторую руку, начала суетливо обращаться к нему: