Вдова-соседка тотчас оказалась рядом. Но вместо помощи Рыжая внезапно получила новую порцию сопротивления.

Эулина схватила её за запястья и зашептала быстро, зло, затравленно:

– Постой! Клянусь, я мёртвым его видела! Не открывай! То не рыцарь твой, то нежить. Его сожрала, а теперь по наши души явилась. Это мороки. Голосом его говорит нарочно, дабы дверь мы открыли…

Настя замерла, усомнившись на одно мгновение.

– Дэини, впустите меня! – снова раздался нетерпеливый голос Кайла с той стороны. – Не слушай её! Это я.

– Не верь! Нечисть там, – зелёные глаза Эулины смотрели с мольбой, их переполнял слепой животный ужас.

Настя раздражённо выдернула свои руки из её цепких пальцев.

– Чушь! Это Кайл. Я знаю это. Отвяжись!

Романова снова потянула тяжеловесный засов в сторону, но Эулина и не думала сдаваться – она повисла на её плече, всячески мешая.

– Не смей! Ты нас всех погубишь! Данушка, помоги мне!

– Отцепись, дура! Не лезь!

Истерика невежественной деревенской бабы уже по-настоящему взбесила Настю, и она с силой оттолкнула вдову. Благо, та в росте и комплекции Романовой значительно уступала.

Эулина отлетела в сторону, Рыжая, не теряя времени, дёрнула неподдающуюся задвижку. Ещё чуть-чуть, и…

– Дверь! Скорее! – долетел до неё полный тревоги голос полукровки, приглушенный шумом ненастья и дубовой преградой.

– Сейчас! – откликнулась Настя.

– Дэини? – в голосе Северянина промелькнула искренняя радость и надежда. – Впусти меня! И… берегись! Это она…

Смысл последних слов рыцаря дошёл до Насти не сразу.

Одновременно с этим ледяной стрелой ударил в спину злобный шипящий приказ:

– Прочь от двери, девка!

Рыжая так и не успела сделать последний рывок и сдвинуть засов на ещё несколько спасительных сантиметров…

Захлёбывающийся пронзительный вопль Данушки, резкий, как выстрел, взорвал сумрак ночи. Рыжая не могла не обернуться на него. И хотя она уже знала, что сейчас предстанет глазам, оказалась не готова узреть явившуюся ей картину.

Хозяйка дома захлёбывалась визгом, сжавшись в трясущийся бледный комок. Но Настя не обращала на неё внимания, как и существо, замершее напротив, в свою очередь не сводившее глаз с Рыжей. Существо, которое уже явно не являлось человеком, хоть некоторое сходство с темноволосой вдовой из Заринки всё ещё проглядывало в жутком зверином облике. И от этого по спине пробежали мурашки.

Отвратительная метаморфоза всё ещё продолжалась. Лицо удлинилось, изогнутые клыки выпирали из-под растянутых в оскале тонких губ, клочковатая щерсть стремительно пробивалась сквозь посеревшую кожу. В звериных глазах фосфорными бликами отразилось пламя лампы.

Сгорбившись, Эулина теряла последнее сходство с человеком. Суставы вывернулись под немыслимым углом. Разрывая ткань платья, на горбу поднялась острая тонкая щетина, словно гребень дракона. Когтистые пальцы покрылись крупной чешуёй, спина – длинной редкой шерстью.

Тварь встряхнулась, сбрасывая с себя мокрые клочья ненужной больше одежды. Под пепельно-серой кожей вздулись, заиграли стальные мышцы.

Чудище повело ушами настороженно, по-собачьи, прислушиваясь к звукам ночи: что-то отвлекло его от желанной добычи – рыжей девчонки, что-то назойливо не давало покоя, что-то совсем рядом несло в себе угрозу…

Охрипшая от ужаса Данушка кричать уже не могла, только мычала что-то нечленораздельно, зажимая рот широкой ладонью.

– Дэини? Открой же! – взмолился с улицы Кайл, уже догадавшийся, что в доме происходит неладное.

– Не могу, – сдавленно проронила Настя, выдёргивая из ножен клинок.

***

Сжимая меч обеими руками, Романова выставила его вперёд, создавая преграду между собой и пастью мерзкого оборотня.

Тварь зарычала утробно, оскалилась, будто усмехаясь, осторожно переступила, пытаясь зайти сбоку. Жёсткий хвост, по-крысиному голый, нервно ударил по выпиравшим сквозь шкуру острым рёбрам. Омерзительное существо не спешило, оно изучало свою противницу, присматривалось.

При всём отвращении Настя не могла не отметить, что эта помесь оборотня с чупакаброй явно обладала интеллектом. Прежде чем напасть, чудовище пыталось оценить возможности Рыжей.

Но очень быстро тварь пришла к выводу, что девчонка ей не соперница, и решительно бросилась вперёд. В холке от земли оно было метра полтора, и Настя подобной прыти никак не ожидала. Тварь кинулась резко, как атакующая змея.

Рыжая чудом избежала острых клыков, клацнувших в опасной близости от её бедра, а сверкнувший молнией клинок не успел даже задеть шуструю хищницу.

С разворота зверюга подсекла Анастасию хлёстким ударом хвоста. Настя вскрикнула, с трудом удержавшись на ногах. Отскочила в угол, прикрывая спину.

Тварь на полусогнутых лапах мгновенно перетекла ближе. Несмотря на некоторое внешнее сходство с волком или гиеной, пластика, присущая ей, скорее походила на змеиную – гибкая, стремительная, текучая связка мышц, шипов, когтей и клыков.

Нечисть замерла в боевой стойке, готовясь к новой атаке.

Насте казалось, время остановило свой ход. На самом деле, всё произошло буквально за пару секунд.

Романова даже не успела подумать о том, почему никто не спешит ей на помощь.

А потому слегка опешила, услыхав короткий резкий призыв Эливерта:

– Пора!

Качнулась прятавшая их до срока занавеска, мужчины выскочили разом, заслоняя собой обеих женщин, оцепили ощетинившуюся тварюгу.

Нечисть, испуганная их внезапным появлением, рванула по горнице, зацепила и свалила набок лавку, оскалилась, заурчала. Мотнула уродливой башкой, оценивая новых противников – на подобное она явно не рассчитывала.

Эливерт первым шагнул вперёд, отрезая чудовищу пути отступления через окно, осклабился азартно, не хуже гадской зверюги. С другой стороны – Наир, оружие наготове, сосредоточен и собран. Далард по центру – огромный, широкоплечий, несокрушимый, как крепостная стена.

Под их натиском нечисть попятилась, метнулась тенью в самый угол и вдруг, вскинув голову, завыла визгливо и протяжно. Жалобный скулёж всё нарастал, переходя в густой низкий звук, будто настоящий матёрый волк голосил сейчас в испуганно притихшем доме.

И точно эхо жуткого призыва где-то неподалёку раздался ответный заунывный вой. Он ворвался в дом, подхваченный грозовым ветром, стремительно надвигаясь, всё отчётливее и громче.

– Ах, ты, дрянь! – сплюнул Эл, бросаясь на оборотня.

Но тварь улизнула из-под меча, едва не проткнув атамана шипами на загривке. Вспрыгнула на лавку, завертелась, хвостом как плетью ошпарила по спине Наира, поднявшись на дыбы, отмахнулась передними лапами от меча Первого рыцаря. Похоже, когти у зверюги по прочности оружейной стали не уступали.

Кайл снова загрохотал в дверь, наверное, надеясь выбить её самостоятельно.

Атаман сделал знак приятелям, призывая отступить на миг. Мужчины не выпускали опасную тварь из кольца, но нападать теперь не спешили, примеряясь, как сделать это безопаснее.

А чудище скалилось угрожающе то в сторону одного, то другого, не давая приблизиться к себе ни на шаг. Короткий призывный вой долетел, казалось, со двора. И тварь отозвалась тотчас, как почудилось Насте, обрадованно и торжествующе.

– Дэини, дверь! – отвлекаясь от схватки, неожиданно напомнил Эливерт. – Впусти Кайла! Живо!

Настя, опомнившись, бросилась к злосчастному засову. Тварь мгновенно среагировала на это движение, как хищник, который не может противиться вековому инстинкту: всякий, кто бежит – жертва. Но мужчины не дремали, на пути у страшилища тотчас встали плечом к плечу Первый рыцарь и лэгиарн.

А Эливерт обернулся на бледную, онемевшую от страха Данушку и велел:

– А ты чего ждёшь? В погреб быстро! И чтоб я тебя до утра не видел!

Хозяйка задрожала, будто в лихорадке, завыла жалостно, слёзы потоком хлынули из глаз, но страх парализовал её полностью, сдвинуться с места она просто не могла, ноги не слушались несчастную.