Чехо-моравское население не выходит из своих настоящих границ, зато словаки и обитатели Горба, Карпатских гор спускаются далеко на равнины Венгрии, до Штульвейсенбурга (Белграда-Стольного), до устьев Гернада и еще далее. Неисчислимое количество островков — сел, деревень, хуторов, пасек, бахчей и т. п. человеческих насаждений и построений — окружают венгерскую нацию на севере со всех сторон, со времени появления ее на чужой равнине. Жители Карпат, в особенности Лемки, спускаются к долинам Дуная и Тиссы, по которым ежегодно слышатся неумолкаемая русская песня и русская речь, навстречу которой течет подобная же, единоплеменная с юга, с берегов Тиссы, Савы и Дравы[5].
Помимо этой соединяющей север с югом общеславянской речи тянется по долинам Дуная и Тиссы с их притоками по немецко-мадьярской границе, от Пресбурга (Бретислав или Пожунь) чрез Оденбург (Шопронь), к местечку С.-Готарду на р. Раабе (Раба) и вокруг Нейзид-лерского озера (Пейсо) целый ряд хорутанских поселений, которые как бы связывают непрестанное общение севера с югом. Поселения эти отчасти основаны немцами-швабами для охраны своих границ от мадьяр (угры), — это остатки славян из княжества Коцела Блатнаго; вместе с тем они образуют ряд духовных станций, устои такого же моста, который тянется на 140 верст, соединяя словаков с хорутанами. По всей этой интересной местности, по границе Штирии (Стырко), идет хорошая проезжая и железная дорога от Вены (Видень Виндобона, Виндонисса) на Шопронь и далее, разветвляясь, к Грацу (Градец) с одной стороны и в Фюнфкирхен (Печь) с другой.
Хорутане и кроаты
У местечка С.-Готарда на р. Рабе начинается словенская, или хорутанская (Виндская), граница, которая направляется к югу, к р. Муре, чрез Нейгауз (Добра) и Сердику. Пересекая р. Муру, она поворачивает на запад, извиваясь до Клагенфурта (Целовец). Далее, огибая с юга Циркниц-кое или Клагенфуртское (Чернецкое) озеро, граница идет по долине Пустерталь (Пустая долина) и по течению р. Гайль (Голь, Быстрица) до истоков Рокколаны (Росалан) и здесь переходит в Италию, к резянам (рязане), обхватывая всю долину Резии (Резанскую, Рязанскую долину). Далее граница в Италии идет мимо Лузенёвы на Цергней (Чернёв), Препотто (Препот), Долинью (Долину) и Руттарсу, упираясь в Рекку (Реку, река Здобба или Изонцо) у Градишки, а оттуда к Триестскому (Терстскому) заливу у берегового селения Тибана (Дуйно).
От того же С.-Готарда на р. Рабе идет к востоку граница между мадьярами и румынами с одной стороны и южными славянами с другой. Направляясь по меридиану к югу на Мур, где при пересечении реки кончается хорутанская речь и начинается кроатская, она следует по течениям рр. Муры и Савы до Градицы, между Георгевичем (С. Георген) и Веровичем. Далее идет сербская, или славянская, граница, вплоть до устьев Дравы. Тут по Дунаю и Пшесе, извиваясь и перемешиваясь с другими славянскими наречиями, а также с колонистами-немцами, мадьярами и румынами, сербская речь тянется к северу по древнему пути славян, навстречу прикарпатским словакам и угроруссам. Она доходит до Белграда-Стольного (Штульвейсенбург), Мариятерезиаполя (Сабодка) и Чегедина (Сегедин). По Дунаю, к востоку, сербская речь тянется до Вейскирхен (Белая Церковь) и Новой Молдавы. Отсюда, по левой стороне Дуная идет румынская, а по правой — сербо-болгарская речь. Последняя, т. е. болгарская, начинается у Видина (Будина), продолжаясь до Черновод. Между Белградом и Будином по Дунаю сидит много румын. Они же теперь отделяют в Добрудже Болгарию от России, хотя там имеются великорусские колонии (некрасовцы) в виде незначительных островков.
В восточной части Балканского полуострова болгары доходят до Черного моря и населяют целыми массами побережье Мраморного и Эгейского морей. У Солоник (Терема, Солунь), Сереса (Сер) и вплоть до р. Марицы они сидят у самого Эгейского моря[6]. Греки остались на тех же приморских местах в виде колоний или факторий, которые своими гаванями и удобством торговли намечены были еще их предками в классические времена. Это древнее греческое расселение по берегам Эгейского и Черного морей до того типично, что если на карту настоящего периода нанести все древние греческие колонии, то можно быть уверенным, что на этих местах в обновленном виде найдутся опять торгующие греки. С тех пор как Византия сделалась столицей Восточной Римской империи, а в особенности с принятием христианства, греки, как хозяева Балканского полуострова, расселились и по внутренним городам, где их теперь можно встретить, к северу от Балкан в ограниченном числе, а к югу в довольно заметных группах. Между Бургасом и Ахтеболью уселась группа некрасовцев, покинувших Россию в конце XVIII столетия.
На юге, в Фессалии и Эпире, вокруг оз. Охриды, Драча, Приштины, Нового Базара (Рассы) и Скутари (Скодры), случилось такого рода смешение говоров и народов, которое и по сю пору не дает настоящего понятия о населении этой пересеченной местности. Поэтому разоблачение ее в новом виде будет небезынтересно. Некоторые полагали, что прибрежье Адриатического моря, от Скодры до р. Арты (Аракс), в корне населено древними пелазгами. Нет сомнения, что они там некогда жили, но тысячелетние последующие исторические событие совершенно сгладили их пребывание в Иллирии и Эпире. Затем уже известные народные движения греков с юга, фракийцев и славян с востока, римлян и итальянцев с запада и наконец влахов и авар с севера доставили слишком большой материал для образования совершенно нового населения, которое ныне известно под именем скипетаров, албанцев, арнаутов или эпиротов. Избыток этих названий уже доказывает, что историки, этнографы и филологи блуждают в неизвестности, обзывая жителей географическими названиями. За 500 лет до Р.Х. тут уже были греческие дорические колонии: у устья Дрина, Лиссос (Леш); где теперь Драч — там Епидамнос; где Авлона — там Аполлония; где Дукей (Дукадес) — там Орикон. Внутренность страны в гомерический период была малоизвестна, и в то время встречаются только три пункта: Додоне, Пассарон и Текмон, все вблизи Иоаннины (Янины)[7]. Мы так и полагаем, что греки дальше этих мест не шли, а колонии на берегу Адриатического моря доказывают не обладание прибрежными пунктами, а только существование сношений с теми народами, о которых они нам не дают никакого понятия. В римский период Иллирика, упоминаемая Нестором, Эпир, Фессалия, Македония и Румелия (Южная Болгария, Забалканская) и местность до Коринфского залива также не играли особой роли, за исключением эпохи Пирра, оставаясь как бы в забвении от избытка других, более интересных провинций. Некоторое любопытство возбуждали в римлянах прибрежье Адриатики, где ими основаны несколько городов, построены императорские резиденции. А между тем здесь-то именно, по Вардару (Великой) вверх до Ускюба (Искупа) вокруг Охриды, по р. Дрину и р. Воюце, водворялось давно и росло веками славянское население, гомеровы Энеты (Henetoi). Сюда же текли тысячами славяне с тех пор, как им был показан путь гуннами. В 581 году по Р.Х. авары по предложению императора Тиверия Константина переходят чрез Дунай и усаживаются в Иллирии и Мизии[8]. Особенно славен был их каган, Баян, которого имя сохранилось и в русских народных преданиях, и в рассматриваемой местности, где течет река Баян, соединяя Скодрийское озеро с морем. Этот дикий тюркский народ, водворившись в Далмации, Боснии и Старой Сербии, громил Константинополь целые столетия. Подвластные им здесь славяне терпели не менее, пока наконец не пришли к ним на помощь из Бело-Сербии (Белоруссии) нынешние сербы. Водворившись с 641 года и расправившись с аварами, они поддержали и укоренили уже погибавший славянский элемент в северо-западном углу Балканского полуострова[9].
