Другой формой невнятной речи является злоупотребление профессионализмами и даже обычным жаргоном. Оратор подсознательно пытается снискать себе расположение публики, как бы говоря: "Смотрите, несмотря на ученость, я, в общем-то, такой же простой, как и вы, ребята!" И тем не менее жаргон неуместен на научной лекции, делайте это только в крайних случаях.
Наконец, небрежно сделанные слайды, диаграммы и фотографии, а также переполненные информацией таблицы и диаграммы создают такие же сложности для понимания, как и неразборчивая речь.
4. Углубленность в себя (интроверсия).
Хороший оратор должен проецировать себя вовне, на аудиторию, избегая театральности. Ему следует учиться держать себя раскованно и свободно. Скромность -- это прекрасное качество, но, когда она выливается в излишнюю застенчивость на кафедре, она изолирует оратора от слушателей. Боясь уловить тень критики на лицах собравшихся, он старается глядеть в сторону, обращаясь в поисках спасения к знакомым строчкам своего текста. Из предыдущего опыта ему известно, что, подняв глаза он рискует увидеть то, что наверняка собьет его с толку: зевающую физиономию здоровяка-студента, даму, занятую вязанием и слушающую его рассказ о находках, стоивших ему многих лет тяжкого труда, с полным равнодушием, смешную яркую шляпку с торчащим пером, кокетливый вид которой столь неуместен в этой обстановке... Он может обнаружить мальчишку, читающего газету за спиной сидящего впереди него типа, и, что хуже всего, он может заметить неодобрительную, а порой и саркастическую усмешку. Все эти опасения парализующе действуют на нервную систему. Но чем лучше лектор, тем меньше опасность увидеть нечто подобное. В любом случае самый простой способ побороть безразличие и невнимание -- это смотреть прямо в лица слушателей. Выберите в разных местах аудитории одно-два приятных вам лица и обращайтесь сперва к одному, потом к другому -- точно так же, как если бы вы находились в спокойной обстановке своего кабинета, а эти люди пришли побеседовать с вами.
Интроверсия -- едва ли не самая тяжелая болезнь лектора -связана со всеми другими перечисленными здесь "смертными грехами". Ее причиной может быть неподготовленность, она ведет к многословию, невнятному изложению, манерности -- основным "баррикадам" между оратором и слушателем. Интроверсия губит главное преимущество лекции перед написанной статьей: она устраняет живой контакт между учителем и учеником, столь необходимый в непрерывном процессе приспособления устного слова к постоянно меняющейся аудитории.
5. Манерность.
У нервных лекторов вырабатывается поразительное разнообразие ужимок и гримас. Подергивание уголка рта, преувеличенно театральная жестикуляция, напыщенность выражений, многократное повторение одних и тех же банальностей, обязательное взирание на пол или на потолок невидящим пустым взглядом -- все эти повадки проистекают из чувства напряженности и страха перед публикой. Как и некоторые из упомянутых выше проявлений интроверсии, они изолируют оратора от аудитории. Слушателю неловко за лектора, за его слабость и неуверенность в себе, проявляющуюся в его ужимках, и он не в состоянии воспринимать содержание выступления. Облегчение наступает, когда гасится свет для показа слайдов и все смотрят на экран. И внезапно манерность докладчика исчезает, ибо темнота спасла его от ужасающей необходимости видеть своих слушателей и быть увиденным ими. Если плохому лектору такая зашита нужна, как шпоры пугливой лошади, то для начинающего идея использования большого количества слайдов в качестве частичной замены написанного текста и "дымовой завесы" против приводящей его в трепет аудитории представляется плодотворной.
Немало ораторов, чье аффектированное и претенциозное поведение на кафедре являет собой уже не манерность, а просто невоспитанность. Существует тип агрессивного лектора, который впустую растрачивает время своих слушателей, пространно и злобно обличая тех, кто не согласен с его взглядами. Бывают обороняющиеся лекторы, постоянно отстаивающие свой приоритет или подчеркивающие важность своих самых тривиальных наблюдений с помощью хитроумных, но вполне прозрачных аргументов. Характерно, что неумеренная красивость речи также является недостатком научной лекции, поскольку отвлекает внимание слушателей от сути объясняемого. Эта опасность усиливается, когда лекция читается на языке, обладающем особенной музыкальностью, например на французском или итальянском.
Анализ дурных привычек поведения на кафедре помогает с ним справляться. Лично я обнаружил, что те способы поведения, которые могли бы отдалить меня от аудитории, легче всего преодолеть, призвав на помощь способы поведения, имеющие противоположный эффект. Ничто так не способствует теплому контакту со слушателями, как манера поведения, совершенно не свойственная для официального выступления, но приемлемая для неформальной беседы с друзьями. Просто облокотившись на край стола, вы уже сняли напряжение, но самое важное -- следить за тоном своего голоса и выбором слов. Расслабьтесь. Представьте себе, что вы рассказываете о своей работе коллегам, которые заглянули к вам в лабораторию...42*
Существует такая манера публичного выступления, которую мы привыкли ассоциировать с церковной кафедрой или амвоном. Она создает атмосферу торжественности и почтения авторитету, предполагает скорее безоговорочное согласие, нежели критический анализ, способствует не пониманию, а запоминанию. Избегайте этого стиля. Ученому лучше намеренно сбросить с себя академическую спесь, заменив ее простотой и отсутствием претензий. Его личный авторитет отнюдь не помогает слушателям независимо и объективно судить о каждом новом факте.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Ну вот и конец моего рассказа, Джон. Заметок, составленных о вещах, которые представлялись мне значительными и которые я собирал в течение всей моей жизни, оказалось довольно много, и, чтобы привести их в порядок мне потребовалось больше времени, чем я ожидал Но вот они готовы, аккуратно перепечатаны, сложены и насколько позволяет моя многоречивость, освобождены от излишеств. В них--те впечатления и события, которые оказали наиболее решающее влияние на мою жизнь Какова бы ни была их фактическая ценность, сам я извлек огромную пользу из такой систематизированной исповеди Она помогла мне навести в своих мыслях порядок, порядок -- и умиротворение. Ибо совесть мучает нас меньше если мы осознаем, почему ведем себя так, а не иначе и если нам ужалось, к своему удовлетворению, установить что раз уж мы такие, какие есть, именно так нам и следовало действовать.
Когда я просматриваю написанное, меня больше всего удивляет -- возможно, и тебя тоже -- односторонность моих заметок: прямо или косвенно они касаются науки, о прочих же ценностях речи нет. Я выгляжу маловосприимчивым к, вещам, которые доставляют удовольствие большинству людей, но, как мне кажется, я все их обрел в науке. Возвышающее воздействие красоты, грандиозность свершений, покров таинственности и даже отдых, который дает нам обычная игра или простое безделье,-все это окружает меня здесь, в моей лаборатории. Где бы еще я ни искал удовольствий, меня всегда постигало разочарование: все мне казалось тривиальным. Как подсказывает мне моя односторонняя восприимчивость, ни одно из творений рук человеческих по красоте и силе воздействия не может соперничать с тем, что создает Природа.
И вот теперь, когда я изложил все эти мысли на бумаге, меня интересует, какую пользу ты можешь извлечь из них? Мне бы хотелось, чтобы эти заметки побудили тебя к соблюдению трех принципов в науке: простоты, честности и милосердия.
Во-первых, я бы хотел призвать тебя к простоте в мыслях и действиях. Сейчас наступил критический момент в истории науки, особенно биологии и медицины. Все более детальные исследования и все более усложняющаяся аппаратура, необходимая для их проведения, угрожают погубить искусство наблюдения с помощью наших естественных органов чувств и интуитивный дар связывания воедино наиболее существенных явлений жизни и бытия. Сегодня многие считают, что в сравнении с современной техникой мои методы исследования устарели, а все те проявления жизни, которые можно наблюдать невооруженным глазом и изучить путем простых экспериментов, уже описаны. В этих заметках я попытался показать, что это не так. Ряд наиболее фундаментальных открытий в области медицины был сделан и делается до сих пор без всякого применения сложной аппаратуры; эти открытия основаны на интуитивном постижении тех методов, которые использует Природа, и на способности проникать в ее тайны. Нет сомнения, что применение химических и физических методов исследования, математического анализа биологических явлений и создание сложных приборов чрезвычайно плодотворны. Этот основной принцип нашего университетского обучения не нуждается в рекламе. Мне же позволь выступить в защиту ученого-естествоиспытателя, занимающегося простым наблюдением и обобщением, и всей старой школы биологии, которой угрожает исчезновение. С моей точки зрения, ученый широкого профиля, который не является специалистом ни в одной конкретной области знания __ в нашем случае медик-"интегратор",-- еще не утратил своей потенциальной ценности для науки и она еще не раз обратится к нему за помощью.
