Литмир - Электронная Библиотека
A
A

- Можете надавить сильнее, если хотите.

- Мне больно. - Ник мгновенно разжал пальцы.

- Простите, любимая, я не хотел причинять вам боль. Впредь вы просто не будете ее чувствовать. Я с самого начала позаботился, чтобы вы не могли ощущать физическую боль. Но возможно, именно в ее отсутствии кроется причина того, что осязательные ощущения кажутся вам недостоверными.

- Ник... - Неожиданно оцепенение отчаяния снова сменилось мольбой.

-Что?

- ...А вы не можете сделать хоть часть меня настоящей? Добыть где-нибудь кровь и ткани и сделать ну хотя бы мой мизинец настоящим, осязаемым? Пусть даже это будет связано с болью...

Некоторое время Ник обескураженно молчал, а потом снова попытался объяснить:

- Единственное материальное твердое тело, которое может существовать в этом аббатстве и вообще в нашем мире, - это полифазный материал, из которого делаются некоторые части виртуальных помещений - любых виртуальных помещений. У премьера и его подчиненных-людей есть определенное оборудование, которое они могут использовать, если захотят прогуляться по аббатству. Полагаю, если мы с вами в этот момент будем включены, то вполне можем встретиться с ними где-нибудь здесь.

- Но вы же говорили, что здесь нет настоящих людей, кроме нас двоих.

- Я сказал, что не могу их создать, и я действительно этого не могу. Но при определенных условиях люди, которых вы называете настоящими, могут получить возможность войти сюда, в мой мир. Мой и ваш. Но это может произойти только по их инициативе - понимаете?

- Думаю, да. Значит, я все-таки могу встретиться здесь, в вашем аббатстве, с кем-нибудь из настоящих людей?

- Да, если мы заложим программу аббатства в десякуб, - но я думаю, что вы этого не захотите.

- Нет... Нет, не захочу.

- Может, попробуете еще раз потрогать меня?

Женни неохотно протянула руку. На этот раз ощущение прикосновения показалось ей более реалистичным, чем когда-либо прежде.

- Так лучше, любовь моя?

- Да, немного.

- Я уверен, что вы помните по раннему этапу вашей жизни прикосновения других людей к вашей руке. И я мог лишь представлять, на что это должно быть похоже. Но теперь я получил доступ к станционному банку медицинских данных и уточнил свои представления. Теперь я смогу перепрограммировать нас обоих так, чтобы приблизиться к новым представлениям. Мне бы очень помогло, если бы вы говорили мне, когда те изменения, что я вношу, приближают ваши ощущения к ощущениям плотской, физиологической реальности.

Леди Женевьева безмолвствовала.

- Вы знаете, как соприкасаются человеческие руки, - настойчиво повторил Хоксмур. - Когда я добьюсь такого же ощущения - пожалуйста, скажите мне об этом.

- Пожалуй, сейчас оно совпадает, - неохотно признала Женевьева. - Или почти совпадает. То есть мне кажется, что оно почти совпадает. Или, возможно, мне так кажется только потому, что вы... - Неожиданно Женнн оборвала фразу.

- Потому, что я - что?

- Потому, что вы как-то перепрограммировали меня, так что я теперь считаю правдой то, что мне подсказывает программа! Если вы скажете, что от человеческого прикосновения должно появляться именно такое ощущение, значит, так оно и будет мне казаться.

- Я не делал ничего подобного! - Ник вложил в это восклицание все свои оскорбленные чувства. Потом он умолк. Конечно, он не собирался этого делать. Но раз уж он начал потихоньку корректировать программу, может, и вправду стоило бы предпринять такую попытку?

На некоторое время эта мысль засела в каком-то уголке сознания Ника. Какие бы удовольствия материального мира ни ждали их впереди, здесь, в его мире, настало время перейти от простых прикосновений к невероятному проекту, к попытке рассчитать, оценить и запрограммировать все радости плотской любви.

Но сейчас, когда леди так настороженно и неохотно соглашалась даже на легкие прикосновения, любая попытка продвинуться вперед будет обречена на неудачу - Хоксмур отлично это понимал.

Время от времени Хоксмур проводил кое-какие тесты, надеясь побольше узнать об этих запутанных процессах. Когда он убедил Женни, что эти тесты необходимы, чтобы получить как можно больше сведений для ее будущей перезаписи в тело, она тут же с радостью согласилась.

Частью этих тестов было изучение последних событий жизни Женевьевы - в смысле, жизни в материальном мире, - которые сохранились в ее памяти. На самом деле Женни не могла понять, какой полезный опыт можно из этого извлечь. Вспоминать последнее, что произошло перед гибелью ее физического тела, Женни не хотела. Последним событием, которое произошло в ужасные минуты, предшествовавшие смерти мозга, была перезапись сознания, а тело тем временем лежало на койке медотсека. В то время она не понимала, что с ней на самом деле творится. Ее гаснущее сознание даже не заподозрило правды.

Последнее, что Женевьева помнила совершенно точно, - это как Ник спас ее, вынес с разбитого, гибнущего корабля. Тогда она думала, что ее действительно спасли, в обычном смысле этого слова. Женни помнила, как в пассажирский отсек шагнула закованная в скафандр фигура и защищающим жестом заключила ее в объятия. И помнила, какое облегчение испытала, целуя своего спасителя.

Она призналась Нику, что у нее до сих пор сохранилось беспокоящее, какое-то неуютное воспоминание о странной пустоте внутри шлема. Эта картина снова возникла перед ее внутренним взором и тут же исчезла, словно стертая очередным потоком информации из кратковременной памяти.

Ник задумался: а может, процесс перезаписи, отчасти происходивший после того, как главные системы тела Женни перестали функционировать, перекачка информационного содержимого клеток, уже начавших гибнуть миллионами, - сам по себе имел тенденцию восстанавливать краткосрочную память, которая в противном случае была бы уничтожена?

Хоксмуру никак не удавалось убедить Женевьеву отважиться хоть на минутку покинуть ее виртуальное убежище и выйти в более будничный мир - мир микросхем. Женни проводила все свое время в пределах Вестминстерского аббатства, в одиночестве или в обществе Ника. Аббатство было таким огромным, что Женни не могла отделаться от ощущения, будто на пристальное изучение, которого это место, несомненно, заслуживало, уйдут годы субъективного времени. Внутри комплекса зданий и вокруг него было множество вещей, которые Женевьеве хотелось как следует рассмотреть и подумать о которых хотелось, и еще большее количество вещей, которыми она непременно бы заинтересовалась, если бы не зацикленность на своем нынешнем положении.

68
{"b":"83565","o":1}