Машины по-прежнему не причиняли никакого вреда пленным людям. Равно как и не препятствовали пленникам общаться между собой. Ховелеру даже казалось, что берсеркеры сохранили им некую свободу действий именно для того, чтобы подтолкнуть людей к разговорам.
Обдумав эту мысль, Ховелер решил, что лучше будет высказать ее вслух:
- Возможно, они позволяют нам разговаривать потому, что хотят слушать наши разговоры.
- Мне это тоже приходило в голову, - кивнула Анюта.
- И что же нам делать?
- А что плохого в наших разговорах? Мы с тобой все равно не знаем никаких военных тайн.
Тем временем находящиеся на борту станции берсеркеры не сидели без дела. По крайней мере один из них непрестанно присматривал за пленниками. Прочие по очереди трудились, осваивая управление станцией и здешними приборами и механизмами. Собирались они все это как-то переделывать или просто изучали - Ховелер так и не понял.
Постепенно людей охватывало все большее беспокойство. Им не сиделось на месте. Поскольку они имели возможность бродить по станции - хоть и под охраной, - то могли видеть, что берсеркеры посещают абсолютно все палубы. Время от времени они заставали какого-нибудь берсеркера копающимся в оборудовании. Ховелер прикинул, что на станции их, похоже, сейчас где-то с десяток. С пленниками берсеркеры не разговаривали.
Часы понемногу сложились в стандартные сутки. Большую часть времени Задор и Ховелер проводили на самой привычной для них палубе непосредственно в лаборатории. Именно там они сидели и вполголоса беседовали когда Анюта внезапно запнулась на полуслове и ошарашенно куда-то уставилась. Ховелер проследил за ее взглядом, и у него тоже отвисла челюсть.
Причиной такого изумления были мужчина и женщина, неожиданно появившиеся перед работниками лаборатории, - явные соларианцы, до предела изможденные, в обтрепанной одежде... Ни Ховелер, ни Анюта никогда прежде не видели этих людей. Незнакомцы следили за людьми, и глаза у них были какие-то странные... голодные, что ли...
Первым опомнился и нарушил тишину Ховелер.
- Привет! - сказал он.
Незнакомцы никак не отозвались на приветствие. Ховелер еще раз оценил их потрепанный, изнуренный вид и странное выражение их лиц и глаз и понял, что рассчитывать на четкие, понятные ответы не приходится.
Даниэль предпринял еще одну попытку. После некоторых понуканий удалось выяснить, что неожиданных гостей зовут Кэрол и Скарлок.
Анюта продолжала удивленно рассматривать их.
- Откуда вы здесь взялись? Вы прибыли вместе... вместе с берсеркерами?
Оба гостя кивнули. Мужчина пробормотал несколько слов, подтверждая это предположение.
Анюта и Даниэль с ужасом переглянулись. Им обоим пришла в голову одна и та же мысль: "Неужели и мы станем такими же?!"
Чем внимательнее Ховелер рассматривал гостей, тем больше ему становилось не по себе. Скарлок был небрит. Волосы как у мужчины, так и у женщины были грязными и нечесаными. Одежда находилась в скверном состоянии - потрепанная, давным-давно не стиранная. Кэрол была босиком. Рубашка ее была застегнута не полностью; в образовавшиеся прорехи проглядывала грудь. Ясно, что такое поведение нельзя было назвать нормальным, к какому бы обществу эти люди ни принадлежали прежде. По крайней мере, в какой-то момент у Скарлока, похоже, наступило некоторое просветление, и он попытался заставить Кэрол прикрыться. Однако доступ к еде и питью у этой пары был во всяком случае, когда один из служебных роботов по просьбе доктора Задор принес еды, гости не проявили к ней интереса. Явных следов физического насилия на них тоже не просматривалось.
Но их пустые, бессмысленные взгляды (особенно у Кэрол), их нерешительность, сам их вид - все это, вместе взятое, заставило Ховелера предположить, что эксцентричное - если не сказать безумное - поведение гостей было по-своему вполне закономерным. Очевидно, Кэрол и Скарлок давно привыкли к присутствию берсеркеров, поскольку на снующие вокруг экземпляры они просто не обращали внимания.
Ховелер поймал себя на том, что он искренне надеется, что эта пара не причинит вреда лабораторному оборудованию.
Как будто это имело сейчас хоть малейшее значение...
Люди перебрались в одну из многочисленных пустующих кают и там устроились. Берсеркер-сторож последовал за ними. Между собой Ховелер и Анюта вскоре согласились, что психика их гостей - в особенности Кэрол, Должно быть, сделалась неустойчивой в результате тягот длительного плена. Потому разговор с ними - пускай обрывочный - был весьма ценным, но в то же время очень странным.
- Вы не хотите рассказать нам, как вы попали в плен? - спросила Анюта. - И где это произошло?
- Нас забрали с корабля, - ответил Скарлок и посмотрел на двух постоянных обитателей станции, словно желая знать, какое впечатление произвела на них эта новость.
- И давно это было?
На этот вопрос ни Кэрол, ни Скарлок ответить не смогли. А может, не захотели.
Анюта Задор подсела к дисплею компьютера и запросила сведения о пропавших кораблях. Она надеялась, что в банке данных станции может храниться информация о каких-нибудь судах, исчезнувших в течение последних нескольких месяцев. Компьютер выдал небольшой список, но Кэрол и Скарли вели себя так, словно совершенно не были заинтересованы в сотрудничестве. Они признали, что летали на маленьком безымянном корабле и работали на фонд Сардоу, занимались астронавигационными исследованиями. Нет, они понятия не имеют, куда берсеркеры дели их корабль и где он сейчас может находиться. Фактически они не смогли даже вспомнить, когда видели его в последний раз.
Ученые попытались расспросить гостей о подробностях, но не преуспели в этом. Ни Кэрол, ни Скарлок не разговаривали достаточно осмысленно, чтобы внятно объяснить, как долго они пробыли в плену у берсеркеров. Нет, они понятия не имели, зачем их притащили сюда, на биостанцию.
- А на борту корабля берсеркеров есть другие люди? - неожиданно спросила Анюта. Она решила попытаться зайти с другой стороны. - Может, какие-нибудь доброжилы?
- Мы - доброжилы, - отчетливо произнесла Кэрол и испуганно при этом взглянула на маячащего рядом берсеркера. Двое ее слушателей невольно отпрянули, не сумев совладать с отвращением. Похоже было, что изможденная женщина не вполне в своем уме, но говорила она очень выразительно.
