Впрочем, когда дело дошло до воплощения его замыслов в жизнь, павильон, по настоянию матери (ее сын, с пониманием сказала она, как и все молодые люди, любит «темные, шикарные тона»), был выкрашен не в лиловый, а в синий цвет. По словам Голдена, у Элвиса было еще два условия, на которых он настаивал особенно. «Во–первых, чтобы у его матери была самая шикарная спальня в Мемфисе. Во–вторых, он потребовал фонтан с прохладительными напитками — самый настоящий фонтан с кока–колой и мороженым — чтобы его молодые друзья могли в любой момент полакомиться тем или другим». Для него были изготовлены на заказ восьмифутовая квадратная кровать и пятнадцатифутовый диван в гостиной, а также все остальное в соответствии с первоначальным замыслом — бассейн, ворота с музыкой, курятник, который хотела Глэдис, и общий ремонт. (Как и было обещано Вернону, весь дом был выкрашен мистером Николсом.) Складывалось впечатление, что Элвис был готов потратить на ремонт и обстановку столько же, сколько уже заплатил за сам дом. К тому же он требовал, чтобы все было готово к лету, когда он вернется домой после съемок нового фильма.
Однако на обдумывание мелких деталей у него почти не было времени, поскольку перед самыми гастролями с ним произошел очередной досадный инцидент — его обвинили в том, что он наставил пистолет на 19-летнего рядового морской пехоты, который утверждал, что Элвис оскорбил его жену. Пистолет оказался бутафорским, привезенным им из Голливуда, и, когда Элвис заявил судье Бушу, что до этого он ни разу в жизни не видел жену рядового первого класса Хершела Никсона, дело было улажено (за день до начала турне). Тем не менее, несмотря на его благополучный исход, он начинал опасаться, что скоро в Мемфисе ему никуда нельзя пойти без того, чтобы не влипнуть в какую–нибудь историю.
В тот же самый день, когда у него произошло «столкновение» с солдатом, в газете появилось сообщение, что осенью он возвращается в Тьюпело, чтобы выступить на ярмарке «Миссисипи — Алабама». «Тьюпело хочет Элвиса обратно, — писала Press–Scimitar, — и предлагает Полковнику Тому Паркеру 10 тысяч за концерт, однако тот ответил отказом. «Элвис еще с прошлого года думает о возвращении в Тьюпело и говорил об этом мне множество раз, — сказал тот. — Мы обязательно туда приедем, но деньги, полученные сверх транспортных и прочих расходов, пойдут на строительство молодежного центра отдыха в восточной части города, где он рос».
Предстоящие гастроли обрадовали Элвиса. Единственное, что предстояло решить, — это вопрос о попутчиках. Клифф остался в Калифорнии, чтобы попробовать сделать там «карьеру»; о том, чтобы взять с собой кузена Джуниора, чье поведение становилось все более «странным», не могло быть и речи, и он планировал пригласить верного Джина, а также (после долгого перерыва) Артура Хутона и (впервые) Джорджа Клайна.
«Меня уволили с WMC, потому что там перестали крутить рок–н–ролл. Как–то раз вечером я зашел на HBQ к Дьюи, а тут заглянул Элвис и спросил: «Что поделываешь, Джей–Кей?» — «Да как тебе сказать, Элвис… мне дали пинка под зад». — «Не хочешь работать на меня?» — «А что надо делать?» — «Ничего». — «Нет, Элвис, я серьезно…» — «Будешь моим компаньоном в поездках». — «Элвис, ты же знаешь, что с тобой я поеду куда угодно». Он скучал по ребятам из родного города, и, чтобы не тосковать, он решил позвать нас.
Миссис Пресли меня всегда любила, да и мою маму тоже. Она говорила мне: «Джордж, дорогой, когда поедешь с Элвисом, учти, что у него есть дурные привычки. Присматривай за моим мальчиком, он же бывает как ребенок. Перед тем как отослать его брюки в прачечную, проверь карманы, потому что он забывает там деньги. И еще он ходит во сне». Короче, рассказала, как с ним обращаться. «Он очень нервный молодой человек, и, когда он ходит во сне, ты с ним веди себя поаккуратнее. И когда он ответит, скажи — все в порядке, Элвис, почему бы тебе не лечь в постель?» Так что теперь я был во всеоружии».
Первый концерт состоялся 28 марта в Чикаго. Днем Элвис дал пресс–конференцию в клубе Saddle & Sirloin в отеле «Стокярдс–Инн», а на выступление надел золотой костюм, сшитый из блесток тонкого листового золота, который заказал ему Полковник за 2500 долларов. Идея пришла ему в голову, когда он увидел Либерсйса в Лас–Вегасе в золотом пиджаке, и Полковник попросил Ньюди Коэн, голливудскую швею, обшивавшую звезд (или, может быть, определенный разряд звезд — кантри–энд–вестерн–светил, выступавших в костюмах, усыпанных блестками), приехать прямо на съемку, чтобы снять мерку. В «Международном амфитеатре» собралось 12 тысяч зрителей (выложивших 32 тысячи долларов), и во время выступления 12 девушек потеряли сознание. Однако больше всего Полковнику запомнился момент, когда Элвис упал на колени подобно Элу Джолсону, оставив на полу блесток на 50 долларов. После концерта он подошел к нему и попросил больше так не делать. В том же костюме Элвис выступил и в сент–луисском Kiel Opera House, но после этого отказался от золотистых брюк, заменив их на черные, а золотые туфли и галстук надевал лишь время от времени. Позже этот «прикид» начал вызывать у него смущение — словно он рекламирует этот костюм, а не наоборот.
Жизнь Джорджа была довольно напряженной. Шоу были сами по себе скандальными, были угрозы бомб и буйные выходки, а после шоу их караулили девочки. Джордж выполнял роль первопроходца, разведчика. Ему даже пришлось обзавестись доказательством — фото, где они с Элвисом были сняты вместе, — чтобы подтвердить, что он тот, за кого себя выдает. Полковнику все эти «шалости с женским полом» были очень не по душе, хотя он ничего не мог с этим поделать. Однако Джордж, зная, как он опасается всевозможных неприятностей, старался быть осторожным при отборе подходящих кандидаток. Он говорил, что за девушек абсолютно не стоит волноваться, там, мол, будут только классные парни, никаких пьяных оргий и диких сексуальных сцен… но, в конце концов, кто для него был важнее — Элвис или Полковник? Впрочем, ничего другого Полковник от Элвиса и не ожидал, и Джордж это хорошо понимал.
«Истерические вопли встречают Элвиса в его золотых пиджаке и туфлях», — сообщала детройтская газета, одновременно сетуя на то, что, «если захотите сходить на концерт Элвиса, будьте готовы к тому, что вас могут запросто убить». «Конвент приговаривает восьмерых поклонниц Элвиса к условным срокам», — объявила «Оттава Ситизен», рассказывая читателям об отчислении восьми девушек из школы «Нотр–Дам Конвент», посетивших концерт Элвиса в канадской столице. В Филадельфии, во время первого «серьезного» концерта на северо–востоке страны студенты университета Виллановы забросали его яйцами, и в газете «Торонто дейли стар» (в разделе «Музыкальное обозрение») появился саркастический заголовок, выражавший отношение к Элвису ряда журналистов: «Этот слишком заметный Элвис едва слышен».
В Канаде свой ход наконец сделал Оскар Дэвис. Прекрасно зная о давно назревавшем разрыве между Элвисом и его музыкантами, он по–прежнему продолжал заниматься организацией гастролей своего бывшего протеже, но мечтал о дне, когда он вновь сможет действовать самостоятельно. Сначала он обратился к Скотти и Биллу, потом — к Ди Джею, а затем и к The Jordanaires с предложением стать их менеджером. Уж они–то никоим образом не привязаны к Полковнику, который эксплуатирует их в хвост и в гриву, доказывал им Дэвис. Он уверен почти на сто процентов, что «золотой мальчик» не рискнет лишиться своих музыкантов из–за нескольких лишних долларов. Его подстрекательства были услышаны. Скотти и Билл были готовы уйти из группы в любой момент, а под конец согласился и Ди Джей: Элвис зарабатывал миллионы, а они по–прежнему сидели на ставке 200 долларов в неделю, когда была работа, и 100 — когда ее не было. Однако The Jordanaires наотрез отказались уходить, а без них на Элвиса нельзя было нажать так, как хотелось Дэвису. «Он предложил нам гораздо лучшие условия, нежели Полковник, — вспоминал Гордон Стокер. — Но мы ему не слишком доверяли. Он всегда был отлично одет, не наезжал на тебя, как Полковник, но был изрядным мошенником — ловким и хватким, который, как говорится, на ходу подметки рвет. Именно поэтому мы и не купились на его посулы».
