- Все, я выбиваю.

Но Ракитянский, естественно, успел спрыгнуть. И выпустил-таки книжку из рук.

- Ну и как мушкетеры отреагировали? – Полина от греха подальше отправила шедевр в емкость под раковиной.

- Тихий – матом. Сказал, что чуть не въехал в ж*пу впереди идущей машине.

- А Ванечка?

- А Ванечка молчит. Что подозрительно. Он же натура творческая, как бы его это не…

- Шокировало?

- Вдохновило! Уже переживаю за Дуняшу.

- Судя по тому, что ты рассказывал, Евдокия Романовна – женщина серьезная, она эти эклеры быстро в норму приведет.

- Ну-ну…

- Что, ты знаешь что-то эдакое про жену друга? – Поля наконец перестала сдерживаться и начала улыбаться.

- Нет, не знаю, – Слава тоже улыбался. - Но и о тебе мои друзья такого же мнения.

- Какого это - такого?

- Что ты всесторонне положительная и серьезная барышня. Хорошая девочка, словом. Они же не в курсе, что ты ко мне пришла в одном плаще на голое тело. Совратила, трахала несколько месяцев мое тело нежное и мозг мой нежный. А потом бросила. А потом шантажом заставила дать обещание  жениться. Я же никому об этом не рассказываю.

- Правильно делаешь, - Полина снова отвернулась к плите. - Никто не поверит. И ты пока не сдержал данного слова.

- Обещать - не значит жениться.

- Ракитянский!

- Завтрак скоро будет?

* * *

Слово, данное друг другу, они сдержали. И предновогодние планы исполнили. Заниматься любовью под грохот салютов оказалось даже забавно. Ростислав не преминул вспомнить анекдот про парижского дворника, но с ритма не сбился, и знак ГОСТ поставил так качественно, что во второй час наступившего года они уже спали – благо, салюты прекратились. Проснулся Слава внезапно и спустя пару часов. Поля сидела на краю разворошенной постели и щелкала гирляндой на елке. А та послушно и причудливо переливалась.

Подтянувшись к краю постели, он обнял девушку, поцеловал в обнаженную спину  и прижал к себе.

- По какому случаю светомузыка? Почему не спишь? Что делаешь?

Ответ прозвучал тихо, сквозь щелканье гирлянды.

- Разговариваю с судьбой.

- И чего она говорит? – Слава удобнее устроил голову на ее плече.

- Она всегда молчит.

- А ты?

- А я ее благодарю. За тебя.

* * *

- Ракитянский, в постели должен стоять член! А у нас стоит только дикий ржач! Где ты ее достал, я же это выкинула?

- Так прямо и выкинула,  - поднимая руку повыше, убирая книгу из зоны досягаемости Поли.

- Ты рылся в помойке?!

- Что сразу  - в помойке? Всего лишь достал из мусорного пакета, перед тем, как выбросить. Нет, ты послушай. Мы в прошлый раз до самого интересного не дочитали. А тут дальше такое!  - и прокашлявшись, начал декламировать.

Если прошлый раз Полина слушала, открыв рот, то теперь пришлось уже буквально ловить челюсть.

- Господи, там и такое есть?!

- Там еще и не такое есть. Поль, а почему ты ни разу не вылизывала и не обсасывала мои яички?

- А ты этого хочешь? – изумленно. Недоверчиво. Едва не поперхнувшись вопросом.

- Ну я не зна-а-аю… Погоди, сейчас сверюсь с первоисточником. Так, так… Та-а-ак… Слушай… Как-то это так описывается… Она еще и причмокивает! Такое ощущение, что я читаю кулинарную книгу!

- А что… - мурлыкнула Поля, собравшись с мыслями. – Между прочим, бараньи яички считаются деликатесом в кавказской кухне…

- Тьфу на вас! – Ракитянский сунул книгу под кровать. А потом заложил ногу на ногу, закинул руки за голову. - И все же мне не дает покоя вопрос - как кричат чайки?

- Давай спать, юный орнитолог.

Наутро Ростислав Игоревич подскочил как ужаленный под истошные вопли. Сел на кровати и заозирался ошарашено. У кровати стояла Полина Алексеевна, в руках которой находился телефон, издававшие эти самые адские звуки.

- Что это?!

- Ты вчера хотел узнать. Именно так кричат чайки.

Звуки наконец-то смолкли. Слава рухнул обратно на подушку.

- Все, я стану заикой,  - Поля в ответ лишь фыркнула. – Или импотентом!

- Вряд ли мне так повезет, - рассмеялась Полина.

- Эй! – он снова подскочил, весь возмущенный. Был награжден поцелуем. И внезапно воодушевился. - Слушай,  а заикание – это тема! Это ж можно при умелом обращении в зале суда другую сторону до нервного тика довести!

Поля рассмеялась.

- Вставай уже, адвокат-заика. Завтрак на столе. А у тебя в десять суд.

* * *

- Я приготовил завтрак, - Слава трется носом о ее шею. Сегодня та редкая суббота, когда он встал раньше. – И кофе тебе сварил.

- Ненавижу кофе… - бормочет она из-под одеяла.

- В смысле? – он выпрямляется и озадаченно смотрит на темную макушку. – Если не любишь, зачем пьешь?

- Потому что успешные люди пьют черный крепкий кофе, - отвечает она так же из-под одеяла.

Он некоторое время разглядывает темную макушку молча. А потом целует ее.

- Эх ты, балда… - треплет рукой и без того растрепанные после сна волосы. – Успешные люди пьют то, что им самим нравится. И чему вас в вашей школе адвокатуры на букву «М» учат? Что тебе вместо черного кофе сделать?

- Капучино, - она наконец-то высовывает нос из-под одеяла. В этот нос ее тут же целуют.

- Капучинатор на кофеварке есть? Я что-то не припомню.

- Есть,  - сонно улыбается она.

- Тогда марш в ванную, готовность десять минут.

* * *

То, что еще недавно, до Нового года, казалось Полине добрым знаком, теперь вдруг сменило полярность и стало знаком дурным, а то и вовсе предзнаменованием беды.

С предохранением они были все более и более беспечны – и ей, и ему нравилось так, без всего.

Я выйду... - и не вышел, не успел.

Дни безопасные – а по-настоящему таких не бывает.

Единственный стопроцентный способ контрацепции, как известно, кефир. Вместо. Кефир, как черный кофе, Полина не любила. И до недавнего времени исправно пила и то, и другое.

И вот теперь,  несмотря на все огрехи и беспечность  - фертильность словно выключилась.  Менструации приходили четко, как часы.

И расслабленность внезапно и без предупреждения сменилась тихой паникой. Полина ведь собиралась делать аборт. У нее ведь был выкидыш. А если на этом – все?!

За все в жизни надо платить, вам ли не знать, адвокат Чешко? Не хотела ребенка? Не будет тебе ребенка…

* * *

Фертильность включилась обратно без предупреждения. Когда Поля уже успела пережить две волны паники, как-то с ними справиться и дать себе установку не дергаться.  В конце концов, они со Славой даже до ЗАГСа добраться не могут, строя туманные планы на лето. А пока - у них обоих только-только наметился просвет в судебных процессах, и они даже начали робко планировать совместную поездку с целью отдыха. По крайней мере, об этом можно было уже говорить не как о научной фантастике. И тут…

Как обухом по голове.

Громом среди ясного неба.

Радугой после дождя.

- Слава, я иду в туалет, писать.

- Рад за тебя, но мог бы обойтись без этой информации, - Ростислав в один глоток ополовинил чашку с кофе. - Видишь, я завтракаю.

- Нет, ты не понял, - Полина тихонечко выдохнула. - У меня задержка уже десять дней. Я пошла в уборную делать тест. На беременность.

В абсолютной, даже звенящей  тишине она ушла в ванную. А оставшийся на кухне Ракитянский молча и невидящим взглядом смотрел на пустую тарелку. Вздохнул едва слышно.

- Ну и как после этого есть?!

Встал и пошел за ней в санузел. А эта невозможная женщина стояла перед зеркалом и мазала лицо кремом!

- И почему ты не писаешь?!

- Я уже.

- И?!

-  Надо подождать пять минут.  Вон, лежит на стиральной машинке. Через пять минут будет одна либо две полоски. Две полоски означают, что я беременна.