— Это невозможно! — воскликнул полицмаг.

— Это считалось невозможным, — подчеркнул целитель, — но в Ассамблее собраны древнейшие архивы по медицине, и моим коллегам удалось накопать кое-что… А вчера случилось чудо, иначе не назвать: магический взрыв высвободил огромные резервы. Госпожа Леман… то есть Норд, случайно оказалась на улице в тот момент, у нее как раз закончилось дежурство, и она попала под ливень магии, окончательно промывший и восстановивший ее. Только так можно объяснить это удивительное преображение. Но вы же не будете судить ее второй раз и забирать ее собственную, возродившуюся, как феникс из пепла, магию? Это окончательно убьет жертву вашего правосудия. Королевство Гауз и Ассамблея готовы поручиться за госпожу Норд, внести залог, если нужно…

— Понял, — перебил лейтенант. Почесал лоб, на котором, к моему стыду, набухала багровая ссадина. — Припоминаю эту громкую историю… Что ж. Мой амулет больше не показывает нелегальной магии. То ли опять барахлит, то ли резерв не имеющей лицензии дамы снова пуст… Будем считать, что свою работу я сделал, последствия примененного заклинания снял. Остальное… Мой совет вам, госпожа Норд, уезжайте в Гауз. Сами понимаете, вас тут в покое не оставят. А доклад я подам только завтра. Вечером. Начальство ознакомится с ним только послезавтра… м-м… после обеда, если не отправит сразу в архив.

— Спасибо, инспектор, — искренне поблагодарила я, прекрасно понимая, что никуда не смогу уехать. Во-первых, у меня тут отец и теперь племянник. Во-вторых, на дорогу нужны деньги.

Он криво улыбнулся, снова потянулся рукой ко лбу, но тут целитель его перехватил и со словами «Позвольте помочь, инспектор Грон», усадил на диван. Через минуту от ссадины и следа не осталось, а полицмаг заметно посвежел.

— В качестве благодарности, — я протянула ему газетную вырезку с объявлением о награде за кладбищенского убийцу. — У меня есть версия…

Надо ли говорить, что мы трое опять провели бессонную ночь, перерывая архивы?

Часам к двум ночи у нас было как минимум трое подозреваемых, в описании которых наличествовала запись «от пациента исходит неприятный запах гнилой рыбы». Двое из них, как тут же выяснил Шимус по амулету связи, оказались работниками рыбного цеха. А вот третий — уволенным из магической школы несколько лет назад и спившимся некромантом. Он поселился на улице Рога и тогда же попал в нашу больницу после пьяной драки. К нему лейтенант и вызвал наряд полиции, пообещав прислать премию сразу, как они поймают преступника. На любой адрес и любое имя.

После ухода Шимуса целитель вытащил из кармана уже знакомый мне регистратор магических аномалий.

— Это теперь ваше, госпожа Норд. Это, как вы догадываетесь, не только регистратор, но и усилитель направленного воздействия. Артефакт создан вашим отцом. Господин Норд все время искал способ спасти вас и специально развелся с вашей матерью, чтобы она вновь стала подданной королевства Гауз и могла работать в архивах Ассамблеи.

— А вы? Вы убили десять лучших лет, похоронили себя здесь… ради чего?

— Не скрою, сначала это было особым заданием королевской четы. Что может привязать к Гаузу гений техномага Норда? Только помощь его единственной наследнице. Потом, когда я познакомился с вашим делом, увидел ваши портреты, прочитал ваши речи на суде и понял суть вашего удивительного дара… Я был потрясен. Вы стали моим кумиром, Арлиль Норд. Моим наваждением. Моей мечтой. Вернуть вас, излечить полностью стало целью моей жизни.

Все это слишком… романтично, чтобы поверить. А вот в особое задание и ссылку верилось вполне.

— Спасибо, — прошептала я. — Я ваша должница, господин Смокт.

— Смоутан. Александр Димар Смоутан. Для работы в самой бедной больнице Фритана пришлось назваться Димми Смоктом, иначе мое здесь присутствие вызвало бы подозрение у местных властей. И не стоит благодарить, госпожа Норд. Вы легко можете покрыть долг, если окажете мне честь и примете приглашение на ужин в лучшей ресторации Гауза.

— Я… Я подумаю. Это… еще слишком рано говорить об этом.

Голова кружилась, и я уже не в состоянии была здраво рассуждать.

— Тогда спокойной ночи, леди. Оставайтесь здесь, в кабинете. Тут удобный диван. Я принесу вам одеяло.

— А вы?

— Переночую в любой освободившейся палате, — улыбнулся этот невероятный мужчина. — Вы свободны до утра, леди.

— А потом? — я почему-то дико испугалась. Почему только до утра?

— А потом я надеюсь услышать «да»… на предложение поужинать в Гаузской столице, — улыбнулся мужчина, сделав провокационную паузу. — Нам нужно как можно раньше уехать из Фритана. Нельзя давать шанс Альеди-старшему снова арестовать вас и лишить магии. Он проталкивает Симона в мэры даже несмотря на его недавний развод, и никогда не позволит, чтобы его сын женился на эйте-каторжанке. Вас под любым предлогом снова упекут в тюрьму. Еще одну экзекуцию вы не выдержите, и я не могу этого допустить. Ни я, ни ваши родители. Ваш отец уже ждет вас в Гаузе. И он специально оставил здесь свой уникальный вездеход, чтобы я мог отвезти вас к семье, а я заранее написал заявление об отставке. Нас никто не догонит, даже если захочет.

Утром, поразмыслив на свежую голову, я поняла, что меня ничего не держит во Фритане, кроме вероятной премии. Написала инспектору Грону, чтобы тот, если преступник будет пойман по моей наводке, разделил причитающуюся долю между собой и моим племянником Гилбертом.

И мы с Александром бежали на вездеходе, который иногда оказывался везделетом.

* * *

Через неделю, когда я пришла в себя в объятиях отца и матери, а зеркало, к которому я в страхе подходила каждое утро, все-таки убедило меня, что магия вернулась вместе с молодостью, я приняла приглашение магистра Александра Д. Смоутана отужинать в лучшей ресторации Гауза. Увы, есть огромная разница между «быть свободной» и «чувствовать себя свободной». Я еще долго кричала по ночам от фантомной боли, долго с подозрением смотрела на ухаживания лучшего в мире мужчины: у меня уже был «лучший», я больше не хотела ошибаться.

Но кот, десять лет карауливший мышь, рано или поздно ее сцапает. Моя жизнь только начиналась.

Эпилог. Зельда Знойная. О персонажах и редакторах

Спустя полгода…

— Милый, а если так?

Я откинулась на спинку любимого кресла и с выражением зачитала:

«Ее пальцы нежно пробежались по шраму, пересекающему небритую щеку, и остановились возле самого уголка обветренных губ. Шаймус неуловимым движением повернул голову и поймал эти нежные пальчики в плен губами…»

Собеседник презрительно фыркнул и покачал головой.

— Ты прав, как всегда, — вздохнула я. — Вот эти нелепые лексические повторы просто убивают. Пальцы — пальчики, губы — губки. Просто «фе» какое-то.

Мой визави прищурился и хмыкнул.

— И ты снова прав. Шимус меня прибьет за столь созвучное имя. Тут любой дурак проведет аналогию и сделает совершенно правильные выводы. А, с другой стороны, может…

Тяжелая лапа легла на небрежно разбросанные по полу листы с отпечатанным текстом.

— Слушайте, господин властный редактор, мне теперь что, вообще все переписывать?

«Властный господин» широко зевнул, показав белоснежные клыки и нежно-розовый по цвету, но жесткий, как напильник, язычок. Легко запрыгнул на стол, потоптался по исчерканным страницам и плюхнул пушистый зад в центр царящего на рабочем столе творческого беспорядка.

— При всем уважении, немедленно убери свой хвост от креманки с клубничным джемом! Ты знаешь, какое это редкое и дорогое лакомство? Особенно в этом году. Писали, что на фританские теплицы с клубникой в нынешнем сезоне случилось ну просто невиданное нашествие ежей-вредителей. Так что давай, двигай свою высокородную задницу, а не то в следующий раз запру окно на самый что ни на есть пошлый шпингалет без капли охранной магии и посмотрю, как ты будешь с кислой рожей сидеть там полночи и жалобно мявкать.