К концу XVI столетия меланхолия стала характерной болезнью эпохи; ученые мужи посвятили ей несколько книг, самая известная из которых написана Бёртоном^[161]. Английская литература Елизаветинской и ранней Тюдоровской эпохи полна персонажей, страдающих меланхолией^[162].

Многие авторы, писавшие о меланхолии и депрессии, страдали ими и сами. Марсилио Фичино, католический богослов XV века и видный деятель итальянского Возрождения, полагал, что благодаря влиянию звезд и планет каждый человек рождается с определенным темпераментом, который жизненные привычки могут улучшить или усугубить^[163], а все носители меланхолического темперамента (включая и его самого) рождены под негативным влиянием Сатурна. Фичино придерживался гуморальной теории, но его труды были достаточно гибкими. К примеру, он считал, что Сатурн и Меркурий – сухие и холодные планеты – толкают людей на путь науки, поэтому больше всего меланхолии подвержены ученые. Хотя и сам образ жизни людей науки вызвал холод и сухость. По мнению автора, философы также подвергаются особому риску^[164].

Еда представляла особую проблему. Всякий, кого вгоняет в тоску длинный список того, что современная наука о правильном питании велит избегать, точно так же пришел бы в уныние, прочитав советы Фичино по поводу диеты при меланхолии. Действие черной желчи, писал он, усугубляется сытной, сухой или жесткой пищей, которая охлаждает кровь, а также обжорством и чрезмерным потреблением вина. Меланхоликам требовалось избегать чрезмерно соленой пищи, горькой или несвежей пищи, подгоревшей пищи, жареной на вертеле или же в масле крольчатины и говядины, выдержанных сыров, маринованной рыбы, бобовых, чечевицы, капусты, горчицы, редиса, чеснока, лука, ежевики и моркови^[165]. К счастью, есть и блюда, способные облегчать воздействие меланхолии: фрукты и другие сладости^[166].

Еда и наука были не единственными опасностями для людей, склонных к меланхолии. Фичино предостерегал от всего, что способно утомить человека и охладить его тело. Но и то, что согревает, тоже представляет опасность – ведь оно может высушить! Он предостерегал от темных эмоций: злости, страха, горя и скорби. А еще от темноты в буквальном смысле слова. И того, что высушивает тело: недостатка сна, беспокойства, рвоты, мочеиспускания, физических упражнений, поста, холодного сухого воздуха и частого секса^[167]. К этому моменту вы, должно быть, задумались: а можно ли вообще было избежать того, чтобы стать меланхоликом? Но подождите, мы еще не добрались до учения Бёртона.

Немецкие взгляды XVI века на безумие, включая меланхолию, можно понять, сравнив две известные фигуры: Мартина Лютера и Парацельса^[168]. Лютера безумие очень увлекало. Он обвинял в нем оппонентов в теологических спорах (те, в свою очередь, отвечали ему тем же) и имел обширную систему взглядов касательно меланхолии. Лютер полагал, что меланхолия вызывает невнимательность.