– Хорошо, дай мне ручку.
Илья выполнил просьбу Полины. Она написала на салфетке свой номер и вручила ее парню. Он взял салфетку, положил ее в карман и побежал работать. Полина не надеялась, что Илья наберет, но не прошло и дня, как он позвонил. Ребята договорились встретиться в кофейне.
Они провели в компании друг друга весь вечер. Полина чувствовала себя на седьмом небе от счастья, да и Илья был в том же настроении. С того момента они не расставались.
Ее мысли потревожил телефонный звонок. Полина поняла, что уже пятнадцать минут сидит за рулем машины и все никак не тронется с места. Она посмотрела на экран телефона и ее бросило в дрожь – это был Волохов.
– Да, Петр Иванович.
– Снигирева, ты едешь на работу?
– Конечно еду.
– Давай быстрее и захвати мне кофе.
Серьезно? Кофе ему захватить? Вот скотина!
– Хорошо, Петр Иванович, – проговорила Полина, а в груди кипела ярость.
Она не чертова секретарша, а помощник редактора!
– Тогда жду в офисе, – проговорил Волохов, после чего добавил: – Два стика сахара, помнишь?
– Помню, – Полина пыталась говорить как можно мягче, но это у нее получалось с трудом.
Волохов скинул вызов оставив девушку в диком негодовании. Она уже два года работает помощником редактора и до сих пор не получила ни одной темы для статьи. Когда Петр Иванович заприметил ее дипломную работу, Полина была уверена, что в скором времени начнет писать для Сизовградского вестника, но нет!
Петр Иванович не переставал повторять: «Снигерева, наберись опыта, а потом пиши статьи!» Как же ее это раздражало! Одно дело не давать писать, а совсем другое использовать Полину в качестве личной секретарши! Благо, хоть в трусы не лезет…
Иной раз девушка пыталась подкинуть Волохову свои статьи. Темы были разнообразными: повышение пенсионного возраста, заточение Навального в тюрьме, прожиточный минимум, но ему было на это плевать. Петр Иванович специализировался на криминальной сводке и всегда передавал статьи другому редактору, как он это говорил. Однажды Полина увидела, как распечатанные на листах ее статьи он уничтожал шредером.
Ничего, придет ее время и Полина покажет ему свой профессионализм! Рано или поздно она напишет статью, которую Волохов точно опубликует, главное уцепиться за нужную тему! Девушка включила передачу и надавила на газ.
***
Каменев сидел в кабинете, опустив голову на стол и молил о том, чтобы кто-то принес ему бутылку пива. Голова раскалывалась, а в горле пересохло. Кое как он встал из-за стола и подошел к кулеру. Налил воды и залпом осушил поллитровую кружку, затем вернулся обратно и снова положил голову на стол.
Воспоминание о вчерашнем вечера не давали сконцентрироваться на работе. Сколько бы он не говорил себе, что пить плохо, все равно возвращался к этой пагубной привычке. Дело было даже не в привычке, если бы он вчера не сделал глоток спиртного – не смог бы уснуть. Ира не дала бы ему этого сделать…
Он потерял жену четыре года назад. После трагедии Каменев не мог оправиться и поехал добровольцем на войну. Ему казалось, что таким образом забудет о своей потере, но война лишь выжгла еще один пустырь в душе Вити. Ровно год, как Каменев живет обычной жизнью, но мыслями он до сих пор на Донбассе с автоматом в руках.
Он вернулся обратно в родной город, но Сизовград не принимал его. Мужчина старался перестроиться, но ничего, кроме как воевать или расследовать преступления не умел. Пришлось снова возвращаться в следственный комитет.
Его приняли с распростертыми объятиями и предложили место главного следователя по Думскому району. Громов был рад возвращению старого друга, чего нельзя сказать о Каменеве. Виктор не хотел снова окунаться в грязь этого города, но другого выхода не было. Да еще повышение Громова его не радовала. Неужели теперь Ростик будет им командовать?
– Чего поник, боец? – неожиданно раздался голос.
Каменев выхватил из кобуры пистолет и направил на нежданного гостя. Мужчина поднял руки, его лицо исказила гримаса ужаса, и он аккуратно проговорил:
– Вить, все хорошо, я свой…
– Ретушев, твою мать, не пугай меня так! – сказал Каменев и спрятал пистолет в кобуру.
– Ну ты даешь… Сердце колотиться, как заведенное, – мужчина схватился за грудь и подошел ближе к Вите. – С тобой точно все хорошо? Выглядишь хреново.
– Честно скажу, я не настроен на душевные разговоры, так что выкладывай, чего пришел, и уходи.
– Может тебе отпуск взять или выходной? – спросил Ретушев, после чего учуял аромат переагара и проговорил: – Так ты бухал!
– Да не пил я, – сказал Каменев. – ну, может чуток.
– Не чуток, Вить, я же чувствую твое амбре, – проговорил Ретушев, после чего добавил: – Ладно, мне как-то побоку, но поаккуратней с Громовым. Лучше не дыши рядом с ним.
– Спасибо, Андрей, учту, – с иронией в голосе проговорил Каменев. – Так чего ты пришел?
– Звонили в диспетчерскую, в Малышке плавает труп, – сказал Ретушев и сел напротив Вити.
– Отправь опергруппу, пусть разбираются, а я потом подъеду, – лениво проговорил Каменев и снова положил голову на стол. – Тем более, трупом из озера никого не удивишь. Раньше в Малышке часто топили людей, для бандосов это было сродни ритуала.
– Да, но тело свежее, – с интригой проговорил Андрей.
– Что ты имеешь ввиду? – поднял голову Каменев.
– Как говорили рыбаки, будто недавно в воду упал.
– Самоубийство, значит, – заключил Витя и снова подошел к кулеру.
– Не самоубийство, – проговорил Андрей.
– С чего такая уверенность? – спросил Каменев и с наполненной кружкой вернулся за рабочий стол.
– Труп без головы.
– В смысле? – удивился Витя. – Прям отрезали голову?
– Думаешь, с удочкой в руках сидят криминалисты и ждут, когда очередной труп прибьет к берегу? – улыбнулся Ретушев. – Им то откуда знать отрезали голову, или еще чего?
– Ладно, ты меня убедил. Поеду следом за опергруппой, вдруг что интересное наклевывается.
Каменев взял в руки телефон и посмотрел на время: начало девятого… Как же ему хотелось оказаться в кровати, под теплым одеялом, а не в кабинете следственного комитета, однако интерес к происшествию заставлял следователя действовать.
***
Полина пересекла порог офиса и сразу же увидела недовольный взгляд Волохова. С самого утра редактор не в настроении, в этом весь Петр Иванович. Ни дня не проходит, чтобы он не накричал на подчиненных, или не сделал выговор одному из журналистов. Мало кому удавалось бороться с его взрывным характером, а кто кидал Волохову вызов, вылетал из редакции, как пробка из шампанского.
– Снигирева, быстро ко мне в кабинет!
– Сейчас, Петр Иванович, – в ответ проговорила Полина, кинула все свои вещи на ближайший стул и ускорила шаг.
Когда она вошла в кабинет, Волохов сел за стол, достал сигару из деревянной шкатулки, отрезал кончик золотой гильотиной и закурил.
– Сколько тебе можно повторять, что опоздание равно увольнению?
Петр Иванович дырявил ее взглядом. Невысокий мужчина, полноватый, с ореолом лысины на голове. Он внушал дикий страх, несмотря на его незатейливую комплекцию. Волохов был чем-то похож на Дэни де Вито, из-за чего подчиненные между собой часто перешучивались, однако каждый из них боялся редактора. Его слово могло повлиять на дальнейшую судьбу журналиста.
– У меня дома трубу прорвало, – оправдывалась Полина.
– Да мне плевать на это! Ты должна быть в офисе ровно в девять, ни минутой позже. Ответственные люди вообще приходят раньше, как Альберт, к примеру.
Полина хотел рассказать, какой Альберт «ответственный» работник, но решила оставить в тайне его двухчасовой обеденный перерыв, или ранние уходы из офиса в конце рабочего дня.
– Извините, Петр Иванович, этого больше не повторится.
Волохов втянул дым сигары и проговорил: