А вспоминает Илья то происшествие, которое произошло за его спиной, инициатором которого стал Константин, лишивший людей за соседним столом спокойствия своим видением того, как им не гробить по только одному мнению Константина свою жизнь. За что ему там сполна отплатили, продемонстрировав умение отлично слышать и слушать того, кто не слишком тихо говорит.
И вот сейчас Илье, проходящему как раз мимо того знакового стола, выпал шанс увидеть ту, кто сумел так умело осадить Константина, человека практически непререкаемой монолитности в себе, с той самой непреклонной убедительностью в себе, при встрече с которой отпадает всякое желание с ней не соглашаться и не дай бог спорить. Но опять Илье не удаётся взглянуть на ту, кто не менее чем Константин в себе уверенна, и не полезет в карман за ответным словом, оно всегда вертится у неё на кончике языка – она в этот проходящий мимо в лице Илья момент нагнулась, чтобы поднять завалившую туда известную только ей вещь.
А это не только наводит Илью на мысль о том, что всё это не случайно, – она именно от меня скрывается, – но и на подмявшее его в коленях откровение. – Неужели это она?! – ахнул про себя Илья от осенившей его догадки, источником которой стала мысль Ильи о том, что находится у этой незнакомки на кончике языка. Где он, сопоставив между собой рассказ Константина о своей встрече с Психеей и всё известное об этой незнакомке, и пришёл к выводу, что она есть та самая она.
Правда, дальше всего этого он не пошёл, так как он дошёл до стола с Константином, и от него сейчас ждали, что он присоединится. А вот к чему, то этого Илья пока что не понял. Неприятно удивлённый тем, что он так крепко ошибся насчёт Константина, который, как оказывается, и не ждал его всё это время, пребывая на своей волне.
– Тот самый последний шаг, определяющий твоё безвозвратное решение, – принялся или продолжил рассуждать Константин уже и не узнаешь, покручивая в своей руке стакан, судя по пузырькам на поверхности напитка, то с газировкой, глядя при этом куда-то в неизвестную даль, сквозь все лежащие перед ним препятствия, в том числе и Илью, заметившему только сейчас, что они находятся на других местах за столом, что всё равно ему не позволяет увидеть ту, кого он хотел бы увидеть (она сидела за прикрытием своей соседки за столом), – рассчитать всё же можно, и не всегда запоздало, но вот изменит ли для человека что-то в будущем, если мы сумеем встать на его пути к этому шагу и изменить его подход к вот такому решению проблемы самого себя? – на этом вопросе Константин отрывается от этой своей мысли, возвращаясь в реальность и к Илье. Внимательно на него смотрит и резюмирует свою мысль. – Вот какой вопрос меня волнует всё больше и больше. – После чего он переводит свой взгляд на стакан в своей руке, фиксирует своё внимание на нём, затем возвращается к Илье и задаётся риторическим как вскоре понял Илья вопросом.
– Я, отказываясь, к примеру, от этого сладкого шага, ведущего меня к утяжелению моего сознания, смазанного пастилой и мыслящего категориями диабетической дисфункции организма, разве тем самым не встаю на другой путь, ведущей к той же цели, но только по другому сценарию. И если нет разницы, то зачем себя утруждать и подвергать насилию. А не лучше будет отдаться течению, и принять то, что на наш счёт рассчитывает наша судьба? – произнёс очень тихо этот свой вопрос Константин, посмотрев на Илью исподлобья своего уныния и осознания вот такой непреложной истины – твой выбор всё равно предначертан и не хрен тут рыпаться. Где он явно ожидал услышать от Ильи духа возмущения и категорического несогласия с ним, и чёрт тебя бери Константин со всем этим пессимизмом. В общем, как никогда на Илью Константин рассчитывал.
Но для Ильи всё это так было неожиданно, что он в некотором роде растерялся и не ответил Константину ожидаемой им поддержкой.
Константин со своей стороны вздохнул и…Чёрт тебя опять побери Константин, что ты такое делаешь?! – прямо в себя оседает Илья при виде того, как отреагировал на его не поддержку Константин, и получается согласия с тем, что сейчас Константин определил, как человеческая карма – его путь предопределён. И если тебе суждено сегодня сделать шаг к своему разрушению, то он в любом случае будет сделан. И Константин его сделал, выплеснув содержимое своего стакана себе за спину. Он так сказать, выбрал для себя другой путь своего разрушения – не достаточно длинный, который будет определять запредельное содержание сахара к газировке (при упорядоченном подходе к делу злоупотребления газировкой, уже через полгода сидения на ней результаты дадут о себе знать), а самый короткий – через конфликт с серой реальностью и её установками на системность мышления и смягчение роли в жизни человеческого интеллекта.
Ну и ответа на эту его конфликтную заявку не пришлось долго ждать, как того и задумал Константин.
– Это что ещё за херня?! – из-за мысленной и физической конституции, априори предтечи мысленной составляющей этого субъекта, тяжело и без резкой подъёмности, но при этом оглушающе жутко и опасно проговорил эти слова возмутительного непонимания сейчас с собой произошедшего человек грубой жёсткости. И уж только после этого последовало поднятие на ноги этого человека, кто был так беспрецедентно для себя потревожен кем-то, априори виноватым в своей недальновидности своего поведения в сторону этого более чем серьёзного и по нему сразу видно, что крайней степени справедливости человека.
А так как к этому, физически очень значимой консистенции человеку, лицом сидел ближе всех Илья, то ему первому и выпала ответственность отвечать за всё то, что сейчас случилось с бритой головой и рубашкой в полосочку этого типа, не любящего не только в свою сторону шутки, а он вообще не склонен развивать в себе такого рода мысль, не имеющей в себе серьёзной основательности. И как бы не хотел Илья во всём этом не участвовать, сделать для себя отвод в области под столом нахождения, ему не даётся ни единая возможность отвести от себя взгляда этого амбала, уже одной стоящей яростью в его налившихся кровью глазах спрашивающий с него ответа.
И если Илья не сподобится на удовлетворяющий ответ этому амбалу, кого априори не устроит любой словесный ответ Ильи, то сам Илья будет признан за ответчика по этому делу, оскорбления действием Михалыча, как между собой кореша зовут этого авторитетного человека, физически развитого не только по причине своих больших спортивных успехов, а этот его вес очень способствует ему в разрешении конфликтных ситуаций между юридическими лицами и предпринимателями.
Ну а так как данная ситуация, в которую сейчас так встрял Илья, не имеет признаков коммерческого делопроизводства, – здесь сто пудов бытовуха, – то Михалыч не будет себя сдерживать и в себе демонстрировать выдержанного человека, и он вобьёт в самую свою суть то ничтожество и пыль под его ногами, которая осмелилась претендовать на звание человека. И если Михалыч сказал, что ты перхоть ушастая, то так и будет.
И с вот таким требованием к Илье, признать в себе для начала инфузорию туфельку и одноклеточную амёбу, а затем указать на ту падлу, кто смеет делать вот такие заявки на своё звание человека, взглядом холодной и сдерживаемой из последних сил ярости смотрит Михалыч, и прямо ломает Илью на предательство в себе личности и всего того, что его характеризует человеком. А если проще, то Михалыч от Ильи требует указать на того, кто всё это посмел в его сторону вытворить. Давя на Илью не только своей грубой физической силой, но и своей правотой. Как-никак, а он стал жертвой чьего-то попустительства и своей умственной недостаточности, приведшей к утрированию факта случившегося – разбитию стакана об его железобетонный затылок.
– Ты, мол, чучело, мне давай, и по живей, весь расклад за того, с кого сейчас я буду спрашивать, и тогда быть может, тебя всё это дело не коснётся. – Чем-то подобным убеждал Михалыч Илью в плане быть человеком разумным и живым, что как раз и отвечает взглядам человека на свою разумность поведения и жизни.
