Весть о возвращении генералиссимуса быстро разнеслась по всей Северной армии. Радость и вместе с ней уверенность царили как среди солдат, так и офицеров армии.

Девид Де Рейган с уважением и вниманием относился к своим подчиненным. Весь офицерский состав, а он был не малочисленный, Рейган знал по имени.

Он знал о каждом офицере и даже о его семье почти все. Многих рядовых воинов знал в лицо. Рейган по-отечески заботился не только о рядовых и офицерах, но и проявлял заботу о их семьях. Он интересовался здоровьем, внешним видом, питанием, отдыхом подчиненных. Но особенно боеготовностью и боевым духом. Смотрел на них не свысока, но держал дистанцию. Он хорошо представлял, что такое солдатская жизнь. Так как сам начинал с низов, несмотря на то, что родился в знатной семье.

Когда полководец интерисуется жизнью, настроением и разбирается в тонкостях деятельности своих воинов – это всегда подкупает. И рядовые, и офицеры понимали, что Рейган – человек в армии не случайный. Это давало ему определенные преимущества. Они платили ему своей любовью и преданностью, они гордились тем, что служат под его командованием и по его призыву могли совершить то, что казалось невозможным.

Семьи рядовых были обеспечены скотом, землей. Рейган находил время следить за тем, чтобы они не были задавлены бедностью. Даже интересовался рождаемостью и здоровьем детей, так как понимал, что они будущее армии. А крепкая армия – это независимость и благополучие Родины.

Рейган, взяв под руки сыновей, зашагал в сторону палатки. Войдя в нее, он остановился и поочередно посмотрел на лица сыновей и, улыбнувшись, произнес:

– Ну что, сынки, отечество в полном дерьме. Король намеренно подставил Восточную армию. И вскоре узнаем, почему? Нам вновь придется вмешаться. Не то прощайте, горы!

– То есть как? –Удивленно и с тревогой в голосе спросил Решар.

– Расскажу все сейчас.

В палатке генералиссимус увидел крепкого пехотинца из его личной охраны.

Рейган остановился , посмотрел на него по-отечески и спросил:

– Как дела, Роберт? Как твоя матушка?

Он заметил, как сыновья и пехотинец опустили глаза. Решар сделал шаг в сторону Роберта, который был с ними в дни тяжелых сражений и в дни великих побед, и, глубоко вздохнув, положил свою руку на плечо пехотинца.

– Она скончалась, когда вы были в столице-,

тихим голосом проговорил Роберт.

Лицо Рейгана помрачнело, он опустил голову. Решар отошел в сторону.

Генералиссимус посмотрел в глаза Роберта и крепко взял его за плечи, словно пытался придать ему сил.

– Глубоко сочувствую, мой дорогой Роберт.

Знаю, потерю матери и боль, которую ты испытываешь, никакими словами мне не унять. Но я должен сказать, что судьба ее была сложной, но достойной. Она вырастила сына, которым можно гордиться, который настоящий воин, человек, патриот. Я никогда не слышал жалоб из ее уст.

Роберт смотрел в землю, на растущую на ней зеленую траву. На его лице мелькнула чуть заметная улыбка. Он еле сдерживал слезы. Мысленно перед ним пронесся образ горячо любимой матушки.

– Она очень любила Вас, генералиссимус. Уважала Вас за то, что в отличии от других маршалов, которые ради своего престижа не дорожат жизнью простых солдат, Вы по-отечески заботитесь о них. И порой, сохраняя им жизни, рискуете своей карьерой. Один из ваших сыновей наравне с солдатами вступил в тяжелое сражение и погиб.

Рейган улыбнулся, положил свою ладонь на грудь Роберта и произнес:

– Твои слова и отношение твоей матушки ко мне дорогого стоят. Это утешает меня и придает мне уверенности. Спасибо за память о моем сыне. Я рад, что матери моих доблестных воинов доверяют мне и моим сыновьям. Если бы ты был молодым пехотинцем, я отправил бы тебя в отпуск на месяц. Но ты из старой гвардии, и не мне решать, где тебе лучше.

– Да я и в отпуске не нуждаюсь. Здесь мне лучше – Роберт поклонился. Когда выпрямился, положил руку на сердце и произнес:

– Честь и Слава!

– Слава и Честь, – гордо произнес генералиссимус.

Затем он с сыновьями вошел в палатку. Они сели за походный стол. На столе лежали карты, циркули– все, что нужно для расчета продвижения войск. Рейганы смотрели друг на друга. Они хорошо понимали, что им предстоит пережить.

Наконец старший Рейган заговорил:

– Сыновья мои, наша Родина на краю пропасти. Король продал горы Лао- Ден туринцам. Но дабы его предательство не всплыло на поверхность, он отправил на защиту границы оборонительную армию, которая должна вступить в бой с туринцами в открытом поле на их территории.

– Но, отец, ты ведь знаешь, насколько это не разумно. По нашим данным армия Турина находится под командованием Блюхера. А это не шутки. Алан Де Вар хорош в обороне, но в поле Блюхер раздавит его как котенка.

Жан сидел тихо и внимательно слушал, пытаясь понять сложившуюся ситуацию.

– Вот именно, – ответил Рейган.

– Именно поэтому я уверен, что он продал часть Родины. Король послал в атаку Восточную оборонительную армию навстречу наступательным полкам Блюхера в долине Мур. Плюс ко всему, дабы рассеять сомнения, еще и конницу Вольтера отправил.

– Безумие! – воскликнул Решар.

– Посылать оборонительную армию, ведущую боевые действия в горах, в бой с Блюхером на равнине, где туринец будет диктовать свои правила, да еще и понапрасну губить кавалеристов Вольтера, который не сможет в одиночку выиграть бой.

Генералиссимус задумался.

– Да, он предатель. Лишь его влияние и боязнь гражданских потерь останавливают меня от военного переворота.

Девид бросил взгляд на младшего сына.

– Ау! Жан, ты пассивен, мало говорить – это твоя неизменная черта характера. Но не говорить вовсе- это что-то новое. – Впрочем, меня многое удивляет. Например, почему……..

При этих словах Девид поднес руку к нагрудному карману и достал письмо.

– Удивляет то, что я узнаю об отношениях своего сына с Эмилией, дочерью маршала Вольтера, от нее самой. -

Жан пошатнулся его, его глаза засверкали от счастья. Все худшее, сказанное ранее в миг забылось, но тут же Жан опомнился и подумал, что же ответить отцу. К счастью, генералиссимус не заставил сына долго думать.

– На, возьми. Иди, прочитай.

– Но, отец!

– Молчи, ты никак не сможешь убедить меня в том, что в силах сконцентрироваться на чем–либо, пока не прочтешь письмо. Любовь всегда была для тебя превыше всего. Давай иди. Как прочтешь, присоединяйся.

Жан взял письмо, встал и направился к выходу, при этом заметил улыбку брата. Жан не сдержался:

– Что смеешься, ты не знаешь, что такое любовь. Ты только способен на мимолетную интрижку.

Решар улыбнулся и коротко ответил:

– Не спорю-.

– Да, кстати, – громко проговорил генералиссимус. – Я не отругал тебя лишь потому, что выбор девушки великолепен. Вы можете ублажать свою плоть с кем хотите и как хотите. Но если дело касается женитьбы, я должен знать, кого вы приведете в нашу семью. Вам понятно? Строго произнес старший Рейган.

– Ну, иди же-.

При этих словах Жан вышел из палатки.

Решар и отец вернулись к обсуждению ситуации на фронте.

– Как же нам быть, отец. Мы не должны отдать горы Лао- Ден. Но если Восточная армия падет, крах неизбежен.

– Армия Алана Де Вара падет. В этом нет сомнения. Но горы Лао -Ден враг не получит, поскольку, подойдя к ним, Блюхер столкнется с нами. – Ответил Девид.

– С нами?! Но, отец, такого приказа из столицы не было. Это может обернуться скандалом.

– Нет, мой мальчик. Если наша разведка сработает так как надо, никто не узнает о наших действиях до победы. Девид облокотился на кресло-качалку и ткнул пальцем в область карты под названием Речной лес, лесистая местность по которой Северная армия могла незаметно добраться до восточных гор, где находилось ущелье Лао-Ден.

– Вот что ты сделаешь, мой мальчик. Поведешь в бой старую гвардию, численностью в пять тысяч воинов. Но в начале они будут в засаде. А в нужный момент они вступят в бой и станут для Блюхера непроходимой стеной. Для противника это станет психологически невыносимо осознавать, что путь, который он должен был спокойно пройти, ему преградили наши гвардейцы.