Литмир - Электронная Библиотека

В трилогии я старался, чтобы у читателя не осталось по этому поводу ни малейших сомнений. Здесь достаточно примера первого (самого продолжительного и лучше других исследованного в русской историографии) московитского «выпадения», в результате которого процветающая, как мы видели, Россия первой половины XVI века, слывшая центром балтийской торговли и одним из центров торговли мировой, превратилась вдруг, как слышали мы от С.М. Соловьева, в «бедный, слабый, почти неизвестный народ».

Впрочем, и задолго до Соловьева соратники Петра I и Екатерины II тоже нисколько не сомневались в том, что московитская эпопея была для страны временем исторического «небытия» и «невеже­ства», когда русских «и за людей не считали». Например, 21 сентября 1721 года канцлер Головкин так сформулировал главную заслугу Петра: «Его неусыпными трудами и руковождением мы из тьмы небытия в бытие произведены»34. Четыре года спустя, уже после смерти императора русский посол в Константинополе Иван Неплюев высказался еще более определенно. «Сей монарх научил нас узна­вать, что и мы люди»35. Полвека спустя подтвердил это дерзкое сужде­ние руководитель внешней политики при Екатерине граф Панин: «Петр, выводя народ свой из невежества, ставил уже за великое и то, чтобы уравнять о^ный державам второго класса»36. Ну, не сговори­лись же все эти люди, право!

Верно, есть читатели, принципиально не доверяющие в таких вопросах суждениям деятелей послепетровской эпохи, считая их пред­убежденными в отношении Московии. Но вот, пожалуйста, свидетель­ства непредубежденных современников, наблюдавших московитскую жизнь собственными глазами. Послушаем, что сказал московский

Цит. по: Ключевский В.О. Сочинения. М., 1958. Т. 4. С. 206.

Там же. С. 206-207.

Там же. Т. 5,. С.340.

генерал князь Иван Голицын польским послам: «Русским людям слу­жить вместе с королевскими людьми нельзя ради их прелести. Одно лето побывают с ними на службе, и у нас на другое лето не останется и половины лучших русских людей... Останется, кто стар и служить не захочет, а бедных людей ни один человек не останется»37. Как видим, даже много лет спустя после Минина и Пожарского и изгнания «лати- нов» из Кремля, которое так шумно празднуют сейчас в Москве, всё еще, оказывается, неудержимо бежали православные к «ляхам».

А вот самый надежный и авторитетный свидетель. Я говорю о том, как видел московитский быт русский европеец XVII века Юрий Крижанич. В другое время другой русский европеец назвал анало­гичные наблюдения «сердца горестными заметами». Но вот они. «Люди наши косны разумом, ленивы и нерасторопны. Мы не способ­ны ни к каким благородным замыслам, никаких государственных или иных мудрых разговоров вести не можем, по сравнению с поли­тичными народами полунемы и в науках несведущи и, что хуже всего, народ пьянствует - от мала до велика»38.Не могу не признать, что очень меня за эти «заметы» ругали, когда я процитировал их в какой-то статье. В таком примерно духе: «Нашел на кого ссылаться. Крижанич был известный русофоб и папский шпион». Но вот Николай Александрович Бердяев, уж точно не русо­фоб и тем более не шпион, описывал иосифлянский рай Московии в тех же, оказывается, терминах, что и Крижанич. Судите сами: «Московское царство было почти без-мысленно и без-словесно39. И словно этого мало, добавил в другой книге: «Московский период был самым плохим в русской истории. Киевская Русь не была замкну­та от Запада, была восприимчивее и свободнее, чем Московское царство, в удушливой атмосфере которого угасла даже святость»40.

А академик В.И. Пичета, совсем не симпатизировавший идеям Крижанича, написал тем не менее о них целую книгу. И ударение в ней сделал отнюдь не на «шпионстве» или русофобии Крижанича, а

Соловьев С.М. Цит. соч. Кн. ю. С. 473.

Крижанич Ю. Политика. М., 1967. С. 191.

Бердяев НА. Истоки и смысл русского коммунизма. Париж, 1955. С. 5.

Бердяев НА. Русская идея. М., 1997. С. 6.

напротив, на том, что был он единственным в тогдашней России чело­веком Возрождения. «Это какой-то энциклопедист, он и историк и философ, богослов и юрист, экономист и политик, теоретик госу­дарственного права и практический советник по вопросам внутрен­ней и внешней политики»41. В общем, как бы ни возмущались сего­дняшние иосифляне, придётся нам все-таки признать «сердца горестные заметы» Крижанича за истинную правду.

Так же, как жалобу князя Голицына и скорбное письмо патриарха Никона царю Алексею: «Ты всем проповедуешь поститься, а теперь неведомо кто и не постится ради скудости хлебной, во многих местах и до смерти постятся, потому что есть нечего... Нет никого, кто был бы помилован: везде плач и сокрушение, нет веселящихся в дни сии»42.Тем более что помимо клеветы на Крижанича противопостав­ляют всем этим горьким свидетельствам современников сегодняш­ние иосифляне лишь откровенный вздор! Самый громогласный из них М.В. Назаров, больше прославившийся, впрочем, призывом поставить еврейские организации в России вне закона, утверждает, что «Московия соединяла в себе как духовно-церковную пре­емственность от Иерусалима, так и имперскую преемственность в роли Третьего Рима». Естественно, «эта двойная роль сделала [тог­дашнюю] Москву историософской столицей всего мира»43. Тем более что «русский быт стал тогда настолько православным, что в нем невозможно было отделить труд и отдых от богослужения и веры»44. Доктор исторических наук Н.А. Нарочницкая, разумеется, поддержи­вает единомышленника, добавляя, пусть и слегка косноязычно, что именно в москов1Атские времена «Русь проделала колоссальный путь всестороннего развития, не создавая противоречия между содержа­нием и формой»45.

Проблема со всеми этими утверждениями лишь одна. Поскольку

Пичета В.М. Ю.Крижанич, экономические и политические его взгляды. Спб., 1901. С. 13.

Цит. по: Ключевский В.О. Т. 3. С. 261.

Назаров М.В. Тайна России. М., 1999. С. 488.

Там же.

Нарочницкая Н.А. Цит. соч. С. 130. 21 Янов

их авторы не могут привести в подтверждение своей правоты ни еди­ного факта, читателю приходится верить им на честное слово. К несчастью для них, один единственный факт, приведенный В.О. Ключевским, не оставляет от их рассуждений камня на камне. Оказывается, что оракулом Московии в космографии был Кузьма Индикоплов, египетский монах VI века, полагавший землю четырех­угольной46. Это в эпоху Ньютона - после Коперника, Кеплера и Галилея!

Какое уж там, право, «всестороннее развитие»? Какой Третий Рим? Какая «историософская столица мира»? Скорее уж, согласи­тесь, нечто подобное «небытию», упомянутому канцлером Головкиным. Мудрено ли, что так безжалостно отверг Петр эту «чер­ную дыру» с ее четырехугольной землей?Результаты следующего «выпадения» (во второй четверти XIX века) были не лучше. Но поскольку «загадке николаевской России» целиком посвящена вторая книга трилогии, останавливаться здесь на них подробно нет, пожалуй, смысла. Я мог бы разве что сослаться на известную резолюцию тогдашнего министра народного просвеще­ния Ширинского-Шихматова, запретившую в России преподавание философии (обоснование было вполне достойно Кузьмы Индикоплова: «польза философии не доказана, а вред от неё возмо­жен»47.Но сошлюсь лишь на приговор, вынесенный николаевской России одним из самых лояльных самодержавию современников, известным историком М.П. Погодиным: «Невежды славят её тишину, но это тишина кладбища, гниющего и смердящего физически и нрав­ственно. Рабы славят её порядок, но такой порядок поведет страну не к счастью и славе, а в пропасть»48. О конечных результатах послед­него по счету «выпадения» говорить не стану: мои современники знают о них по собственному опыту.

А вывод из всего этого какой же? Нет, не жилось России без Европы, неизменно дичала она, впадала в иосифлянский ступор и

Ключевский В.О. Цит. соч. Т. 3. C.296.

Никитенко А.В. Дневник: в 3 т. Мм 1950. Т. 1. С. 334.

Погодин М.П. Историко-политические письма и записки. М., 1974. С. 259.

\

«тишину кладбища» (сегодня мы называем это стагнацией), будь то в XVII веке, в XIX или вXX. Увы, прозрение Герцена никого в его время не научило. Не научило и поныне. Во всяком случае не мешает оно какому-нибудь православному хоругвеносцу вроде Александра Дугина бросать в молодежную толпу самоубийственный лозунг «Россия всё, остальные ничто!».

412
{"b":"835143","o":1}