Вдумайтесь, что означает этот главный вывод, к которому приве­ла нас Иваниана. Почти полтысячелетия спустя после пережитой в позднее Средневековье национальной трагедии страна всё еще перед тем же выбором, что терзал её в ту темную пору. И сколько

Там же.

А).P. Taylor. The Course of German History, London, 1945, p. 7,10. Н.Е. Носов. Цит. соч., с. 9.

еще суждено ей находиться в этой страшной ловушке? Ведь и сегод­ня один лишь бог знает, какой ценой она из нее выкарабкается.

Похоже, что нетдругого способа минимизировать эту цену, кроме * как отчетливо осознать, наконец, происхождение и природу этой жес­токой государственности, навязанной стране столетия назад триум­фом «иосифлянской музыки Третьего Рима», по выражению А.В. Кар- ташева, и самодержавной революцией Грозного. Но мыслимо ли та­кое осознание без ясного представления о политической культуре, в которой этот триумф и эта революция оказались возможны? Без представления, другими словами, которое дает нам Иваниана?

Да только ради того, чтобы получить это представление, стоило, согласитесь, разгребать дебри многовекового спора, обсуждать древние ошибки и вспоминать давно забытые подробности старин­ных идейных баталий. Просто потому, что никак иначе не сопоста­вить сегодняшний выбор России с тем, который стоял перед нею двадцать поколений назад.

Другое дело, что решение задачи, если понимать под ним ответы на мучительные вопросы, поставленные перед нами Иванианой, да­леко выходит за пределы моей темы. И тем не менее ответы эти свя­заны с ней, они прямо из неё вытекают. Я не говорю уже, что заклю­чен в ней бесценный опыт российской традиции Сопротивления произволу власти. По всем этим причинам едва ли могу я счесть свою задачу исполненной, даже не попытавшись воспользоваться этим опытом, чтобы хотя бы наметить пусть некоторые подходы к от­ветам на вопросы Иванианы. Именно это и попытаюсь я сделать в за­ключительной главе.

часть первая

КОНЕЦ ЕВРОПЕЙСКОГО СТОЛЕТИЯ РОССИИ

Завязка трагедии Первостроитель Иосифляне и нестяжатели Перед грозой

Крепостная историография «Деспотисты»

Язык, на котором мы спорим

Введение к Иваниане Первоэпоха Государственный миф Повторение трагедии

глава первая глава вторая глава третья глава четвертая

часть вторая

ОТСТУПЛЕНИЕ В ТЕОРИЮ

глава пятая глава шестая глава седьмая

часть третья

иваниана

глава восьмая глава девятая глава десятая глава

одиннадцатая

Последняя коронация?

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

екХХ1.

Нас

ал ли момент лючевского?

»

22 Янов

заключение i 667

Век XXI. Настал ли момент Ключевского?

Наша уверенность в достаточном знаком­стве с историей своего государства является преждевременной.

В.О. Ключевский

Самое важное, чему учит опыт Иванианы, это, я думаю, терпению. Медленно, мучительно-медленно крутятся, начиная с самодержав­ной революции середины XVI века, жернова русской государствен­ности. Не говоря уже о том, что порою они и вовсе устремляются, как свидетельствует та же Иваниана, назад, в обратном направле­нии — прочь от Европы, от просвещения и гарантий от произвола власти.

Но не одному лишь этому она учит. Еще и умению разглядеть век­тор ее движения — за сбивающей с толку суетой быстротекущих со­бытий, нередко способных довести современников до отчаяния, да­же до сомнения в силе человеческого разума вообще, как слышали мы однажды от Степана Борисовича Веселовского. В такие минуты — а первое десятилетие XXI века, похоже, и есть одна из таких минут (в масштабах четырехсотлетней Иванианы, конечно) — важнее всего не упустить из виду общее направление, в котором, несмотря на все откаты и разочарования, движется история России — и с нею Иваниа­на. А она, как видели мы в этой книге, действительно движется.

В феврале 1861 года положен был конец самому страшному веко­вому наследству революции Грозного — и величайшему стыду и позо­ру России — порабощению десятков миллионов соотечественников.

Ничего не осталось после февраля 1917-го от «персональной ми­фологии» царя, от сакральности самодержавия, столетиями воспри­нимавшегося как естественное состояние русского самосознания (напротив, весь сыр-бор и разгорелся-то в 2008 году вокруг немысли­мой еще четверть века назад, не говоря уже о царских временах, до­бровольной отставки главы государства, какая ужтам, право, сак- ральность!).

Канула в Лету — причем навсегда, необратимо — империя. И с нею заглохла иосифлянская «музыка Третьего Рима»,

Остались лишь ментальная инерция в массах, реакционные ин­тересы властей предержащих да нервная — и беспомощная — расте­рянность либеральной России.

При всём том грех было бы не заметить, что институциональные основы самодержавной государственности, пусть и глубоко ушед­шие за четыре с половиной столетия в толщу народного самосозна­ния, обратились сегодня, как видим, в труху, в прах, в воспомина­ние, для одних горькое, для других вдохновляющее, но для всех ут­раченное безвозвратно (кроме разве что газеты Завтра, отчаянно продолжающей свою безнадежную иосифлянскую песнь о «Пятой империи» и столь же ностальгические мечты властей превратить страну, если уж не в «першее государствование», то, пусть в сырье­вой, пусть даже виртуальный «центр силы» в современном мире).

Заключение ВекXXI. Настал ли момент Ключевского?

и «русский реванш»

Другое дело, что головокружи-

тельный рост цен на сырьевой экспорт России, в особенности нефте­газовый, практически гарантировал в последние годы еще один судо­рожный всплеск полубезумной грёзы о «Русском реванше». К солис­там Завтра присоединился вдруг хор неожиданных, хотя большей частью и странноватых, союзников. Вот пример.

Бывший «федеральный комиссар» гремевшего еще недавно мо­лодежного движения «Наши» Василий Якеменко повадился заяв­лять во всеуслышание, что намерен заменить своими комиссарами всю нынешнюю «пораженческую» элиту страны. «Пораженчество» её усматривал он, подобно идеологам Завтра, в том, что не сумелаэта элита «обеспечить России глобальное лидерство». А вот его ко­миссары, обещал он, ей такое лидерство обеспечат.

Каким образом совершили бы это чудо комиссары Якеменко, имея в виду, что при всех успехах её сырьевого экспорта ВВП России составляет лишь 2 % мирового, он, понятно, не объяснил. Скорее все­го потому, что не имеет ни малейшего представления ни о мировой экономике, ни о мировой политике. Допустим, однако, что Якеменко лишь самовлюбленный персонаж без царя в голове, хотя и свёз однаж­ды в Москву 6о тысяч «нашистов» со всех концов страны. Но Г.О. Пав­ловский-то уж никак не великовозрастный Митрофанушка, а, напро­тив, матерый политтехнолог, озвучивавший порою идеи администра­ции бывшего президента. Как же в этом случае объяснить, что и он, похоже, разделяет сумасшедшую мечту «нашистского» недоросля?

Я уже цитировал его громогласное заявление: «Мы должны со­знавать, что в предстоящие годы... и, вероятно, до конца президент­ства немедленных преемников [Путина], приоритетом внешней по­литики России будет оставаться её трансформация в мировую дер­жаву XXI века или, если хотите, возвращение ей статуса мировой державы XXI века». Того, надо полагать, какого достигла она во вре­мена СССР. Одно лишь забыл напомнить читателям Павловский. А именно, что кончилась эта возрожденная иосифлянская мечта о «Третьем — и последнем — Риме» для России плохо. Еще хуже на самом деле, нежели аналогичные миродержавные попытки Ивана Грозного и Никс^ая I: не только сокрушительным поражением, но и окончательным развалом империи.

Нет сомнения, слышать все это в 2008 году печально и странно. Но можно ли забыть, что слышим мы лишь глухие отголоски «персо­нальной мифологии» царя Ивана? И что звучат они сегодня, согласи­тесь — при двух-то процентах мирового ВВП! — скорее, как громы­хание бутафорских лат? Или, если хотите, как отдаленное эхо минув­ших войн, когда определялась миродержавность числом танков, ядерных боеголовок и солдат под ружьем, а не процентами ВВП?