— Марина, я пас. Сейчас в отпуске, должен завтра уезжать. Может когда-нибудь потом.

— Очень жаль! Когда возвращаетесь?

— С отпуска-то? К концу сентября.

— Я бы тоже сразу рванула на машине в отпуск. Сочи, море, бархатный сезон… Возьмите мою визитку, позвоните, как вернётесь. Обычно людям после отпуска нужны деньги, — она насильно всучила мне свою визитную карточку.

Доехал вечером до офиса на новенькой бэхе.

— Ого! Откуда машина? — спросила Наталья. Она моталась по делам и одновременно со мной подъехала к Гидропроекту.

— В казино выиграл.

— У казино выиграть нельзя. Так и скажи, что надоело без машины, поехал и купил. Почём, кстати, взял?

— Я же говорю, выиграл. Ты забыла, что я гадалка? Приснился вещий сон, что очень надо сходить в казино. Сходил, и вот результат! — я похлопал по крылу немки.

— Не хочешь, не говори. А цвет хороший взял, белый. Слууушай, давай машинами махнёмся? Чёрный цвет мальчикам больше подходит, а белый — он для девочек. Будешь на американце ездить, а я на немку пересяду.

Какая хитрая! С другой стороны, какая разница, на которой из моих машин Наталья будет ездить? Тем более на бэху надо повесить номера в течение десяти дней, а я завтра улетаю.

— Давай, махнёмся. Но тогда ты съездишь, поставишь на учёт, я тебе выпишу доверенность.

— О, без проблем! У меня один знакомый есть, всегда через него на учёт свои машины ставила. Он и номера красивые делает.

— Отлично, вот и займись. А я для всех уехал.

Сижу в засаде на второстепенной трассе в Буйнакск. Я так и не понял, как у меня получилось увидеть вещий сон про террориста в Охотном ряду. Или целебный воздух Карелии подействовал, или камлание на огненной воде, но увидеть сон про теракт в Буйнакске не удалось. Поэтому второго сентября я вылетел в Махачкалу только с той информацией, что я нарыл в интернете будущего. Вечером четвёртого сентября на улице Леваневского у жилого дома с военнослужащими и их семьями взорвётся грузовик ГАЗ-52 с почти тремя тоннами взрывчатки, обрушится часть дома, погибнет 64 человека, из них 23 ребёнка, ещё 146 человек пострадают.

Поднятая на уши милиция перетряхнёт город и обнаружит у госпиталя ещё один готовый к взрыву грузовик ЗИЛ-130. Бомбу обезвредят, в кабине сначала найдут забытые документы на водителя, а потом и самих исполнителей, которые отделаются тюремными сроками от нескольких лет до пожизненного. А заслуживают эти нелюди, чтобы их до конца жизни кормили и лечили, тратя на них деньги налогоплательщиков? Россия ввела мораторий на смертную казнь, когда в демократичных Штатах как жарили преступников на электрических стульях, так и будут жарить. Но это тема для отдельного разговора.

А сейчас я на трассе недалеко от Буйнакска. Рассудил, что машины должны прийти или третьего, или четвёртого сентября. Вряд ли они будут неделю колесить по городу с полным кузовом взрывчатки. Поэтому, прилетев в Махачкалу, сразу пошёл на рынок автомобилей и купил за копейки потрёпанный жизнью шестнадцатилетний ГАЗ-24 «Волга» совсем занедорого. Продавец оформил на меня генеральную доверенность с правом продажи, сел и поехал.

Только заправил полный бак, прикупил на рынке еды и воды из расчёта на три дня. На трассе чувствовалось дыхание войны. Много блок-постов с БТР-ами в капонирах из мешков с песком, бдительные вояки, которые останавливали на каждом посту и интересовались целью поездки. Просили открыть багажник, заглядывали в салон. Говорил, что еду по делам снабженческой фирмы и показывал командировочное удостоверение, пачку которых я предусмотрительно взял в нашей бухгалтерии. Удалось ночью выспаться за таким вот блок-постом. Просто остановиться на трассе и уснуть не рискнул. А то, мало ли, проснёшься, а голова рядом лежит. А у меня ещё клад не найден и Наташка не замужем, так что рисковать по глупому — такое себе приключение.

Рано утром третьего сентября въехал в Буйнакск. Прокатился по улицам, проехал мимо того дома с военными, нигде подозрительных грузовиков не видно. Выехал на вторую трассу с плохой дорогой, по которой можно попасть из Чечни в город. Ну, что я скажу? Если террористы будут выбирать между двумя дорогами, то выберут эту. Расстояние меньше, как и количества блок-постов, ездят только местные, досматривают машины у них менее тщательно. Не, меня так же въедливо проверили, потому как не похож на местного жителя, но если поедет грузовик с замаскированной под удобрения взрывчаткой с правильно оформленными накладными, то имеет все шансы спокойно доехать. И доедет. Решил дожидаться террористов на этой трассе. В крайнем случае придётся возвращаться к жилому дому и пытаться обезвредить взрывчатку на месте.

Остановился на обочине, не доехав пары километров от ближайшего блокпоста к Буйнакску. Жара, пыль. Стою, как тополь на Плющихе. Все проезжающие местные пялятся, чуть голову не выворачивая. Чую, недолго мне так спокойно стоять дадут. Вышел из машины, достал запаску из багажника, положил около заднего колеса… Так ещё хуже. Народ улыбчивый дружелюбный, каждый второй останавливается, спрашивает, что случилось и чем помочь. А сами тёмные, страшные, не по-нашенски между собой гыркают. Плюнул. Сложил обратно запаску и поехал не торопясь по трассе. Из планов, как тормознуть машины со взрывчаткой — кинуть заморозку на водителей. Авось, остановятся. Вот только, как понять, кто перед тобой? Обычный водила или террорист? Не будешь же подряд всех водителей грузовиков замораживать? Так и до аварий недалеко с невинными жертвами.

Доехал до следующего блок-поста, остановился перед ним метров за сто. Постоял, посмотрел по сторонам. А что, если взрывчатку как-то определить можно? Организмы могу сканировать, а почему не просканировать содержимое машин? Закрыл глаза, просканировал военных. Молодые здоровые организмы с признаками усталости. Жизненной энергией их подзарядить, что ли?

И тут у меня забрезжило. Энергия! Мне нужно её видеть! Кругом океан энергии, начиная от движения воздуха от раскалённых на солнце камней, заканчивая сжатой энергией в боеприпасах. Сел в машину, закрыв глаза, расслабился на сидении. Если я могу видеть жар у человека, значит, я могу видеть и обычные выплески энергии. Начал настраиваться на новое восприятие. Сначала ничего не происходило, а затем в мозгу словно щёлкнул переключатель. Всё вокруг раскрасилось новыми цветами. Под ногами глубоко под поверхностью земля имеет холодный синий цвет. На поверхности тридцать градусов, и всё раскрашено голубым. Даже люди не сильно отличаются по цвету. У меня машина тоже голубая, а в бачке плещется жидкость красного цвета. Всё понятно, бензин — жидкость с высокой отдачей энергии. А как выглядит оружие? У солдат в рожках порох в патронах светится оранжевыми точками, а кругляши гранат — жёлтым. Ну да, гранаты уже давно порохом не начиняют, а чем-то более мощным. Тринитротолуолом или ещё чем. Не знаю. Но для меня теперь ясно, жёлтый — это взрывчатка.

Развернулся, поехал обратно, для тренировки сканируя встречные и попутные машины. Из двадцати машин только в одной увидел ружьё с патронами, остальные едут с вполне мирными пейзанами. Доехал до блок-поста на въезде в город. Опять тормознули.

— Ты же сегодня здесь уже проезжал? — спросил молодой чернявый парень в бронике с калашом на перевес. Взгляд цепкий, подозрительный. В прошлый раз он у меня документы на машину и командировочное от московской фирмы проверял.

— Работа такая снабженцем, мотаюсь туда-сюда. Говорили, стройка здесь полным ходом…

— Война здесь полным ходом, а не стройка. Ехал бы ты отсюда, москвич.

— Да не москвич, ржевский я. Из-под Твери.

— А какая нахрен разница? Неместный, и этим всё сказано.

— Спасибо за заботу, завтра уеду. Я у вас в машине около поста переночую?

— Ночуй. Только на пост не суйся.

— Я и не собирался…