— Засекли, — понял Василий. — Окружают.

Он посмотрел на сына.

— Что ты на меня смотришь? — спросил тот. — Биться будем до последнего. Мы же сами выбрали этот путь.

— Как же хладнокровно это у него прозвучало, — подумал Василий.

— Как умрём, так в следующий раз и родимся, — спокойно произнёс сын. — Скажи мне, батя, а ты, почему с мамой расстался? Ты же крутой. Притворялся, что ли?

— Я тогда ещё крутым не был, — усмехнулся Василий. — Меня в то время из института уволили. Все мои жизненные цели под откос пошли. По правде, говоря, я и не знал, что мне дальше делать. А ты ещё маленький был. Не знаю я, что со мной тогда стало. Я понимаю маму. Она все правильно сделала.

— Она неправильно сделала! Неправильно! Надо в жизни упорным быть! И в горе и в радости! — зло выпалил Вовка.

Василий с удивлением покосился на сына.

— Чего смотришь? Разве не прав я? — насупившись, спросил тот.

— Прав, наверное. Скорее всего, что прав.

— А ты сам то кто сейчас? Чем занимаешься? — с интересом спросил сын.

— Я то? Испытатель я. В тайной лаборатории работаю. Секретные методики на мне испытывают. Экстремал я, так сказать. Хвастаться не буду, но через многое прошел и умею многое. Научили.

— Да уж, — ухмыльнулся Вовка. — А меня научишь?

— Если живы останемся.

— Не должно быть слова если. Мы останемся живы.

— Если сдадимся?

— Если биться будем. Патронов маловато. Но ничего. Пора начинать. Они близко уже.

И верно. До боевиков оставалось шагов двести. По всему видно, что опасались враги весьма. Передвигались перебежками, прячась за камнями. Оружия, наверное, боялись инопланетного. Припугнуть бы их лучом сейчас. Разбежались бы сразу. Но нет оружия инопланетного. Нечем пугать. На поражение стрелять надо. Опять убивать придется. Послал боевичков своих на смерть Парамон. Сам-то в своем тереме, наверняка, отсиживается.

— Слышь, Вован, патронов двадцать у меня, а у тебя и того меньше. Экономим. Зря не стреляем. Я одиночными буду палить, — Василий приложил щеку к холодному прикладу.

— Я, пожалуй, назад пойду. Со спины прикрою, — Вовка перебрался к противоположной бойнице.

— Начнём, пожалуй, — негромко произнёс Василий и нажал на курок.

За выстрелом Василия тут же Вовка нажал на спуск. Боевики, мгновенно, среагировали. Начали, пригнувшись, как тараканы меж камней сигать. Василий еще раз выстрелил. Нападавшие, медленно, короткими перебежками, приближались. А вот и вертолет явился. Пошел кругами. Василий стрелял методично. Похоже, что раза три попал. Он слышал, как снаружи, по камню цокали пули. Вспышка, словно, в голове взорвалась. Из гранатомета жахнули. Старая башня выдержала. А нападающие до стен замка уже добрались. Укрылись за ними. Внутрь просачиваются. Куда лезете! Сидели бы дома, а так не взыщите. Есть один! Взмахнул руками и рылом камни вспахал.

— У меня патроны кончились! — послышался Вовкин голос.

— Сиди тихо и не высовывайся! — не оборачиваясь, отозвался Василий и нажал на курок. Еще один из нападавших споткнулся и успокоился. Остальные продолжали упорствовать. Сейчас к башне подойдут.

Хрясссь! — словно доской по голове заехало. Сверху камни посыпались. Вертолет себя проявил. Ракету выпустил. Недоумки! Своих же побьете! Василий увидел, как боевики шарахнулись в стороны от башни. Это хорошо! Услужливые дураки с вертолета заложили новый вираж. Боевики же козлами по развалинам заскакали, кто куда. Похоже, что еще залп будет.

— Вовка! Уши закрой руками и на пол ложись, — только и успел крикнуть Василий. Шарахнуло, будь здоров! Дым с пылью смешался. Вовка вскрикнул. Василий увидел, как сын за плечо схватился. Ранили сволочи!

Он к Вовке подскочил. У того сквозь пальцы кровь просачивается. Сын руку от раны отнял.

— Ерунда, — прошептал он. — Скользом прошло. Рана и, впрямь, была неглубокая. Василий стянул с себя футболку, оторвал лоскут и перетянул плечо.

— Ты стреляй, давай! — крикнул Вовка. — Они сейчас снова полезут!

Стрелять? А что толку? Патроны на исходе. Пусть думают, что нас ракетой с вертолета накрыло. Пускай в башню войдут. Василий посмотрел на Вовку и приложил палец к губам. Тихо, дескать. Через пару минут снаружи послышались осторожные шаги и приглушенные голоса.

— А если гранату бросят? — прошептал Вовка.

— Высоко, — ответил Василий.

Гранату и впрямь бросили, но в бойницу не попали. Отскочив от стены, она разорвалась снаружи.

— В такую дырищу попасть не смог! — раздался за стеной яростный вопль. — В бабу-то на ходу попадаешь. А ну давай вперед!

Сейчас полезут наверх, — подумал Василий и не ошибся. Внизу, уже в самой башне послышались осторожные шаги.

— И ты давай полезай! — послышался все тот же голос. — И ты давай!

Вне всякого сомнения, противник был уже внутри башни и поднимался по лестнице. Пора!

Василий перегнулся через край каменного свода и полоснул очередью вниз.

Аааа! — послышалось там. Слышно было, как падают тела. Вот и все. Патроны кончились. Василий вытащил нож, изготовившись к рукопашной. Снаружи раздались дикие вопли, шум беспорядочная стрельба. Что там происходит? Куда стреляют-то?

Он выглянул через бойницу. Боевики бестолково метались среди развалин, словно тараканы на свету. Что случилось-то? И тут Василий увидел белый яркий луч. Он метнулся молнией от провала в стене. Одного из боевиков словно срезало. От провала отделилась фигура в белом сиянии. Да это же Степан!

— Степка! — заорал Василий. — Степка! Мы здесь!

А Степан методично расстреливал боевиков, разбегавшихся в стороны. Он что-то яростно вопил. Внизу послышался шум, крики. Похоже, что кто-то из противников в башню заскочил с перепугу и метнулся вверх по лестнице. Совсем крышу сорвало от ужаса. Да и не мудрено. Степан весь в огне был, что ангел небесный, да и пули его не брали.

Василий вниз метнулся. В руке нож. А навстречу ему карабкается по лестнице кто-то. Без оружия карабкается. Раненый, похоже. Узнал его Василий. Федор это. Лицо рябое кровью залито. В голову его зацепило. Увидел Василия и назад по лестнице метнулся, да понял, что снаружи тоже смерть. Остановился. Ладонью по кровавому лбу провел и, мрачно, исподлобья, смотрит. А снаружи тем временем стрельба затихла и наступила звенящая тишина.

— Чего стоишь? Давай, завершай комедию, — усмехнулся Федор, метнув обреченный взгляд на лезвие ножа. — Обманул ты меня, змей.

— На войне, как на войне Федя. Обман и война, как брат и сестра, — ответил на это Василий. — А где дружки твои?

— Положили моих дружков. Григу ты сам завалил ещё на подходе к стенам, а Фрола лучом срезало. Так-то, вот.

Снаружи раздался шум осыпающихся камней и в башню забежал Степан. Увидев Федора, он вскинул бластер.

— Стой! — крикнул Василий.

— Васька! Живой! — обрадовано крикнул Степан. — А Вовка где?

— Здесь я! — донеслось сверху.

— Успели! — с облегчением выдохнул Степан, но оружие не опустил.

— Это ты опять, — произнёс он голосом, не сулящим ничего хорошего, взглянув на рябого.

— Пусть уходит, — махнул рукой Василий.

— Как это? — Степан удивленно поднял брови.

— Ты будешь стрелять в безоружного?

— А мне по фиг! Они чуть вас не замочили!

— Иди, Федя, — Василий снова махнул рукой и спрятал нож. — А Парамону передай, что заповедь я вам старую напоминаю, да любите друг друга. Испытывал я вас грешных. Не веруете вы воистину. Долго вам тут ещё быть в этом мире заброшенном. Когда приду в следующий раз — не скажу. Но будьте же готовы к моему приходу денно и нощно. Иди же теперь и расскажи, как всё было здесь.

Рябой, выпучив глаза, попятился к выходу, резко развернулся и выскочил наружу.

— Ну, ты даёшь! — восхитился Степан. — А ведь он поверил!

— А что? — Василий пожал плечами. — Надо же ставить на путь истинный заблудшие души. Ещё бы ему не поверить. Ты, как ангел небесный весь во свету. Как же ты нашел нас? С неба узрел?

— Пошли, по пути расскажу, — Степан махнул ладонью, призывая на выход.