– Александра, – говорит он, держа меня за руку. – А мы ждем вашего выступления.

– Моего выступления? – повторяю я растерянно.

– Конечно! Ваши поклонники хотят услышать от вас несколько слов о выставке.

И в подтверждении этого, ведущий вечера направляется ко мне с микрофоном в руках. Я не привыкла к публичным выступлениям, поэтому обхожусь краткими благодарностями в адрес галереи и команды организаторов, шучу, что вчера, когда я ходила по пустым залам, рассчитывала, что на выставку придет хотя бы несколько человек и сейчас очень рада видеть вокруг столько прекрасных ценителей искусства.

Возвращаю микрофон ведущему и смущенно улыбаюсь, когда публика взрывается аплодисментами. Среди пестрой толпы я замечаю Крестовского. Он не хлопает. Его руки спрятаны в карманах темных брюк, лицо – все та же нечитаемая маска, но глаза сверкают как две льдинки в лучах солнца и смотрят в упор на меня.

Задохнувшись, отвожу глаза. Пусть это выглядит, как отступление – плевать. Мне себя нужно спасать, а не думать о том, что подумает обо мне Крестовский.

Две недели. Мне надо продержаться две недели, пока моя выставка будет открыта для широкой публики. А потом я возьму Лею и маму и увезу их в длительный отпуск, туда где тепло и спокойно. И где шанс вновь встретить Стаса Крестовского будет сведен к нулю.

Когда через час гости начинают расходиться, в дверях меня ловит Кира.

– Это успех, моя дорогая, – щебечет она, прикасаясь надушенной щекой к моей щеке. – Я не сомневалась, что результат будет классным, но реальность превзошла мои самые амбициозные планы. Поздравляю тебя. Ты этого достойна, как никто другой.

– Спасибо, – отвечаю я немного скованно, но совершенно искренне. – Без тебя бы ничего не получилось. Это ведь ты поверила в меня, это ты дала мне шанс выставиться в своей галерее.

– Я просто сразу почувствовала масштаб твоего таланта, Саша. Мне кажется, ты сама еще не осознаешь, насколько глубокие картины ты пишешь. Не зря Стас так вцепился в «Морское дыхание». У него в гостиной подлинники импрессионистов висят, чтобы ты понимала. За абы какую картину, пусть даже распиаренную, он бы ни за что так не сражался.

При упоминании имени Крестовского по спине прокатывается холодок.

– Надеюсь, ты объяснишь ему, что картину он не получит, – говорю натянуто.

– Рисковать не буду. Ты не знаешь Стаса, – Кира закатывает глаза и усмехается. – Он просто так не отступит.

– Боюсь, на этот раз мне придется разочаровать его, – говорю твердо и резко оборачиваюсь, когда взгляд Киры фокусируется на неведомой точке за моей спиной.

– Это самое плохое, что ты можешь сделать для меня, Александра, – это Крестовский, здесь и сейчас. Подкрался, как хищник. – Я ненавижу, когда женщины меня разочаровывают. Кира, время.

Мужчина выразительно смотрит на часы, и Кира тут же срывается с места на ходу бормоча «До свидания».

Со мной Стас даже не прощается. Просто растворяется в ночи, будто его и не было. Чувство облегчения, которое я испытываю, меня совсем не удивляет – впервые за вечер у меня получается расслабиться, а вот примешавшаяся к нему нотка разочарования становится для меня полным сюрпризом.

Глава 4

Саша

Моя выставка имеет оглушительный успех. Если бы кто-то пару лет назад сказал мне, как закрутится моя жизнь, я точно покрутила бы пальцем у виска, не поверив в это. А сейчас, будто в одночасье, сбываются мои самые смелые мечты, и цифры на моем банковском счете, набежавшие за последнюю неделю, лучшее тому подтверждение.

Кира время от времени приходит в галерею, а с Крестовским, к счастью, мы больше не пересекаемся. Это к лучшему, убеждаю себя. Но прекрасно понимаю, что встречи с этим мужчиной в свете хороших взаимоотношений с его невестой неизбежны, поэтому полностью расслабиться мне не удается, как бы я ни старалась.

Несмотря на попытки не забивать голову прошлым, отделаться от мыслей о Стасе мне сложно, даже невозможно. Его образ, темный и волнующий, постоянно маячит где-то на задворках сознания, мешая размеренному темпу моей жизни и заставляя вспоминать о вещах, которые я сама себе обещала забыть.

Вот и сегодня я в очередной раз стою перед "Морским дыханием", невольно прокручивая в памяти тот день, когда впервые увидела пейзаж, вдохновивший меня впоследствии на написание этой картины. Обхватив себя за плечи, погружаюсь в тревожные воспоминания. Сейчас собственное состояние воспринимается мной иначе: в прошлом мои попытки противостоять Стасу были вызваны не столько гневом на жуткую ситуацию, в которой я оказалась, сколько внутренним сопротивлением тем чувствам и эмоциям, которые пробудил во мне этот мужчина. С той самой мимолетной встречи на террасе он подчинил себе какую-то часть меня, которая до этого была спрятана глубоко-глубоко за строгим фасадом, но будучи замужней женщиной я просто не могла признаться в этом даже самой себе.

– Привет! Не надумала ее продавать? – невольно вздрагиваю, когда чужая ладонь мягко касается моего предплечья. – Извини, кажется, я напугала тебя.

– Ничего, я просто задумалась. Привет, – растягиваю губы в приветливой улыбке. – Что ты здесь делаешь? Насколько я помню, сегодня ты хотела взять выходной.

– Я проезжала мимо и решила заскочить проверить, как идут дела, – Кира хитро улыбается. – К тому же, есть веская причина.

– Какая?

– У тебя есть планы на вечер? – отвечает девушка вопросом на вопрос.

– Нет, – отвечаю прежде, чем успеваю подумать.

Сегодня утром я отвезла маму и Лею за город к нашим родственникам. А поскольку вернутся они только в воскресенье, в выходные я буду предоставлена самой себе.

– Вот и замечательно, – Кира радостно хлопает в ладоши. – Сегодня вечером жду тебя на вечеринке, посвященной дню моего рождения.

– У тебя сегодня день рождения? – растерянно переспрашиваю я. – Кира, поздравляю! Я не знала.

Обнимаю девушку за плечи, на автомате желая ей успехов, счастья и любви.

– Да, извини, что не пригласила раньше, – сокрушается она. – Я до последнего не собиралась отмечать. Каждый год в этот день я откисаю в спа-салоне, а потом ложусь спать. Не люблю праздновать. Но вчера вечером я вдруг поняла, что в этот раз хочу провести свой праздник иначе. Наверное, это любовь с нами такое делает. Так что жду тебя.

– Кира, я…

– Отказы не принимаются, – смеется моя собеседница. – Тем более, ты уже сказала, что планов у тебя нет.

– Мне нечего надеть, – в отчаянии использую эту чисто женскую уловку, чтобы соскочить с мероприятия, заранее зная, что она обречена на провал.

– У тебя еще пять часов, – Кира бросает выразительный взгляд на золотые наручные часы на тонком запястье и победно улыбается, понимая, что других аргументов я ей не предоставлю.

– Хорошо, я приду.

Когда Кира, порывисто обняв меня, исчезает за дверьми галереи, я тяжело вздыхаю, мысленно ругая себя за согласие. Осознание того, что вечером я почти со стопроцентной вероятностью увижу Крестовского, посылает по телу горячие вспышки нервозности, смешанной со странным предвкушением. Черт возьми, кажется, я только что добровольно подписала себе приговор. Но у меня есть полдня, чтобы хотя бы подготовиться к встрече и его вниманию, которого избежать мне однозначно не удастся.

Поиски достойного вечернего наряда, несмотря на мой скептический настрой, оказываются успешными. Разглядывая себя в зеркале примерочной, я думаю о том, что слишком давно не покупала себе подобных вещей и просто забыла как это – тратить деньги на себя, а не на необходимые вещи в детском супермаркете. Но теперь время тотальной экономии на себе ушло в прошлое – благодаря продаже своей коллекции, я могу позволить себе маленькие слабости не в ущерб своей дочери. А уж у Леи всегда было все, даже когда я была максимально стеснена в средствах…

На сборы уходит гораздо больше времени, чем я предполагала. Прическа никак не идёт – пальцы отказываются слушаться. Несколько раз я переделываю непослушный пучок, но в конечном итоге сдаюсь и оставляю волосы распущенными. К счастью, лёгкий макияж не создает мне дополнительных проблем.