***

Уже вечер, а Варга все еще нет.

Захожу в дом.

На ажурной скатерти моего трюмо незапечатанное письмо. Сердце сжимается в предчувствии непоправимого, пока подхожу к раскрытому окну, чтобы поднести бумагу к сумеречному свету вечернего солнца.

Читаю.

Всего пять слов, изменивших все:

«Я верну ее тебе. Прости».

***

- Где ты, Варг? – спрашиваю у безмолвных вершин стоящих вечно гор. – Где же ты так долго?

Лишь посвист ветра и шелест листвы вторят мне унылым завыванием.

Но мне ни к чему ответы. Я знаю все и так. Шаркающей походкой возвращаюсь в ветхое кресло на веранде. Дышать все тяжелее. Меня снова и снова душат тиски жестокого кашля.

Обеспокоенная служанка подносит мне кружку горячего молока с душистым ароматом цветочного меда. Его доставляют в любую погоду, чтоб смягчать приступы, в которых захожусь все чаще.

Но это не лекарство.

Я не дождусь Его...

Их.

Тазрн отправился на поиски моей уже повзрослевшей дочери. Прихватив с собой и Илиска, конечно. Я лишь надеюсь, что они нашли и освободили ее до того, как Варг...

Не хочу произносить этого даже в мыслях. Но уже понимаю – Он не вернется.

Я ни разу не прожила больше нескольких месяцев после кончины своего Тазрна. А сейчас я чувствую - мне остались считанные дни.

***

Кружевной абажур висячего светильника мерно качается над головой. Слуги не жалеют свеч, сменяя их всю ночь в моей спальне с нежным цветочным узором обоев и простыней.

Я больше не сплю. Не могу. Мне кажется, если усну, то уже не проснусь и пропущу возвращение... кого-нибудь.

Хоть один из них должен вернуться живым!

Все не напрасно! – уверяю себя в который раз, метаясь в жуткой агонии вины.

- Мадам, - нерешительный голос служанки, поправляющей расползающиеся подушки, возвращает меня в комнату, - там мсье Илиск. Он просит позволения войти.

- Зови, - сглатываю пересохшим горлом.

Илиск, значит...

Друг переступает порог, подходя к изголовью. Его движения полны мрачной решимости – Илиску придется сообщить мне страшное.

- Его больше нет? – опережаю его намерения.

- Прости, - говорит Тазрн, опустив голову, - я не сберег его.

- Кхм, - мрачно усмехаюсь в ответ, - разве его остановишь, убережешь?

- В этот раз я и не пытался, - вскидывает Илиск голову, сверкнув зеленым огнем, - Варг искупил вину. Это была достойная смерть.

- Искупил?! – приподнимаюсь, с надеждой вперившись в приоткрытую дверь глазами.

- Она здесь, - улыбается друг, махая кому-то, мелькнувшему в будуаре.

Глава 37.

Получается, Варг все же вернул своей единственной ее дочь.

Ценой собственной жизни.

Повзрослевшую, грустную девушку с большими тоскливыми глазами. Которая, определенно, передумала и перечувствовала много чего болезненного, прежде чем ее вернули матери.

И которая прожгла в моей душе неизгладимый след солнечным взглядом родных глаз.

Самое ужасное, что мать с дочерью пробыли вместе совсем недолго. Им оставались считанные дни перед тем, как попрощаться навеки.

Девочка Варга ушла за повелителем своего сердца...

Я брожу по квартире, пребывая в задумчивом трансе. Мысли скачут между проблемами сегодняшнего дня и чужими судьбами.

Вчера Тазрн говорил о пиратах, а потом и о Шготлэндии. Выходит, жизнь в Избании не была последней. Она простила его?

Приняла его жертву как искупление? Или между ними что-то сломалось после этого?..

Как бы там ни было, по всему выходит, что они еще ни одну жизнь пробыли вместе. Однако Варг так и не избавился от чувства вины.

Значит, она не говорила прямо, что он прощен. Или так и не смогла закрыть глаза на его поступок.

Да-а, такое не забудешь. Не знаю, насколько вынужденным было его роковое решение. Был ли все таки шанс вызволить девчушку во время их совместного побега из Избании или Тазрн просто не пожелал рисковать...

Но одно можно сказать наверняка: когда дело касается детей, ни один родитель не смог бы поступить хладнокровно. Будь то человек, маг либо практичный Тазрн. Думаю, за своим ребенком он бы повернул по-любому.

И, наверное, именно эта мысль и не давала Ей покоя все последующие годы.

Звонок телефона грубо возвращает меня к реальности. Неужели с работы? Но сегодня выходной, меня не стали бы беспокоить из офиса, - раздумываю пока ищу электронную трубку. Куда дети снова ее закинули?! Вы тоже мечетесь по квартире в поисках трезвонящего аппарата? Или это только у нас такой беспорядок?..

- Нэмюли! Наконец-то, - оглушает меня раздраженный оклик отца из телефона. – Когда ты уже научишься держать трубку при себе на случай чего-то важного??

- Что-то случилось? – обеспокоенно спрашиваю его.

Дети на время каникул согласились побыть у деда. Что у них произошло? Мне это казалось отличной идеей. Дома сейчас нездоровая атмосфера и будет лучше, если ребята не будут свидетелями нашей с Бентом грызни.

- А что может случиться за две недели, в течении которых ты даже не соизволила позвонить и узнать, как твой родитель? – справедливо распекает меня папа.

Я действительно слишком холодна с ним. Хотя у меня на это есть объективные причины. Он тоже никогда не был образцовым папашей...

- Извини, пап, я так замоталась в последнее время, - оправдываюсь, переставляя трубку на другое ухо и усаживаясь на диван. – И потом я звонила Симле позавчера, когда договаривалась насчет детей. Она сказала, что у вас все хорошо, - напоминаю про разговор с его супругой.

- Звонила только за тем, чтобы отослать ко мне мальчишек, - не срабатывает уловка. – Ладно, не старайся. Все равно знаю, что ты вспоминаешь о нас только если что-то требуется, - продолжает он укорять меня. – Лучше говори, давай, что у вас происходит.

- Эмм, ничего, - тихо досадую я на проницательность отца. – Я просто много работаю теперь. И Бент тоже... И потом корпоратив же был.

- После которого твой муж позвонил мне и нажаловался на мою непутевую дочурку, - обескураживают меня сообщением. – Так что рассказывай уже, что опять вы не поделили.

Между нами уже случались ссоры. После которых я дважды просила у отца поддержки в случае развода. Но он категорически запретил даже заикаться об этом. Сказал, что не только не поможет средствами, но еще и сам позаботится о том, чтобы мне такая чушь больше не лезла в голову. "Не зря же отписал нам свой магазинчик!" Я должна быть благодарна и ему, и судьбе, и Бенту и терпеть любую грубость или наоборот безразличную холодность, только бы труды отца не пропали даром...

Таким образом мне всегда казалось, что папа и Симля узнают о наших терках с мужем больше от меня, чем от Бента. Ведь это я обычно сетую, что зря пошла на поводу родительского совета и «присмотрелась к отличному парню».

А теперь выясняется, что, возможно, Бент ребячливо жаловался моим родителям. Дескать, ваша дочь плохо себя ведет – примите меры... О, Луна! С кем же я связалась...

Уселась поудобнее, уже понимая, что вступительная речь папы имеет все шансы перетечь в длинную лекцию о моей неразумности. Есть у них все же что-то общее с Бентом. Может, оттого последний и приглянулся моей семье в качестве отличного зятя?..

- Папа, я все поняла, тебе не о чем беспокоиться. Правда, - постаралась усыпить я бдительность родителя. - Мы со всем обязательно разберемся, - дала я туманное обещание.

- Вот и хорошо, - вроде остался отец доволен ответом. – А то время сейчас неспокойное, нечего тебе в разведенках бегать.

- Да почему все повторяют это «неспокойное»?? – решила я, наконец, разузнать.

Так-то я предпочитаю держаться подальше от слухов и извечной телевизионной пропаганды. Причем в обоих направлениях! Люди твердят о злоупотреблении властью со стороны Тазрнов. А те о преступных группировках, использующихся межрасовую ненависть в каких-то своих целях.