— Мечты овладели душою, — с придыханием говорил аббат, — ум возвысился на небеса, позабыв о времени. Право, знаете, я так давно столь прекрасно не беседовал.

«Сами с собой, я полагаю?» — подумала Пуэлла, а вслух произнесла, незаметно приписав на бумажке себе в счёт лишние очки:

— Не угодно ли вам сыграть ещё несколько королей? Мне бы так хотелось обсудить, что есть существо?

— Ах, да, конечно, друг мой! — закивал головой счастливый мистер Тристис. — Я как раз на секунду вспомнил! Существо — это бытие. А что есть бытие, то это разговор особый. Я считаю…

В конце концов визит для Субдолы закончился выигрышем тридцати золотых монет. Пуэлла перед уходом попрощалась с ничуть не расстроенным аббатом. Тот, казалось, даже не осознавал, что проигрался. На лице мужчины читалось блаженство и расположение к молодой женщине, а Пуэлла лишь довольно улыбнулась, поняв, что смогла поймать в сеть такую добычу и без использования красоты Фелиции.

Подумав о компаньонке, Субдола направилась в соседнюю комнату, где увидела, как Фелиция вела прелюбезнейшею беседу с Фратом. Пуэлла была удивлена, что доселе скромная до разговоров с другими людьми мисс Люденс сейчас оказывала внимание малознакомому молодому человеку. Разговор между ними переполняла та неловкость, что свойственна была всяким юным созданиям, когда они говорили с противоположным полом. Пуэллу еще больше насторожила скромные улыбки и нежность взглядов, которые она лицезрела на лицах молодых людей. Ужасная догадка посетила ее мысли.

Дальнейшие визиты кончались таким же успехом: Пуэлла понемногу зарабатывала благодаря Тристису. Она и её компаньонка продолжали ходить к нему, хотя Субдоле и не нравилось неприятное обстоятельство в лице Фрата. Но искусный шулер не мог оставить зверушку с полными карманами, а потому решила переключить все свое внимание на аббата.

Пуэлла знала, как успешно играть на сцене жизни. С пожилыми женщинами она была кроткой, невинной и простодушной, ибо пожилые дамы — проницательны и придирчивы. К девушкам, замужним женщинам и детям Пуэлла всегда обращалась с объятиями и проявлениями нежности. Нужно было расхваливать их наряды или их младенцев, мило подшучивать по поводу одержанных ими побед, утверждать, что у тебя нет и сотой доли обаяния этих леди. А самое главное — о чем бы ни шла речь — никогда не говорить того, что на самом деле на уме, иначе разразится скандал.

А вот с мужчинами, будь они молодыми или не очень — о, тут дело обстояло иначе! Молодых людей Пуэлла легко завлекала к карточному столу ласковыми прикосновением, сладкими речами и спиртным. С большим или меньшим успехом каждый мужчина был готов погрузиться в мир азарта и страстей с милой дамой, заведомо обрекая себя на проигрыш. Мужчин средних лет гораздо выгоднее было покорять тактом, вежливостью и напускной скромностью. С ними нужно было делать любезное лицо и выслушивать все их глупости, а самой не забывать подменивать карты. В этом обращении Пуэлла видела успех, именно такой тактики она непреклонно придерживалась в игре с аббатом.

Мистер Тристис, конечно, не замечал, как Пуэлла тянула за нужные ниточки в общении с ним. Он лишь довольствовался, что нашел того, кто мог по достоинству оценить его знания. От избытка ума аббат не переносил общество глупых и приземленных людей. Пуэлла стала для него не только слушателем, но и достойным соперником в спорах, потому он все чаще звал ее к себе с визитом. Субдола сразу разглядела лазейку к сердцу и душе мистера Тристиса — его одиночество. Но удовлетворение сей потребности не вызвало в аббате никаких любовных чувств.

Наихудшие предположения касаемо сына аббата подтвердились. Он смотрел на Фелицию с нескрываемым трепетом, ловил любой момент уединения, расставался с девушкой неохотно, а Пуэлла впадала в ужас, глядя на это. Вот кто был подвержен любовной болезни! А Фелиция? Покровительница заметила, как сияло лицо ее компаньонки, взгляд девушки переполнялся мечтательностью, движения становились неестественно плавными — все то были признаками влюбленности. План принял иной оборот!

Все время пока старшие играли в пикет, молодые уединялись и вели диалог в передней комнате.

— Вы, должно быть, — начинал мистер Тристис младший, — посещали последнюю премьеру оперы? Как вам? Получили удовольствие?

Фелиция отвела от него взор, щечки ее горели. Она слегка кивнула и что-то неразборчиво пробормотала. Как бы скованно она не сидела рядом с Тристисом младшим, ее руки сильно сжимали подол платья и не могли найти себе места.

— Хорошо, что ваша мать заботится о ваших вкусах. Мой отец — поклонник таких мест. В них он любит философствовать над какими-то тайными смыслами представлений, но не о самой музыке — ответил молодой человек, сочтя молчание мисс Люденс за согласие.

— Мать? — робко сказала Фелиция. — Право же, она моя покровительница, не мать…

— Но вы так похожи, — удивился Тристис младший и улыбнулся.

— Мы с моей прекрасной госпожой похожи?.. — чуть слышно отозвалась польщённая мисс Люденс и осторожно, но искренне улыбнулась в ответ.

Мистер Тристис довольствовался приятной нотой разговора и предложил своей немногословной собеседнице поесть орехов в сахарной глазури. Фелиция с радостью отведала лакомство — эта невиданная ранее сладость привела девушку в восторг. Фрат, видя удовольствие мисс Люденс, вручил ей коробочку с орешками. Фелиция, немного смутившись, приняла подарок и робко склонила голову в знак благодарности.

К тому времени Субдола уже закончила игру незначительным проигрышем, для разнообразия и поддержания азарта в аббате. К ней выбежала её компаньонка, вся сияющая от радости. Мистер Тристис проводил уходящих дам счастливым взглядом, а затем двери виллы закрылись.

— Полагаю, — равнодушно начала Пуэлла, — мистер Тристис младший очень доволен тобой.

— О, госпожа, — Фелиция блаженно улыбнулась, — он так любезен, так обходителен. Смотрите-смотрите, он подарил мне орехи. Такие вкусные! Ах, я так волнуюсь говорить с ним, но нисколько не из-за страха. Нет-нет…То есть… — девушка покраснела, — госпожа, я просто не знаю, что сказать. Слов не нахожу…

Глаза Пуэллы на минуту заблестели: Фелицию Люденс можно было предложить в качестве жены для Фрата. Влюбленный молодой человек согласится на любую цену. Но тут же сердце Пуэллы сжалось. Субдола так привыкла, что Фелиция постоянно была рядом с ней и в любую минуту была готова вкушать мысли и рассказы своей госпожи. Компаньонка дала понять молодой женщине, как та была одинока прежде. Потому Пуэлла не готова была так просто расстаться с ней. Если мисс Люденс не будет рядом, то одиночество возвратиться к своей давней хозяйке, снова придет и снедающая тоска, и тревожащая пустота в душе. Отношения компаньонки с мистером Тристисом надобно было прекратить в срочном порядке!

— Госпожа Пуэлла, что с вами? — произнесла Фелиция обеспокоенно. — У вас что-то болит?

— Твое мнение о Фрате Тристисе, — сказала Пуэлла, скрывая свое раздражение, — слишком лестное, я бы даже сказала — надуманное. Я несколько устала, пойдем в гостиницу.

На следующий день Пуэлла еще нежилась в постели. В спальне шторы были плотно задернуты, оттого в комнате царил полумрак. Она растянулась на кровати в белой, как ее кожа, сорочке и сладко спала. Фелиция же уже давно была собранной: она попросила слуг помочь ей с туалетом. Розовое платье с белым поясом подчеркивало изящную фигуру и ее аккуратные ножки. Пышная прическа Фелиции дополнялась розовой ленточкой. Девушка умоляюще посмотрела на госпожу, но та не проснулась. Тогда мисс Люденс распахнула шторы, и утренний свет ворвался в комнату.

— Ах, доброе утро, госпожа Пуэлла, — залепетала Фелиция. — Аббат Тристис ждет нашего визита, помните?

— В самом деле? — пробормотала Пуэлла и отвернулась от окна. — Не припомню, чтобы он говорил приходить с восходом солнца.

— Г-госпожа Пуэлла, — Фелиция замешкалась, — но… почему бы нам не посетить его пораньше? Он не откажет нам в такой любезности.