— Смотрите! — воскликнула она, и волосы девушки налились огнём.

Её рука указывала на ступени, куда падала тень Ирелии Кан. Ана сдвинула ракурс просмотра, теперь все увидели лестницу с женщиной сверху. И стало видно, что тень Ирелии — худенький мальчик лет восьми.

Хелла ахнула, Шон-Хон хрипло закашлялся, Дурран триумфально потряс кулаком. Эндор молчал с напряжённой маской на лице. Алые глаза демона мерцали непроницаемо и зловеще.

— Что это значит? — шикнул Ззир’Пуун. — Кто-нибудь, скажите, что всё это значит!

— Тень в исходниках проекта — отдельный программный элемент, — торопясь, объяснила Ана. — И мой икс сообщил, что в её коде есть лишние символы, которые не значат ничего.

— Это подсказка от госпожи Кан! — воскликнул Дурран. — Пускай соединит их все вместе! Ну же!

— Это ключ, — сказала Ана. — Электронный ключ высокой степени защиты, к какому-то хранилищу.

— Передай мне код, — констебль жадно перехватил информацию в свой нейр и загрузил в базу данных оперативного управления планеты Лосс. Прошла самая томительная секунда за сегодняшний, полный событий день. — Ключ от анонимной ячейки в инфо-банке «Силенсио»! Мы можем использовать его и открыть ячейку.

Раскрасневшийся и уже заранее испуганный от того, что вот-вот узнает, старший констебль неуверенно уставился на остальных.

— Открывайте! — призвал его Шон-Хон.

— Там визио. Запускаю.

Ирелия Кан возникла перед ними, по-прежнему идеальная и совершенная, но пронизанная страхом и такая настоящая в своей незащищённости.

— Если вы это смотрите, значит, я не сумасшедшая, — обхватив себя за плечи, призналась она. — Значит, я не зря его боялась; значит, он и правда хочет меня убить. Избавиться от неудобной, стареющей женщины с кучей странностей и неврозов, не дать мне уйти. И получить контроль над моим наследством. Если вы это смотрите, значит, моему мужу это удалось.

Эндор рванулся вперёд, как раскалённый метеор, словно желая врезаться в экран визио, где сжалась несчастная маленькая ния. Но грузный констебль внезапно оказался быстрее. Блокирующий полицейский кокон накрыл миллионера целиком, и тот замер, немой и бессильный, как бесформенная статуя прямо посередине своего элитарного дома.

— Преступник задержан и арестован! — возликовал Ззир’Пуун. — Кто мог предположить, что им окажется не скромный головастый техник, а муж погибшей?!

Но вместо презрительной рожи и хамского среднего пальца папарацци впервые показал констеблю одобрительный большой палец вверх.

— Он совершенно откровенно сказал нам, что имел все уровни доступа и мог в любой момент совершить преступление, — поражённо развёл руками Дурран.

— Эндор в любой момент мог проникнуть в ментосферу жены, — поняла Ана. — Однажды он не сдержался и посмотрел. Узнал, что Ирелия променяла его на собственную копию…

— Святые пульсары, как это, должно быть, его взбесило! — воскликнул констебль.

— Он отдал внешнему полю приказ сомкнуть воздушную мембрану и при этом не производить генерацию кислорода, — сказал гепардис. — А потом второй приказ: отключить голосовое и ручное управление. Поле оказалось заблокированным и снаружи, и внутри. Госпожа Ирелия кричала полю открыться, но он мог поставить свой приказ о блокировке на повторение.

Шон-Хон содрогнулся, представив, как это происходило. Лицо Аны болезненно исказилось.

— Она не успевала закончить свой приказ «снять поле», а уже звучал новый: «Не открывать», — пробормотала девушка. — Какой ужас.

— Внешнее поле облепляет плотно, и с закрытой мембраной без генерации кислорода воздуха хватает совсем ненадолго, — опустив голову, сказал безопасник.

— Это не вина вашего агентства, — повторила Ана. — Если у Эндора был полный доступ, он мог убить жену десятками способов, в любой момент.

— Планетарный айн сил безопасности провёл анализ и подтвердил, что в записанном сообщении настоящая Ирелия Кан, а не скин или цифровая генерация, — бормотал Дурран. — Теперь запрос в департамент финансового правового урегулирования. Следствие требует открыть доступ к завещанию Ирелии Кан. Ага, удовлетворено! Так, посмотрим… Звезда изменила завещание три дня назад!! Все активы и пассивы, всё имущество Ирелии, кроме её тела и этой новой станции, после смерти отходят Эндору Кану!

На лице констебля отразилось явное облегчение. Всё-таки он жил и работал на планете, где законы писались элитами для элит. Применив под влиянием момента жесткое задержание к подозреваемому миллионеру, вина которого ещё не была доказана, Дурран рисковал своей карьерой. Но теперь мотивы убийцы стали предельно ясны, на руках у следствия появилась запись с обвинением из уст жертвы — и бледность схлынула с блиноподобного лица констебля, уступая место привычному здоровому румянцу, а вернее, рдению.

— Господа и дамы! — воодушевлённо провозгласил Дурран. — Это дело было трагичным и головокружительным…

— Сокрушительным, — выдохнул гепардис.

— Удивительным, — покачала головой Ана.

— Ужасным, — закашлялась ния.

— И очень-очень выгодным, — не стесняясь, признался инфо-вор.

Звездочёт промолчал.

— Но благодаря самоотверженным совместным усилиям, оно раскрыто, и даже не прославленным сыщиком, а… — Ибо Дурран запнулся и не договорил.

Ведь последние три минуты он пребывал в таком водовороте эмоций и был настолько перевозбуждён, что совершенно не заметил: за всё это время детектив не проронил ни слова.

Остальные тоже смолкли и уставились на Одиссея Фокса. А тот со странной смесью чувств смотрел на охваченных единством, таких разных и малознакомых существ. В уголках глаз детектива пряталась улыбка и нежность к этим искателям, которые воодушевлённо пытались помочь справедливости восторжествовать, а трагедии отступить. В уголках губ Одиссея, наоборот, густела печаль по Ирелии и всему, что она пережила. А посередине лба Фокса пролегла напряжённая складка неприязни и отвращения к настоящему убийце.

— Что? — одними губами прошептала Ана. — Мы не правы?

— Вы следовали нарративному мифотворчеству, — понимающе кивнул детектив. — Только не своему, а чужому. И оно привело вас туда, куда хотел автор. Автор управился мастерски, подыграл вам, где нужно, и уверенными штрихами свел концы воедино. Дал ответы на вопросы, которые все так хотели получить. И это неудивительно, ведь автор получила множество наград за сценарии и создавала шедевры вместе с самой Ирелией Кан. Вот только…

— Что? — спросила Хелла, её глазки-бусинки блестели скользкой чернотой. — Что я, по-твоему, сделала не так?

— Интос, у которого внезапно проснулось сознание и который убил хозяйку из ревности к её новому ИИ? Это уровень допущения мыльных сериалов, — безжалостно оценил Одиссей. — Призрак мальчика преследует бездетную женщину в полутенях её творчества, рождённого в муках — а в твоём исполнении это выродилось в банальный пазл с подсказкой из бульварного романа. Муж, идеальность и преданность которого погубила его брак, которому жена изменяла с его же копией — в твоём нарративе оказался убийцей ради наследства; есть ли в мире хоть что-то тупее и банальнее этого? Нет, ничего.

Фокс посмотрел на белую нию в корсете из тусклых табачных трубок, как на пустое место.

— Но от твоей бездарности становится ещё больнее, когда знаешь настоящую историю Ирелии Кан. И понимаешь, насколько жизнь поразительнее той плоской глупости, за которую ты пыталась её выдать.

В алмазном зале, утонувшем во всепоглощающей синеве, стало пронзительно-тихо. Хелла кривилась, будто её маленький ротик был забит стеклом. Она пыталась что-то сказать, подбирала слова, но Одиссей не дал ей времени.

— Констебль, снимите с Эндора хотя бы зрительную метку. Он должен увидеть и услышать то, что я скажу, — сказал детектив.

Он приблизился к экрану и заглянул ние в глаза.

— И ты слушай. Я расскажу вашу историю, как смог её домыслить. И ради твоей матери и дочки ты поправишь и дополнишь то, что я понял неправильно.

Хелла мучительно закашлялась, харкая дымом. Клочья чёрной злобы вылетали из её маленького тельца, а вместе с ними последние силы. Ведь ей, уже близкой к смерти от старости, было совсем не просто выдержать смерть Ирелии, разочарование и одиночество, наступившее после неё, и все эти разговоры, выяснения, притворства.