— Тоже мне комплимент! — фыркнула Фиби и улыбнулась в ответ. — Я же твоя единственная внучка.

Джош притянул ее к себе.

— Только посмотри на себя! Девочка превратилась в красивую женщину.

Квирк наблюдал за ними, с горечью изумляясь, как быстро Фиби простила деду, что он вместе с остальными выступал против ее брака с Конором Каррингтоном. Роуз, в свою очередь, наблюдала за Квирком и заметила в его лице усталую горечь.

— Куда только годы летят, а, мистер Квирк? — беззаботно поинтересовалась она.

Бренда Раттледж в форме медсестры с аккуратной шапочкой на голове принесла на серебряном подносе пузырек с таблетками и стакан воды. Увидев Квирка, она замерла и раскрыла рот от удивления. Сам Квирк удивился не меньше: он начисто забыл, что Бренду устроили в Мосс-Мэноре.

— Мистер Кроуфорд, пора принимать лекарства! — объявила она, с явным трудом справляясь в волнением.

— Здравствуй, Бренда! — с усталой улыбкой проговорил Квирк.

— Здравствуйте, мистер Квирк, — ответила Бренда, но глаз не подняла. Не желает она, не может встретиться с ним взглядом! Они с Фиби кивнули друг дру-iy, хотя познакомить их никто не удосужился.

Роуз изумленно смотрела то на Квирка, то на медсестру. Джош Кроуфорд тоже уловил нечто необычное и, осклабившись, спросил:

— Что, старые знакомые?

— Мы вместе работали.

'Возникла пауза: Джош, Роуз и Фиби наверняка гадали, насколько тесно сотрудничали Квирк и Бренда. Наконец Кроуфорд взял стакан с водой, Бренда высыпала таблетки ему на ладонь, он запихнул их в рот, запил и поморщился.

Роуз сложила ладони, как для молитвы.

— Мистер Квирк, Фиби, как насчет ужина?

Квирку не спалось.

За ужином почти не разговаривали. «Как на похоронах», — думал Квирк, вспоминая озаренную свечами столовую. Мясо, поджаристый картофель и тушеная капуста с морковью — все казалось покрытым липким невысохшим лаком. Не раз и не два сознание Квирка уплывало в сумеречную, полную неразличимых звуков даль — на границу сна и яви. На лестнице он запнулся, Фиби взяла его под руку и пошутила, мол, нарушение режима дня даром не проходит. На кровать, Квирк упал, не переодевшись — чемодан он так и не распаковал. Фотографию Делии он повернул к стене, но присутствие давно умершей жены все равно ощущалось и лишало покоя. Точнее, беспокоило не присутствие Делии, а воспоминания, отравленные злобой и болью. Терзаться воспоминаниями Квирку не хотелось, но он ничего не мог с собой поделать. Итак, дело было двадцать лет назад после прощального ужина, который Джош Кроуфорд устроил в их с Мэлом честь. Делия отвела его в сторонку и, прижав пальчик к лукаво улыбающимся губам, шепнула: «Пошли!» Они поднялись в эту самую комнату и легли на эту самую кровать. Сперва Делия даже платье не сняла, запрещала к себе прикасаться и отбивалась от его назойливых рук. Квирк до сих пор слышал ее смех, и соблазнительно-хриплый голос. «Мой жеребец!» — шептала она ему на ухо. Квирк решил, что ничего не добьется, но Делия ловко скинула платье — позднее Квирк с горечью осознал, что такая ловкость приходит лишь с большим опытом, — раскрыла объятия и, улыбаясь, пустила его в себя так глубоко, словно не хотела выпускать…

Квирк поднялся, но целую минуту стоял с закрытыми глазами, дожидаясь, когда пройдет головокружение. В самолете он выпил слишком много виски, за ужином — слишком много вина, в перерыве выкурил слишком много сигарет, и сейчас ему чудилось, что рот устилает тончайший слой горелого мяса. Квирк надел пиджак и отправился бродить по безмолвному дому. Казалось, остальные тоже не спят, в неподвижном воздухе ощущалось их присутствие, словно они были рядом и следили за ним. Медленно и осторожно Квирк спустился по широкой дубовой лестнице — трость зажал под мышкой, перевязанную ногу поддерживал обеими руками и неуклюже переставлял ее с одной ступеньки на другую. Куда именно пойдет, Квирк не знал. Неужели… неужели настороженную враждебность источал сам дом, а не его обитатели? Двери, которые он открывал, раздраженно щелкали язычками замков, а когда закрывал их, вздыхали с облегчением, радуясь его уходу.

Квирк надеялся, что идет к Хрустальной галерее: там, в компании живых, но бесчувственных существ он успокоится, потом вернется в спальню и наконец уснет. Только где же галерея? Вместо нее он попал в не менее вычурную часть дома, к неглубокому длинному бассейну. Освещался он лампами, спрятанными в нишах с козырьком под выступающими краями бортиков, вода отбрасывала трепещущую тень на облицованные мрамором стены, а разделенный на секторы потолок напоминал крышу бедуинской палатки. Подогретый воздух и здесь был спертым, почти вязким, и поднявшийся на бортик бассейна Квирк, чувствовал, что между лопатками, на веках и верхней губе появляется пот. Где-то вдали завыли туманные горны. «Совсем как предсмертные вопли загарпуненных китов», — подумал Квирк и… затаил дыхание. В воде плавало тело.

Женщина в черном купальнике и резиновой шапочке лежала на спине: она закрыла глаза, вытянула руки в стороны и чуть согнула ноги в коленях. Плотная шапочка из черной резины мешала рассмотреть «утопленницу», и Квирк узнал ее не сразу. Захотелось тихонько сбежать: растревоженное неожиданной встречей сердце до сих пор неслось бешеным галопом, но пловчиха перевернулась на живот и брасом подплыла к бортику, на котором он стоял. Увидев возвышающегося над водой человека с тростью, она испуганно отпрянула, по-лягушачьи замолотив руками, взбаламутила воду, но вскоре снова подплыла к бортику, подняла голову и невесело улыбнулась. Это же Бренда Раттледж!

— Боже, милостивый! — она схватилась за металлическую лестницу, р-раз, и выпрыгнула из воды. — Как вы меня напугали!

— Ты меня тоже, — признался Квирк. — Я решил, что ты труп.

— Ну вот! — засмеялась Бренда. — Кому, как не вам, знать разницу.

Она поднялась по лестнице и оказалась прямо перед Квирком, куда ближе, чем они оба ожидали. Квирк чувствовал не только прохладу ее мокрого тела, но и тепло крови. На мраморных стенах колыхались и плясали отблески спрятанных в ниши ламп. Бренда сняла шапочку и тряхнула волосами. — Вы ведь никому не скажете? Кроуфорды не позволяют слугам пользоваться бассейном. — Бренда отступила буквально на шаг и нагнулась за полотенцем. В такой откровенной позе Квирк ее еще не видел. Широкие бедра, короткие крепкие ноги — настоящая деревенская девушка, созданная для того, чтобы рожать детей. Квирк вдруг почувствовал себя старым. Бренда Раттледж еще сосала грудное молоко, когда он развлекался здесь с очаровательной Делией Кроуфорд. «Один поцелуй, — напомнил себе Квирк. — Я украл у Бренды один полупьяный поцелуй в ночь, когда впервые услышал имя Кристин Фоллс». Бренда накинула на плечи полотенце и вернулась к Квирку. Женское лицо без макияжа всегда завораживало Квирка, а когда Бренда подняла руку, он увидел влажный темный ежик.

— Что у вас с лицом? — спросила Бренда. — Я сразу заметила. Еще вы сильно хромаете.

— Упал.

Бренда заглянула ему в глаза, Квирк сразу понял: не поверила.

— Ой! — неожиданно взвизгнула она. — У меня капля на носу!

Бренда шумно втянула воздух, засмеялась и промокнула лицо полотенцем. «Все это со мной уже когда-то случалось», — подумал Квирк.

У бортика бассейна стоял низкий бамбуковый столик и два плетеных кресла. В одном из них устроилась Бренда, надев белый махровый халат. Под весом Квирка кресло хрустело, как огонь в камышах. Он предложил Бренде сигарету, но та покачала головой. Вода в бассейне почти успокоилась, отблески света на стенах и потолке лениво выписывали восьмерки и чем-то напоминали клетки крови, зажатые между предметными стеклами микроскопа.

— Почему не спите, поздно ведь? — спросила Бренда.

— Не могу, — Квирк пожал плечами, и кресло снова жалобно застонало.

— У меня тоже долго приспособиться не получалось. Думала, с ума сойду! — голос Бренды звучал хрипло, и Квирк расслышал в нем тоску.

— По дому соскучилась?

— Нет, — Бренда снова покачала головой, — я дома соскучилась, потому и уехала. — Она смотрела прямо перед собой, о чем-то размышляя. Бассейна Бренда явно не видела. — Я к этой работе привыкнуть не могу. И к чертовым туманным горам тоже.