– Побежала я, барыня, вы уже заняты, видимо. Если что, то вызывайте, расскажу всё, что знаю. А если травки какой, то посылайте ко мне, у нас здесь в деревне лучшие травы Тульской губернии. Сама заготавливаю, от всех хворей и болезней вылечат. Меня все здесь знают, спросите Марфу-травницу. Да и за усадьбой я слежу, уборкой и порядком занимаюсь, баре редко бывают, только летом на отдых, – проговорила женщина и под неодобрительный взгляд управляющего быстро вышла.

– Ты уже здесь, Марфа? Кто тебя просил без разрешения в барский дом входить? Не тебе же приказано за гостями ухаживать! Иди и не мешайся под ногами, – крикнул вслед управляющий.

– Зачем вы так строго, Михаил Иванович, право, неудобно обижать добрую женщину! – мило улыбаясь, сказала Ольга Владимировна.

– Не верьте вы ей, барыня. Собака умнее её, на хозяина лаять не будет. Опять на меня, небось, жаловалась? Убирается плохо, болтает по деревне незнамо что, вот и ругаю, требую. Хоть у кого из местных жителей узнайте, например, у местного батюшки, что за пустая баба. Бесы и анчутки у неё в лучших друзьях и товарках. Брешет так, что ни одна собака не сможет её перелаять. Вот ведь узнала, что вы, барыня, из города приехали, и сразу к вам. Как успевает, ведь на другой стороне сельца живёт, – удручённо ответил Михаил Иванович.

– Совсем нет, вы не правы. Ничего не говорила плохого, тем более про вас. Славная женщина. Рассказывала про местную жизнь, – улыбнувшись, ответила графиня.

– Пригласите, будьте добры, всех, кто не занят поиском коней, для опроса. Как соберёте перед входом местных жителей, позовите меня, – поставил задачу сыщик перед управляющим, желая остаться один с графиней и думая, что же делать дальше.

– Что выяснил, Евграф? – спросила Ольга, наливая ему остывший чай.

– Нового ничего не узнал. Конюшни как конюшни. Все на розыске лошадей по округе мотаются. Надо узнать поподробнее об этом управляющем, откуда он и чем известен? Кстати, о чём ты беседовала?

– Эта женщина очень болтлива, хотя и мила. Она рассказала мне, что у них в селе начали происходить странные вещи. За конюшнями протекает река Упа. Затем она, делая поворот, проходит через город и впадает в Оку. Так вот, там имеются обрывистые склоны и дубовые рощи. Местные жители зимой и ранней весной особо эти места не посещают, а летом ходят по грибы и ягоды, собирают травы, рыбачат. А эта крестьянка туда часто и по весне ходит для сбора какой-то травы, начинающей расти, только снег сойдёт. Меньше недели назад на реке по ночам начали слышаться странные звуки, и появились блуждающие огни. Когда снег ещё лежал, Марфа-травница туда сходить не рискнула. Но как только растаяло, взяла с собой местную бабу и направилась, никому не говоря, посмотреть. Любопытство замучило. Пришли они к дубовой роще, что возле реки Упы, и чуть не умерли от страха: огромные волчьи следы вокруг, кровь на земле и остатки костей животных. На ветвях висят корзинки с какими-то остатками пищи, и кружит вороньё. Испугались они и бросились бежать, еле до дома добрались. Бросились они к батюшке местной церкви, тот их выслушал, потом перекрестил и посоветовал в Бога верить и глупостями не заниматься. Рекомендовал почаще церковь посещать. Так вот, она совершенно искренне считает, что в дубовой роще, что на берегу Упы, живут волколаки. Майлов, канцелярский служащий при конезаводе, именно и есть главный волколак, он и съел конюха Ваську, а потом и коней, так как у него волосы на голове очень грубые, похожие на волчьи, как бывает у этих зверей. Ещё она сказала, что прошлая помещица имела хорошую компаньонку, живущую с ней, которая могла ворожить и управлять этими необычными животными. Ты в это веришь, Евграф? Всю эту чушь я слушала около часа, – засмеялась графиня.

– Волколак, согласно славянским народным преданиям, колдун-оборотень, путём заклинаний, всяких прыжков и кувырков превращающийся в крупного волка. Согласно верованиям крестьян, чаще всего это происходит по весне и осени. В этого зверя можно превратить любого человека, если набросить на него волчью шкуру и знать соответствующие заклинания. Да много чего придумывают на эту тему неграмотные крестьяне. Вот чудеса! Даже подумать бы не смог, что в наш век и рядом с губернским городом подобные сказки ещё живут в умах сельских людей, – ответил сыщик.

– По-моему, я просто незаменима для тебя, видишь, сколько нового узнала? Без меня твой розыск зайдёт в тупик, и тебя бесславно изгонят из Тулы! Что дальше делать будем? – смеясь, уточнила графиня.

– Сейчас опрошу местных людей, затем всё-таки надо бы проверить сказки и байки этой Марфы. Есть у меня мысли на этот счёт. Возьму её и съездим к дубовой роще, на берег Упы. Затем, если ничего не узнаем нового, то заедем по пути в Тулу к местному священнику. По дороге заскочим в Лутовиново, там проживает одна интересная личность, которая, возможно, обладает информацией. Надо торопиться, уже перевалило за полдень. Нужно как можно больше собрать сплетен и разговоров, может, что и прояснится, – ответил Евграф, допивая чай.

– Я с тобой, очень хочется посмотреть на волколаков, – засмеялась Ольга.

Опросив собранных жителей, которые трудились на конезаводе, сыщик ничего нового не узнал. Информация обращалась по кругу. Напрямую спросил у управляющего о его личности. С его слов выяснил, что Михаил Иванович у Добрынина работает уже с десяток лет. Человек ему известный и поставленный на конезавод для наблюдения за порядком и поддержания хозяйства. Главным специалистом по коням был старший конюх, который, впрочем, тоже ничего вразумительного не рассказал. Только то, что ранее было известно Евграфу. Пока приходилось верить на слово, так как на конезаводе личных дел не было, не в пример оружейному Императорскому заводу. Узнать о каждом человеке было возможно только в полицейском или жандармском управлении, и то не про всех, так как на государевой службе конюхи и управляющие не состояли. Поэтому дела до них государству не было, если только не причинят какой-либо ущерб частной собственности или личности, нарушив общественный порядок, или не войдут в общество сектантов или революционеров.

Евграф вновь уточнил про Марфу, очень его заинтересовавшую. Он так и не мог понять, глупа она или, наоборот, весьма умна и хитра. По поводу этой женщины управляющий пояснил, что баба взбалмошная и чудная, постоянно придумывает всякие сказки и страшные истории-небылицы, чтобы поддерживать интерес и уважение к своей деятельности, так как занимается знахарством на травах от сглаза и чёрных заговоров. Травы в Туле продаёт, в покупателях, в основном, жёны купцов и зажиточных мещан. У местных жителей пользуется дурной славой ведуньи и чернокнижницы. Веры языку её без костей нет ни на копейку. Где просто баба, там тульский базар, а где Марфа-травница – там московская торговая площадь.

Закончив с опросом и пригласив графиню, которой явно нравилось необычное приключение, сыщик приказал на двух экипажах следовать к дубовой роще, что находилась недалеко, за конюшнями. В одном экипаже, в том самом, что выделил голова города, следовали Евграф и графиня. В другом – Михаил Иванович и Марфа-травница, которая, во время поездки, активно размахивала руками и видимо скандалила с управляющим.

Евграф знал таких крестьянок, они были в каждой деревне. Могли до бесконечности рассказывать местные сказки и причуды, знали повадки и названия всей нечисти в округе. Особо им нравилось поражать воображение городских слушателей всякими водяными, банными или болотными анчутками, проживающими в лесу, которые, по народным преданиям, представляли собой маленьких чертят с лысыми головёнками и длинными руками. Или существами из той же породы малых чертей, называемыми хухликами и шиликунами, известными чудаками и весельчаками, охотившимися за бражниками и пьяницами.

– Ольга, а ты знаешь про шиликунов? – улыбнувшись, спросил Евграф, следуя с ней в экипаже.

– Нет, а кто это ещё? Что за необычность такая? Я здесь много чего удивительного от Марфы-травницы узнала. Не сельская крестьянка, а старая волшебница! Не сельцо, а какой-то сказочный мир. Осталось только Чеширского кота, Мартовского зайца и Белого кролика увидеть. Тогда я буду точь-в-точь как Алиса в Стране чудес, – весело заявила графиня.