Но в первую очередь эта новость означала одно — никаких полумер — никакой пощады.
— Ты сказал, что у этой системы есть ритуальный центр — где он и насколько хорошо охраняется? — поинтересовался я перебирая в голове законные и незаконные варианты решения этого "вопроса". Я склонялся к самым радикальным, при этом — радикально незаконным.
— Отдельный фургон-рефреж-ширатор, в котором находитс-ся всё оборудование и второй дух. Одерж-шимая с-содержится отдельно и работает дис-станционно. Из-за постоянного обмена энергией установить какую-либо защиту там не смогли. И не с-смогут.
— Не смогли или она не активна? — уточнил я.
— Не с-смогли, гос-сподин. Всё-же дух ответс-ственный за транс-спортировку энергии очень не доволен наруш-шением контракта, поэтому потоки энергии вес-сьма и вес-сьма… хаотич-чны.
Ладно… то есть у меня три важных точки интереса. Фургон с "софтом" который я очень хочу перетрясти снизу до верху, одержимая, которую желательно не оставлять без присмотра и "босс" этого цирку моральных уродов. Это то что я вижу "сходу" а ведь по уму мне бы и архивы найти и умника собравшего это "чудо инженерной мысли" потрясти и по всем "обращённым пройтись, дабы убедиться что они не откинут свои тапки, при тотальной поломке.
Вот только я ведь сходу нифига не мойму! А значит действовать придётся "на авось". Что меня не радует.
— Если вы выведете ритуальную часть из строя — как на это среагируют пользователи? — на пробу спросил я.
— Моих знаний недос-статочно, гос-сподин — слегка отлетел от меня дух, склоняясь в поклоне.
— Яс-сно — протянул я собираюсь с мыслями пару минут.
— Передай всё что узнал своему напарнику — сказал я после тяжких раздумий — После этого выведи из строя духа в фургоне, по возможности — раздолбай всю систему до состояния хлама, но не показывайся. Если у тебя всё получится… организуй всей верхушке и главным исполнителям этой "эпопеи" инсульт, или инфаркт — не суть важно, главное — также тихо и незаметно. Я не хочу потом оправдываться перед правоохранителями. По результатам твоих действий — решим как действовать дальше.
— Будет ис-сполнено, Гос-сподин — ликующе прошептал дух растворяясь в тенях и оставляя меня с очень неприятными мыслями.
Всё-таки не каждый день подписываю кому-нибудь смертный приговор.
Дело за малым. Дождаться результата, и если мой Гуляка оценил всё верно притворюсь что я об этих гавриках не знал никак и никогда, а сам выдерну Одержимую, после чего буду клясться и божится что я не имею никакого отношения к произошедшей бойне, а при спасении одержимой духом буду настолько законопослушен, что они мне медаль должны будут выдать… Если вообще найдут, ибо следов я оставлять не только не буду, но ещё и найму кого-нибудь с "той стороны", дабы он эти следы подчистил.
Операция: "А кто это сде-елал?" начинается, блэт.
******
Когда человек начинает жить? Очень сложный и крайне философский вопрос который имеет столько ответов, сколько существует тех кто этот ответ обсуждает. Кто-то начинает чувствовать себя живым когда у него появляется семья. Кто-то оживляется находя ту самую половину своей души, ради поиска которой, по их мнению они и пришли в этот мир. Кто-то начинает более полно воспринимать мир освободившись от оков семьи. Кто-то обретает смысл самого своего существования в творчестве.
Она начала воспринимать мир более ярко после встречи со своей подругой, которой она, к своему сожалению, изначально и не заметила вовсе. Просто в какой-то момент она осознала что ощущает чьё-то мнение… или даже намеренье. Просто всё стало чуть ярче. Просто появился некоторый интерес в каждодневных обязанностях. Просто стало легче дышать и появилось желание вдыхать полной грудью.
Со временем эта освобождающая связь становилась всё чётче и понятнее. Она начала воспринимать отдельные "эмоции" проявляемые её подругой и желания, а подруга в свою очередь иногда помогала привнося в серую ежедневность новые краски. Их связь лишь крепла.
Что-ж, общество быстро напомнило о том, что оно не любит ни выскочек, ни тех кто отличается от других. Началось всё с шепотков за спиной. В школьном клубе. В классе. Обычно этого достаточно, но…. у меня был друг и этот друг поддерживал меня так, как никто иной. И обычное воздействие призванное "исправить" отличающегося индивидуума было проигнорировано. Всё могло бы закончится на этом — просто навесили бы на меня ярлык "странной" и изолировали от большей части общества. Но школьным "нормалам" это показалось неприемлемым и тогда начались попытки подгадить. Мелочь — тут, пакость — там и вот против меня организуется настоящая травля.
Я даже не поняла как и откуда появилось столько злобы. Казалось что меня винили во всех грехах и неудачах что когда-либо с ними происходили. Это было какое-то помешательство, которое мигом захватило даже тех кто раньше "дружил" со мной. Они не делали что-то явного, но… осведомлённость организаторов и самых "активных" деятелей этого "движения" говорили о многом.
И тогда её друг, присутствие которой она теперь ощущала твёрдо и чётко выступил в её защиту, не позволяя навредить. Пара дней и теперь она даже не "одиночка" а буквально "проклятая". И хотя то что с ней хотели сотворить её соученики должно было вызвать негативную реакцию в их сторону — ничего не случилось. Просто теперь все в округе знали, что она — ведьма, которая мучает других и наслаждается этим. Даже "взрослые" которые должны были остановить этот беспредел в зародыше могли только отводить взгляд и нести полнейший бред — лишь бы отмахнуться от неё и никак не встревать в эту ситуацию.
Очередное предательство пришло оттуда — откуда она его не ждала никак и никогда. Её семья предпочла поверить всему тому бреду который несли не сумевшие навредить ей неудачники и… отмахнулась от неё, сдав в психбольницу. Причём не просто сдали, а подсыпали в еду снотворного и отдали её туда во сне.
С этого момента в её жизни начал разворачиваться настоящий ужас. Одиночная камера с мягкими стенами. Врачи с глазами как у мертвеца и такой-же мёртвой душой, которых она даже людьми назвать не может. Ни сочувствия, ни понимания, ни даже попытки выслушать. Просто механизм. Механизм который превращает людей в такие-же механизмы с мёртвыми глазами.
Первую неделю всё было… ужасно, но хорошо. По крайней мере её не пытались напичкать таблетками или обколоть до беспамятства, как женщину из соседней палаты, на которую она иногда поглядывала с помощью своей подруги. Что-ж, робкие лучи надежды были стёрты известием о том, что врач который будет её лечить, вернулся из отпуска.
О том, нужно ли ей лечение, никто даже вопроса не задал. И вскоре она поняла почему. В конце концов это учреждение создано, не для тог чтобы люди в нём выздоравливали, а для того чтобы их можно было "лечить".
Такой-же серый день наполненный скукой, ибо никаких развлечений ей не положено, и подбирающимся отчаяньем. Очередная беседа с очередным мужчиной с мёртвыми глазами, на которой она отвечает чётко, понятно и разумно, стараясь вставить свои вопросы в диалог. Живой труп, впрочем, эти попытки не волнуют и всё что не относится к его "программе" игнорируется с мертвенным спокойствием.
Уже вечером её перевели в другую палату. Гораздо дальше от входа и попытались связать, а когда не получилось и пара санитаров вылетела из палаты взашей, эту самую палату накачали усыпляющим газом. И тут даже её подруга не помогла.
Очнулась она связанной, слабой и под капельницей… Полгода спустя… на операционном столе.
О том как они прорвались оттуда она не помнит. Точнее она твёрдо знает что НЕ ХОЧЕТ вспоминать. Но много ли может одинокая девушка без поддержки семьи, денег, документов и даже нормальной одежды? Не много. Она пряталась практически по каждой доступной щели полтора месяца пока её не нашли "люди в чёрном". К тому времени она уже была худой как щепка, голодная и не один раз битая без предупреждения, ибо "добрые бездомные способные помочь в беде" бывают только в кино.
