За ним следовал низкорослый служка, весьма уродливый на вид. Он держал двумя руками небольшой медный чан, наполненный водой. Подмышкой торчала зажатая кисточка.

Жрец остановился, не доходя до охотника двух метров. Он был молод, лет двадцати трёх, щуплый и какой-то бесцветный. Должно быть, священник и сам это знал про себя и старался компенсировать невзрачный вид высокопарным тоном, громким голосом и подчёркнуто прямой осанкой.

– Как человек, следящий за духовной чистотой этого города, я обязан настаивать на том, чтобы ты, эм-м-м… пришелец, принял священное помазание Укадара.

Эл поправил капюшон и надел поверх него амигасу, скрывшую лицо почти до кончика носа.

– Слышишь?! – возмущенно возвысил голос жрец, оскорбленный подобным пренебрежением. – Я настаиваю, чтобы…

– Настаивай, кто тебе мешает? – скрипуче перебил демоноборец.

Чуть ли не в каждом поселении его норовили окропить, помазать или освятить ещё каким-нибудь способом.

Прикрепив дорожную сумку и отвязав циклопарда, Эл легко вскочил в седло чёрной кожи с заклёпками и вдел ноги в стремена.

– Как… как ты смеешь?! – возопил жрец, отступая, когда зверь начал разворачиваться, фыркая и шевеля ушами с кисточками. – Каждый, кто хочет остаться в городе, обязан…

Демоноборец подъехал к священнику вплотную. Тому стоило немалой силы воли заставить себя остаться на месте. Что ж, мальчик был достоин уважения хотя бы за это. Но Элу совершенно не хотелось спорить. Он приехал в Годур не ради дискуссий. Поэтому охотник свесился на бок, приблизив своё лицо к задранной физиономии жреца.

Каждый, кто хочет остаться в этом городе, должен молиться, чтобы мне сопутствовала удача при истреблении нечисти, – медленно проскрипел он и, прежде чем священнослужитель что-либо ответил, сильно выдохнул воздух Сарадану в лицо.

Жрец закачался, схватившись за горло, побледнел и едва успел опереться на перепуганного служку.

– Не бойся, – сказал Эл, проезжая вперёд. – Ты не умрёшь от этого. Просто немного помолчишь. Не стоит нарушать тишину, если твой голос не меняет её к лучшему.

Он направился вдоль улицы в сторону возвышавшегося над крышами домов храма Укадара. Так что священник мог не трудиться тащиться к гостинице. Однако Эл и не думал останавливать циклопарда, чтобы молиться. Вместо этого он объехал старое, нуждающееся в ремонте здание и направился к низким воротцам, отделявшим стоявший на окраине города храм от кладбища, утыканного надгробиями и крестами. На крашеных извёсткой жердях сидели жирные вороны, с тревогой поглядывавшие в небо, где плавно и зловеще кружились их конкуренты – стервятники.

Эл старался не обращать внимания на жителей Годура, выглядывавших из-за углов, из окон и провожавших его любопытными, но неприязненными взглядами. До обострённого слуха доносились обрывки разговоров и перешёптываний: «Говорят, последний в своём роде…», «Правда, что он людоед? Да не может быть!», «Не вздумай выходить вечером на улицу, Кирси! Я не собираюсь тебя потом по кусочкам…».

Всё это было привычно. Демоноборец даже не прислушивался, пропуская мимо ушей реплики, для них не предназначенные. Люди всегда боятся того, что не понимают, и интересуются тем, что превосходит их. А он превосходил. Хотя едва ли кто-то из жителей Пустоши согласился бы поменяться с ним местами. Разве что безумец.

А ещё Эл чувствовал интерес женщин Годуры. Он накатывал особой пряной волной и обволакивал теплом, правда, и в этих эманациях присутствовал страх. Но не за себя, а за детей, которых, по слухам, раз в месяц пожирал полумифический Легионер. Раньше Эла удивлял этот интерес. Ну серьёзно, думал он, как женщины могут сладко замирать, глядя на его укутанную в грубый дорожный плащ фигуру верхом на мутанте с Топей? Потом понял. Всё дело было в его уникальности. «Говорят, последний в своём роде…». Женщины мимо таких диковин равнодушно не проходят.

Циклопард согнал коротким рыком ворон и переступил воротца кладбища. Мягкие лапы со спрятанными в шерсти когтями ступали по земле между могилами осторожно, словно зверь боялся осквернить место последнего упокоения Годурцев. Эл остановил его в центре погоста и, приподнявшись на стременах, сильно втянул тонкими ноздрями воздух. Ничего. Только тихий шёпот, доносившийся со всех сторон. Мёртвые говорили, и их слова сливались в неразборчивый шум, давно ставший для охотника привычным фоном. Иногда только выделялся в нём резкий вопль, полный боли или страха. Но и это не заставляло Эла вздрагивать, как не шокирует никого трубный звук гудка дилижанса на городской улице.

Демоноборец развернул циклопарда и поехал прочь с погоста. Осмотр кладбища не удовлетворил его. Нужно было провести один эксперимент, для которого требовалась лошадь.

Глава 7

Жрец Сарадан встретил всадника возле входа в храм. Служки с ним уже не было, как и чана с освящённой водой. При виде охотника он шагнул вперёд, словно намереваясь преградить ему путь, но циклопард не замедлил хода.

– Я понимаю, что тебе наплевать на наши обычаи, – звонко заговорил жрец. – И ты можешь снова заткнуть мне рот. Наверняка у тебя в арсенале есть и другие заклинания, чтобы сделать это, но я всё же…

– У тебя есть лошадь, священник? – прервал речь Сарадана Эл.

– Что? – опешил тот.

– Лошадь есть?

Недоумевающий взгляд жреца остановился на циклопарде.

– Не в качестве транспорта, – угадав его мысли, сказал охотник. – Для эксперимента.

– Какого ещё эксперимента?

– Ты много переспрашиваешь.

– Я хочу знать…

– Тебе известно, что лошадь не переступит могилу, в которой лежит стригой или другой вампир?

– Ты собираешься проверить, нет ли упыря на нашем городском кладбище?

– Именно.

– Бесполезно. Все последние могилы пусты.

– А те, что появились больше четырёх месяцев назад?

– С ними всё в порядке.

– Лучше проверить. Иногда вампиры делают подкоп, чтобы незаметно возвращаться в могилы.

Сарадан колебался.

– Укадар, – начал он, однако Эл прервал его.

– Что твой бог сделал, чтобы избавить Годар от напасти?

– Да как ты смеешь?! – задохнулся от возмущения жрец.

Ему даже пришлось схватиться за перила крыльца, чтобы удержать равновесие, ибо он пошатнулся, услышав вопрос чужака.

– Ну, пусть Укадар накажет меня, если сможет.

– Так и будет! – побледнев, проговорил священник.

– Надеюсь, не раньше, чем я сделаю свою работу. Хотя едва ли меня сумеет покарать тот, кто не в состоянии перебить стригоев, верно? А может, вы просто не заслужили милости Укадара? Ладно, не отвечай. Мне некогда вести теософский спор. Скажи лучше: есть у тебя лошадь, или я поеду искать её на других дворах.

Жрецу стоило видимых усилий взять себя в руки.

– В конюшне, – процедил он.

Эл остановил циклопарда, который до этого выписывал перед крыльцом круги.

– Так веди.

Помедлив, священник направился к деревянной постройке слева от храма.

– Жду тебя на кладбище! – крикнул демоноборец, разворачивая циклопарда.

Когда Сарадан привёл под уздцы серую в яблоках кобылку, Эл сидел на надгробном камне.

– Побольше уважения к мёртвым! – буркнул священник и осёкся.

– Не заметил, чтобы в Годуре этим могли похвастаться, – отозвался охотник, поднимаясь. – Впрочем, это пустая могила, так что я едва ли кого потревожил.

– Что ты собираешься делать? – сменил тему жрец. – Водить лошадь через каждую могилу?

– Именно.

Забрав у Сарадана уздечку, Эл потащил животное к ближайшему кресту. Именно потащил, потому что кобыла упиралась. Но демоноборец был сильнее.

Священник наблюдал за действиями охотника. Могил было много. Пустошь не являлась спокойным местом, где люди жили в безопасности. Всё время кто-нибудь погибал. Так что эксперимент продолжался долго. От однообразия жрец заскучал и хотел было пойти в храм, но решил, что должен досмотреть спектакль до конца. Тем более, у ограды начали собраться зеваки. Некоторые задавали ему вопросы – в основном, чем занят демоноборец, и будет ли от этого толк.