Я лежал на траве, читая журнал "Смена", который начал печатать фантастическую повесть "Жук в муравейнике". Я разглядывал иллюстрацию, где были нарисованы синие младенцы, жующие перфорированные ленты, пытаясь понять, что будет дальше, так как продолжение будет только в следующем номере, когда услышал тарахтение трактора. Я моментально забыл про журнал, и схватил термос. Хорошо, что сегодня холодно, это очень кстати. И на озере никого, наверняка.
В термосе у меня был приготовлен чай. Но не просто чай, а смешанный с сонным отваром. Мне придется разыграть небольшую комедию.
Я вышел на обочину дороги и поднял руку.
Конечно, трактор мог не остановиться, тогда придется ждать следующего раза.
Трактор остановился.
Открылась дверь, выглянул водитель. Усы, кожаная тужурка, громкий голос.
- Эй! Тебе куда?
Я кинулся к кабине.
- На станцию, подвезите!
- Голосует! Выдумал, тоже! Тут дойти-то, пара километров!
- У меня нога болит. Ободрал!
К ноге я предусмотрительно налепил подорожник, который и продемонстрировал.
- И что теперь? Ну, садись.
В тракторе пахло бензином и машинным маслом. Сильно трясло, но через три минуты я уже делал вид, что мне настолько удобно и комфортно ехать, что даже лениво отхлебываю из термоса очень вкусный чаек.
- Ты с термосом гулять ходишь? А разбить не боишься?
- Не, там железная колба. Хотите чаю? Горячего?
- Чаю?
Водитель протянул руку.
- Если не жалко... Пару глотков.
Я торжествовал, наблюдая, как водитель пьет.
- Допивайте все, мне не жалко. Я уже этого чаю обпился. Это уже третий термос сегодня.
Водитель засмеялся.
- Чудной ты какой-то. Могу и допить, замерз, пока на заводе ждал.
- Так и грейтесь.
- Спасибо.
Водитель вернул мне пустой термос, вытер усы, пожевал губами.
- Крепкий у тебя чаек. Очень крепкий. Да... Хороший.
- Бабушка заваривала.
- Добрая она у тебя. Ух... Аж скулы сводит.
- Ага. Я тоже крепкий люблю. А куда вы эту химию везете?
- Аммиак-то? Так на наш комбинат, там из него удобрение будут делать. Разведут водой, добавят еще кое-чего. И на поля, поливать. Чтобы росло лучше.
- Понятно. Просто воняет очень.
- А ты не нюхай, - водитель засмеялся.
Мы ехали, а я ждал, когда водитель начнет засыпать. По моим расчетам, за те десять минут, пока мы поравняемся с озером, водитель должен вырубиться несколько раз. Потому что, когда я вчера налил отвара в овечью похлебку, и подсунул большому барану из бабкиного стада, тот заснул через три минуты. Бабка его еще пинала ногой в навозной галоше, мол, такого еще не было, чтобы посреди белого дня, около тазика с едой, заснул баран.
- Ну и чаек у те...
Водитель прильнул к двери, повесив голову. Еле успел перехватить руль. Я осторожно скинул ноги водителя с педалей, отчего трактор некоторое время катился по инерции, а потом остановился. Я обежал трактор, и принялся вытягивать сонного водителя. Он был очень тяжелый, у меня даже потемнело в глазах, так он на меня навалился. Все-таки, я не очень аккуратно его вытащил, скорее спящий выпал сам, трахнувшись мотающейся головой о землю. Я отволок водителя подальше от обочины, прикрыл его лицо лопухом, так что со стороны казалось, будто человек устал и решил вздремнуть на свежем воздухе.
У меня тряслись руки, и я сначала закурил сигарету, прежде чем ехать. Посидел пару минут, собираясь с мыслями. Теперь уже поздно отступать. Если я не спущу этот дурацкий аммиак в озеро, то нет мне прощения. Скажут: угнал трактор, чтобы покататься, причем бандитским способом! С помощью варева! А если я все сделаю как надо, тогда... а тогда неважно. Главное - никто больше не будет тонуть.
Мне было немного жалко водителя, я представлял, как он будет расстроен, когда проснется...
Сильно я не газовал, тарахтел потихонечку, аккуратно поворачивая руль на изгибах дороги.
Главное, чтобы на озере никого не было. Наконец, место, где нужно сворачивать на поле.
Показалась черная вода. Я выбрал место заранее, заросли высоких кустов, там не сразу заметят трактор, если у меня будут проблемы со шлангом и я провожусь слишком долго.
Въехал в кусты, чуть завернув, чтобы удобнее поставить бочку. Остановился, заглушил трактор.
Сердце стучало в тишине.
Продираясь к бочке, ободрал локоть о сломанный куст. Шланг был примотан толстой проволокой к скобе. Какой тяжеленный! Длины шланга как раз хватало до воды, но пришлось сломать несколько кустов, чтобы тот ровно лег на землю. Весь извозился в глине, конечно...
Прежде чем отвернуть задвижку, я посмотрел на озеро.
Темная, спокойная вода.
Хуже не будет.
Я уперся в задвижку, но она не подавалось. Налег изо всей силы, тогда сдвинулась. Крутил, пока не вывернул ее до упора. Шланг разбух, внутри него зажурчало. Я подбежал к воде и увидел, как жидкость тугой струей бьет в озеро.
Больше не искупаешься!
И тут...
В нос как будто саданули поленом. Я машинально скорчился, открыл рот, но вздохнуть смог только наполовину... Как будто вместо воздуха - раскаленная стеклянная пыль. Почувствовал, что ноги меня не держат, что валюсь прямиком... в полупрозрачные руки, которые, растопырив похожие на змей пальцы, тянутся из воды. Они душат меня...
Нет! Я вырываюсь и... в глазах завертелись колесом разноцветные зайцы, а потом... потом я увидел косую перекладину, будто сходни на корабле, и с верхнего края лучится яркий свет.
Что это, корабль?
Свет, похожий на тот, что отражался от крышки соснового гроба. Я бегу к нему. Вверх! Или это спасительный трамплин, взлетев с которого, не нужно будет бояться? Карусель из солнечных зайчиков, смешливые зверьки, добрая музыка...
Ласковый голос, повторяющийся бесконечно, баюкающий и грустный. Удивительные пузыри, медленно плывущие рядом.
Можно положить на них руку, они вязкие на ощупь, мягкие.
Жужжание.
Испуганно оборачиваюсь, теплая бесконечность лопается, и я вижу страшную ребристую штуковину, несущуюся на меня, мерзко гремящую. Сушилка!
Я задыхаюсь, скорее всего от смеха, машу кулаком, хочу сбить сушилку, она как назойливая муха вьется около меня.
