Что же касается рассказов людям, и притом любым, на тему, что очередной, который взялся говорить о недоступных истинах, такой какой-то необычный и особенный, то здесь не надо обладать избыточным и запредельным здравомыслием чтобы заранее понять, что в самом лучшем случае после подобного станет элементарно попросту не до занятия над каким-либо возможным улучшением своей духовной индивидуальности и личности. После подобного время свободное может вообще исчезнуть попросту как фактор. А могут, соответственно, нагрянуть и последствия куда более скверные. И потому, прежде всего гораздо лучше будет озаботить себя тем, что намекать, и прежде всего самому себе, хоть на как-то возможные качественные улучшения духовного характера, ждущие где-то впереди, и постараться двигаться в подобном направлении, и не сворачивать.
А взгляд теперь забавный-любопытный формируется, при этом на практически почти что всё из всякого происходящего. Притом здесь и сомнений, в принципе, даже малейших нет, что больше чем небесполезно повнимательнее посмотреть на ситуацию. По логике, вопрос – зачем? мгновенно возникает, сразу. Случается ли то или иное, а всё-таки из жизни не исчез, с ответом разве что нюансы и нелепица сплошная – поди здесь догадайся для чего такое учинять и на глаза под взгляд подсовывать? Чтоб жалость породить? Иль сострадание? Или ещё набор подобных чувств всё из того же направления, чтобы кого-то как-то в русле именно такого и описанного повода как можно более решительно и полновесно пожалел? Проявил позывы, полные духовного участия? Захотел помочь? Что ж, постановка мыслей в данном варианте рассмотрения даёт возможность для достаточно своеобразного раскрытия темы, и некоторые выкрутасы прошлого, вроде той бабки с красным флагом, столь быстро без проблем запечатлённой в бронзе, сразу, раз, и мгновенно вроде бы становятся понятны. Одна беда – раз столь заметно и решили отличиться, всё, нет сомнения, а, по всему получается, к тому ведёт, что, раз идёт война, всё обернулся таким образом, что бабку без сомнения убили, и по-другому как-то отличится в отношении выставленной напоказ и замеченной уже никак не получалось. Живого можно было бы каким-нибудь нагрудным знаком наградить, в какой-то дом посимпатичнее переселить, пока с трудом могу представить уж насколько та поделка бронзовая будет замеченной несчастной бабке в помощь, если то дело столь печальное действительно закончилось убийством.
Ну что ж, всё, разом, и в одно мгновение сущее переменилось, стало понятно, зачем же вся эта звучащая музыка – чтобы обрадовать то, что по жизни именуется благой духовною сутью живущего. Что, в сущности, осталось, когда образ из сознания словно ушёл, как будто бы оставив без какой-либо надлежащей заботы-участия должного, столь слабо развитое бремя телесное, ничтожное, плотское? Подобное, духовное, оформляется без исключенья в каждом, притом во всём, в чём только можно при зачатии и последующем среди живущих рождении истинно воплотиться! И потому, если результат после прожитого слаб духом своим, представь, без сколь неимоверно важного участия такому, самому обычному из живущих, приходится от самого рождения расти и расти, совершенствуясь телом и, если всё-таки именно повезёт, то, разумеется, духом? Здесь только следует не забывать, что главнейший храм при подобном совершенствовании в процессе протекающей жизни это сам молящийся об улучшении окружающего бытия. При этом через разум, озабоченный процессом моления в храме, или вне храма развивается подобное совершенствование духа живущего, через моления любого благого характера и оформления достойного, главное духом будь светел, всё остальное не важно. Самое главное, если в молитвах своих, обращаешься к миру, и через сознание своё, в результате, во время молений истинно получаешь возможность вносить изменения, как и в себя самого, и, соответственно, в весь окружающий мир.
В теле, рождавшемся столь неестественно долго, присутствовал, кто помогал, старался от зачатия править и направлять, и этим добился надлежащего результата?
А эти, с простыми лицами? Здесь кто в заботе если результат получается настолько малоприятно ничтожен?
(МОЖЕТ БЫТЬ ТО, ЧТО НИЖЕ, ПРИГОДНО ДЛЯ ТЕКСТА КНИГИ)
Очередные перемены, пришла пора такому тоже появится-проявиться соответствующим образом. При новом взгляде и на всё, что под взгляд попадает, по-новому приходится смотреть воистину буквально сплошь на всё без исключения. И, среди результатов, от того послания от Бога, которое, казалось бы, сам под диктовку написал, после чего поправил, вдруг, словно за версту, потянуло ощутимейшей некой ничтожностью технократического, в сущности, обмана. Теперь, когда совсем по-другому смотришь на сложившуюся по ходу всего ситуацию, только и остаётся, что самого себя и сразу же спросить: Ну, и что? Здесь, получается, всё, говоря проще, с двойным проявившемся внезапно дном? Сразу и ложь, и не ложь? Лукавство? Некое сплошное хитроумное лукавство? Каждую строчку теперь можно разложить на составляющие и, в результате, видеть в составляющих-деталях всей такой строки, вариантом, может, в чём-либо такой или иной, двойной нелепый смысл довольно странного характера и свойства. Что ж, ничего не скажешь, и внушительно, и впечатляет. И что с такого рода оформлением делать? Уж если посмотреть на написание создаваемого подобным образом, весьма немаленького текста, от истины открещиваться точно не получится, проходит всё уж точно не без пользы. Память самым нелепейшим из проявлений – вариантов, простейшим образом и с постоянством просто гаснет, а потому, и во многом в рассуждениях приходится опираться как раз на записанное-переписанное ранее. Но как далеко и глубоко способны, пока дело движется, распространиться всё подобного рода, самые экзотические и протекающие разрушения? И, главное, насколько далеко такое расставание с былым, при обворовывании сознания, заведёт? И почему такая деградация вообще имеет место, как и всё ещё способна оформляться-быть, если, по сути, голова, если судить по всем возможным ощущениям, в объёмах, и размерах, и в вместимости, всё время, раз от разу, а только выигрывает с постоянством? Да и задачи, о которых с некоторых пор следует столь озабоченно и конкретно думать? Все те, бесспорно, более чем странные и удивительные откровения, что посещали до того, уже давно довольно мало походили на хоть сколь-нибудь приемлемое, подходящее к общению нечто, которым можно было бы с другими где-либо живущими в обычном человеческом сообществе элементарно-просто взять и поделиться. Теперь? Увы, нельзя не согласиться, всё-таки пока, насколько это получается, гораздо правильнее постараться двигаться и дальше по дороге совершенства качественного, не привлекая лишнего внимания к существованию обычному.
И почему же Солнце вдруг такое странное? Во время испытаний предварительных, как раз когда в квартире оказалась вдруг ниспослана сплошная слепота, уже потом, когда всё зрение вернулось, и после завершения происходившего в награду дали посмотреть особым взглядом словно бы от солнечной поверхности. Скрывать не стану, огненные буруны-протуберанцы впечатляют основательно. Но не понять, зачем такие буруны огня летят куда-то над поверхностью, куда? Почему возникли? К тому же в свете всякого и разного, что с некоторых пор отныне открывается, все эти необъятные вихри из пламени по результату могут оказаться продуктом сверх сложнейшего расчёта, притом расчёта, как основу для себя предполагающего учёт всего происходящего на истинно неисчислимое количество времени вперед-назад! Что же касается того, что представлял из себя взгляд от поверхностью горящей, и по ощущениям словно летящий посреди таких протуберанцев – да, в самом лучшем варианте ощущений всё подобное воспринималось именно полётом посреди огня, при этом не скажу, что в данном случае летело воплощение сознания в человеческом обличие. Сознание среди языков такого пламени и над поверхностью пылающего и текущего огня!
Весь мир внутри сознания, распространение которого над всем, без исключения, даёт возможность воплощаться всякому воспринимаемому, как и всему и всякому любому остальному прочему, именно как творению разума, сверх разума, способного творить куда заметно более серьёзное и грандиозное, но созданный по ходу совершенствования чего-либо происходящего, подобный мир как раз тем интересен, что, в результате, получается, что уж каким бы всё-таки по результату ни случился-получился, а всё равно, венчая весь процесс творения, всегда стремится к некому развитию и к тем или иным, а должным переменам.
