Вадим горько вздохнул.

– Как только сделка сорвалась, я риелтора послал и бросил там на холме. Пусть знает – с нами такие проколы даром не проходят. Удумали – если у тебя в наличии больше 50000 евро, то докажи, что деньги чисты. Офонарели совсем!!! Такие вопросы наши родные русские власти задавать не спешат, а тут борзые. А все хохлы со своей незалежностью. Далась она им. – Вадим безнадежно махнул рукой. – Что теперь делать, ума не приложу. Я уже всем про сюрприз сообщил. До днюхи полтора месяца…

Глеб хотел было напомнить новому знакомому про мелкий жемчуг и жидкие щи, но взглянув на мужика, прикусил язык. Щеки Вадима почти слились по цвету с пуховиком, а губы дрожали.

«Эка его пробрало, бедолагу». – Пожалел Глеб мужика.

Здесь бы попрощаться с новым знакомцем и отправиться восвояси, но Глеб на свою голову достал очередную сигарету.  Человек предполагает, а обстоятельства, как известно, располагают.

Глава 2

Глеб вспомнил о «Великом», тот все еще бубнил в трубку, несмотря на то что в течение 10 минут Глеб не задал ни одного уточняющего вопроса, даже не произнес своего традиционного «угу». Не человек, а истинный транслятор. Вот кто не переживет санкций, не позволяющих поставлять в Россию айфоны, и отменить интернет.

– Все дружище, пока… Бегу по делам.

– А в замок не пойдешь? – Заметно огорчился Вадим. – Я думал…

– В замок собираюсь прямо сейчас. Ты как? – Хозяин жизни с сожалением посмотрел на остатки тушеной утки и кнэдликов. – Ну ладно, пойдем. Надо посмотреть, прицениться.

– Это музей. – уточнил Глеб.

– Хочешь сказать, музеи не продаются? Запомни дорогой – продается все. Вопрос только в цене. Вон в 90-е наши демократы даже страну продали, только сделку плохо оформили идиоты жадные… Теперь того и гляди надумают экспроприацию, как на Донбассе.

Глеб уже шагал по булыжной мостовой, мысленно переносясь в стародавние времена, представил, как по этой дороге в замок скачет всадник. А цокот копыт лошади приманивает к окнам жителей. О событиях 90-ых он предпочитал не говорить ни с кем. Офицер, который пережил вывод своего авиационного полка из чешского города Оломоуца в заснеженное чистое тульское поле… Сколько мужиков тогда спились сколько семей распалось. В каждой семье, на каждом предприятии, в каждой отрасли за невероятно короткий срок произошли сломы и разломы такого масштаба, что трогать их сейчас, все равно, что выдернуть живую нитку из условного шва. Мало кто оказался в те времена в стане «покупателей». По какую сторону этой необъявленной гражданской войны оказался Вадим угадать не сложно. А погрузись сейчас в обсуждение давних событий, Глеб с Вадимом завершить спор могли только одним способом – мордобоем. А зачем? Мало кого и куда выбросила тогда воронка событий. У всего своя история и у Микулова тоже. Городок маленький, а вон был австрийским, стал чешским.  Однако замок, разрушенный во время 2-й мировой, вновь поднялся на холме и до сих притягивает к себе посетителей, готовых выложить за билет в музей 300 крон. А это немало около 50 евро.

Земляки уже поднялись на каменную лестницу, Вадим остановился тяжело дыша и задрал голову.

– Блин, умели жить эти бароны. Я в Подмосковье дом построил немаленький 700 квадратных метров, три этажа с башнями, ворота с аркой каменной. Но все как говориться в сравнении. Поставь рядом – мой домик игрушечный, а это… Прикинь замок, к которому я приценялся стоит дешевле, чем мой коттедж. Как такое бывает, ума не приложу. Наверное, сама история подешевела.

И Вадим принялся озвучивать текст из Википедии. История Микулова исчисляет с 11 века, а с 15-го городом владел старинный австрийский род Дитрихштейнов.  Между прочем, со славянскими корнями.

Глеб слушал неожиданного экскурсовода и поражался его памяти. Краткую справку в Википедии, он и сам прочитал, но запомнить фамилию не удосужился. А Вадим шпарил, как по написанному. В таких рассуждениях, каждый на своей волне туристы достигли аллеи с бюстами владельцев замка. Вадим приблизился к постаменту:

– Надо будет себе такой заказать, – отдышка прошла, и в его интонации вернулись нотки Хозяина жизни. – Куплю и поставлю в этот ряд. Пора вписывать род Кузькиных в историю Европы.

– Так это род Дитрихштейнов увековечен, – слегка усомнился в идее москаля Глеб.

– Ну и что? Один виночерпий, второй мажордом. С турками воевали, боролись, интриговали. Вырывали у жизни себе блага и собственность. До баронов дослужились, даже статус князей Римской империи приобрели. А мы за что в 90-е палили? Наши жертвы в Александро-Невской лавре похоронены.  Пацанов на лучших кладбищах хоронили целыми аллеями, как героев. Сколько их тогда полегло запросто так что ли? Куплю замок, и титул тоже куплю. Делов то.

Лицо Вадима опять покраснело, но Глеб уже любовался узором черепичных, крыш открывшегося со смотровой площадки. Весь город с этой точки был как на ладони. Картина завораживала настолько, что говорить казалось лишним. Да и Вадим слегка поотстал, и притих.

В Оломоуце, где Глеб провел 3 года замок после войны не сохранился, но крепостная стена уцелела. И обрамляла центральную площадь.  И кирпичные покатые крыши тоже заставляли замирать офицерское сердце. Правда, тогда совсем ненадолго, молодость питалась другими эмоциями. Теперь Глебу было хорошо под 50. И мир вокруг он рассматривал через призму усвоенного за десятилетия опыта. Зачастую горького.

Увы, в данной ситуации опыт и выработанные инстинкты – избегать по возможности конфликтов и острых ситуаций – не сработал,

Глеб повернулся, и увидел, что Вадим сидит прямо на тротуаре, и протянув руку с надежной смотрит в его сторону.

– Помоги, – едва слышно просил Хозяин жизни. Барсетка расстегнулась и валялась на земле.

– Таблетки где? – предположил сердечный приступ Глеб Вадим покачал головой из стороны в сторону.

Спасибо Гуглу, Глеб за 30 секунд нашел телефон скорой помощи и вспоминая свои познания в чешском языке, вызвал медиков. Когда Вадима уложили на носилки, врач махнул рукой Глебу, напоминая, что надо сопровождать больного предстоит именно ему.  В клинике на руки Глебу сбросили пуховик и мешок с одеждой. Вадима увезли, а Глеба привлекли к составлению приемных документов. Глеб заглянул в барсетку, и обнаружил два паспорта с совершенно идентичных фотографий в документах, на Глеба смотрел один и тот же Вадим. Какой же из них показать? И тут вспомнил, что Вади собирался заказать бюст для увековечивания рода Кузькиных. Что касается возраста и полных данных медики сами взяли из документа. Сняли с него ксерокопию и вернули Глебу.

Тот собрался уйти, но дежурная сестра остановила «пана родственника». Надо подождать результата и диагноза. Может операция потребуется… Или, не дай бог…

Первые 40 минут Глеб потратил на изучение наглядной информации на стенах клинки, приправляя иллюстрации с разрезами головы и брюшной полости. Крепким эспрессо из автомата в фойе клиники. Уединившись просмотрел содержимое барсетки.  Из глубины мешка с одеждой услышал телефонный звонок. Пока копался, телефон смолк. Выудив из внутреннего кармана пуховика Айфон последней модели, он обнаружил, что номер звонившего повторялся раз 10 за последние сутки. И только дин раз в исходящих он обнаружил московский номер.  Первый, скорее всего партнер. Надо сообщить ему о случившемся, передать болезного с рук на руки и отправляться дальше. Глеб набрал номер: