Роман понял, что Селин не шутит и это обстоятельство его всерьёз озадачило.
— Ладно… допивайте чай, а я быстро схожу посмотрю, что там за лошадки у нас объявились, — накинув разгрузочный жилет и прихватив автомат, он заметил встревоженный взгляд Алисы. — Это я так… на всякий случай, — и поспешил к пруду.
То место за прудом, о котором говорил домовой, в недавнюю бытность выглядело как матовая стена, за которой не было видно ничего. Теперь всё в корне изменилось. Насколько хватало взгляда, перед Романом расстелилось пшеничное поле, а на краю, в леске, которого тоже раньше не было, паслись, мирно пофыркивая, несколько лошадей. Роман сначала услышал и лишь потом разглядел маленькие точки, едущей в их сторону прямо через поле, техники. Отстегнув с разгрузки цифровой бинокль, Роман, выставив максимальное приближение, посмотрел в сторону движущихся точек. То, что он увидел, не вписывалось ни в какое объяснение. Сминая спелую пшеницу гусеницами, прямо в их сторону ехали танки.
— Да быть такого не может, — сам себе сказал он и снова посмотрел в бинокль.
Зрелище, представшее его взору, словно сошло с экрана кинотеатра. Поднимая лёгкие клубы пыли, широкой лавиной ехали немецкие танки времён второй мировой с десантом пехоты на бортах, одетых в серые мундиры и каски. Роман поспешил к дому, хаотично размышляя как это могло случится. Сопоставив все известные ему факты, он на конец понял, что произошло. Добежав до крыльца, на немой вопрос Алисы он спросил.
— В каком месте твой дед нашёл эту аномалию?
— Точно не знаю, — растерянно ответила она. — Он что-то говорил про Польшу. Да, точно, это западная Польша. Дед ещё радовался, что здесь климат более мягкий… а что случилось?
— Число сегодня какое?
— Как и всегда, первое сентября 1939. Да что случилось, Роман?
— Если быть кратким… ты уж прости за мой салдафонский… Случилось полное дерьмо, и мы в самом его эпицентре. Сегодня война началась… Вторая Мировая, в которой наш народ потеряет около тридцати миллионов своих граждан. Немцы вторглись на территорию Польши, где мы сейчас и находимся, а господа фашисты на танках к нам на чай с мёдом в гости едут.
— Но этого не может быть. Мы защищены аномалией. Тут, если ты помнишь, каждый божий день первое сентября 1939 года, но фашисты на чай не заезжали.
— В том то и беда, что аномалия каким-то образом пропала и мы на пути танковой колонны. Вариантов у нас немного, точнее, всего один… И, знаешь, я, по-моему, догадываюсь почему так произошло, но об этом позже поговорим, а сейчас у нас в запасе на всё про всё, не больше пятнадцати минут.
Алиса вовсе растеряла былое самообладание.
— Что же нам делать?
— Прежде всего, нам надо решить…Точнее, тебе надо решить… Мы можем разрушить один из артефактов «Слеза Циклопа» и аномалия закроет нас от внешнего мира. Мы останемся запертыми во временном пузыре. Как вариант, один сможет его потом покинуть, но не имея второго артефакта не сможет вернуться в него назад. Я уже это испытал на себе. И ещё… ты можешь вместе со мной уйти из этой аномалии в Зону Отчуждения, где я разрушу артефакт, об этом меня просил твой дед Саватей, видимо, знавший, что такая ситуация должна произойти. Тем самым, я запечатаю это место навсегда, не дав возможность его, твоего деда, и моим врагам, пользоваться переходом, пополняя свои ряды фашистскими ублюдками из прошлого.
— О чём тут думать, — возмутилась Алиса. — Мы немедленно уходим в Зону.
— Милая… не так всё просто… Там, в Зоне, тоже начинается страшная война и кто в ней сможет победить пока не известно, и, к тому же, Зона Отчуждения это не Польша в бархатный сезон.
— Ромка… не болтай глупости, — рассерженным тоном оборвала его Алиса. — Мы уходим и это не обсуждается… Я вот только кое-какие вещи заберу, мне пяти минут хватит, — и быстро ушла в дом.
Больше остальных, расстроенным казался Селин.
— Эх, жалко такой домик бросать… И пчёлки… Мёд…
Вскоре, на пороге появилась Алиса, одетая в лёгкий комбинезон, используемый для научных работ в условиях Зоны, с небольшим ранцем на плечах.
— Всё, ребята, я готова.
— Вы идите… Я сейчас вас догоню, — подмигнув Селену, сказал Роман.
В этот раз удача была на их стороне. Уже подходя к месту перехода у старого дуба, они увидели, как прямо к дому подъехал открытый бронетранспортёр с дюжиной гогочущих фашистов. Покинув машину, они, не церемонясь, повалив на бок стоявший на веранде стол, вломились в дом на правах полных хозяев.
— Вот она… Исключительная нация… твою-то мать, — не сдержался Роман. Гогот великих завоевателей, прервался с мощным взрывом растяжки, установленной при входе. — Вот теперь порядок… — довольный делом рук, своих сказал Роман. — Глядишь, под Сталинградом меньше на несколько паршивцев будет.
Не обращая внимание на хаос, творящийся в рядах фашистов, вытаскивающих своих убитых и раненых из дома, они спокойно дошли до нужного места. Роман отдал один из артефактов Алисе, оставив второй у себя в руке. Положив ладонь на широкий лоб Барбоса, он спросил.
— Ты готова? Пора…
Алиса улыбнулась и решительно соединила камни вместе. Они растворились в яркой вспышке, принятой фашистами за очередной взрыв и открывших беспорядочную стрельбу в то место, где только что стояли люди.
Зона встретила Алису и Романа холодным осенним дождём и пронизывающим ветром. Единственным местом, где они могли укрыться от непогоды, был всё тот же их дом, только много лет спустя. Алиса с интересом рассматривала произошедшие в нём изменения. Наконец, завершив свою визуальную инспекцию, сказала.
— Домик наш постарел немного, но выглядит ещё молодцом и при наличии времени и желания… а этого теперь, я так полагаю, в достатке, мы эту проблему решим. Так что… дом, милый дом… а где, кстати, Селин?
После упоминания имени, рядом с Алисой, в своей манере являться ниоткуда, появился Домовой.
— Тут я… Куда же я от вас денусь, — оптимизма на его лице, в отличии от Алисы, было куда меньше, но видя её приподнятое настроение, вскоре, тоже широко улыбался, довольный тем, что его советы по обустройству и ремонту дома Алиса внимательно выслушивает.
В отличии от людей и домового, Барбоса устройство быта нисколько не беспокоило и он, попав в родные для его не совсем собачей натуры, места, поспешил наведаться по только ему известным адресам. Открыв убежище в подвале, Алиса с Романом переоделись в сухую одежду и, сварив крепкий кофе, устроились за столом в бывшем кабинете Саватея.
— О чём ты думаешь, Рома? — пододвигая ему чашку спросила Алиса.
— Только о хорошем… исключительно хорошем, — отшутился Роман.
Сверху в доме послышался громкий шум, опрокидываемых вещей вперемешку со злобным рычанием Барбоса. Он явно с кем-то вступил в схватку.
— Там что-то случилось? — вскрикнула Алиса, вскакивая, сбив со стола чашку.
— Будь здесь, закрой дверь и никому не открывай… Я сейчас всё выясню.
Роман подхватил автомат, стоявший у стола, и поспешил на звуки борьбы. Выбегая из подвала, он услышал два выстрела и рёв Барбоса, перешедший в хрип. Заметив тень, сместившуюся за деревянную перегородку стены, он, не задумываясь, дал по перегородке длинной очередью. Из-за неё лицом вперёд выпал человек в экипировке наёмника. Роман, укрывшись за соседней стеной, прислушался. Кроме хрипов из того места, где лежал Барбос, ничего не было слышно. Держа автомат на изготовку, он вышел из-за стены и подошёл к своему псу. Барбос, умирая, продолжал крепко сжимать своими мощными челюстями плечо, прижатого к стене врага, держащего в руке пистолет. Оттолкнув пистолет ногой, Роман ударом кулака, в который вложил всю свою злость, свалил сидящего на бок. Барбос, посмотрев на хозяина, жалобно заскулил и, ткнувшись носом в колено, как он это всегда делал, глубоко вздохнул и испустил дух. За спиной Роман услышал шорох и, оборачиваясь, едва не нажал на курок, остановив палец в последнее мгновение. Прямо за ним с бледным, перепуганным лицом, стояла Алиса.
