«Клиника – это слово используют, когда хотят дать характеристику поведению какого-то человека, а также его могут применить, когда речь идёт о каком-то событии или явлении, которое выходит за рамки нормальности».

***

«Закончили. Увозите», -устало произнес доктор Самсонов, отходя от операционного стола, снимая перчатка и выбрасывая их в урну под раковиной. Он взглянул на часы, висевшие над входом в операционную, которые показывали без четверти семь. Ночная смена подходила к концу, а ему еще надо было успеть заполнить и сдать формуляры на пациентов, прооперированных сегодня. Он тщательно помыл руки и выйдя из операционной в тамбур, переодевшись из хирургического, в обычную, синюю медицинскую робу, пошел в ординаторскую. Доктор Самсон Самсонов или Самсамыч, как все его звали, от нянечек до главврача, работал нейрохирургом, в хирургическом отделении районной больницы. Сюда он попал три года назад, после окончания столичной ординатуры. Самсамыч специализировался на малоинвазивных операциях головного мозга, но в столице, не имея жилья и практики, вариантов устроиться в хорошую клинику по специальности не было, а тут еще дочка должна была в том году пойти в школу. Так, что надо было срочно определяться. И тогда, его научный руководитель, профессор Смоленский, по своим каналам, нашел ему место в этой райбольнице, расположенной в городке, от которого до столицы было полтора часа на электричке. Это был по тому времени просто сказочный вариант. Он сразу получал служебную однокомнатную квартиру в старой панельной пятиэтажке, врачебную практику с небольшой, но гарантированной зарплатой и возможность продолжить работать над кандидатской диссертацией, два раза в месяц вырываясь в институт к профессору Смоленскому.

В ординаторской никого не было, кроме травматолога Петрова, лежащего на спине на узкой кушетке, прикрыв рукой глаза от света потолочного светильника. Самсамыч подошел к своему столу и сев, включил компьютер и развернул папку с бланками формуляров ночных пациентов.

– Чего так поздно, -не убирая руки с лица, спросил Петров.

– Сегодня ночью четверых по линии особистов привезли. А ты чего домой не идешь?

–Так сегодня зарплатный день. Дождусь девяти часов, когда бухгалтерия на работу придет. И в загул, -сладко зевая, потянулся Петров.

–А я и совсем забыл. Надо успеть закончить с отчетами. Очередь в кассу на меня займи если что, – и Самсамыч включив компьютер, достал дело первого ночного пациента.

Вообще ночные дежурства обычно проходили спокойно. Редко привозили тяжелых, после автомобильных аварий. Днем работы было больше. Но раза два в месяц, именно в ночную смену, полицейские доставляли из спецприемников, так называемых спецконтингент – бомжей, алкашей и наркоманов, на которых обычные меры полицейского перевоспитания уже не действовали. И тогда очередь наступала за Самсамычем. Он делал прокол в черепе и удалял небольшую часть мягких тканей с нейронами, отвечающими за неадекватное поведение пациента, и вживлял вместо них нейростимулятор, так называемый обратного действия. Эту, достаточно специфическую операцию, он хорошо освоил еще на кафедре у профессора Смоленского. Качественные, многофункциональные нейростимуляторы были только иностранного производства и стоили баснословно. Такую операцию могли позволить только самый обеспеченный круг бизнесменов или чиновников высокого ранга. А у Смоленского, они тогда только начинали отрабатывать методику подобных операций, используя отечественные, одно-двух функциональные, разработанные в недрах спецслужб. После вживления таких стимуляторов, люди должны были забыть тягу к вредным привычка, но при этом их дальнейшая повседневная жизнь обязательно должна была проходить в условиях жесткого командного контроля извне. Поэтому, таких пациентов отправляли на реабилитацию в соответствующую среду. Из них потом получались исполнительные военные, полицейские и люди подобных профессий. Послеоперационный период, в больничных условиях, проходил быстро, в течении трех-пяти дней. После чего пациентов забирали на профессиональную подготовку в трудовых лагерях, а дальше, в зависимости от способностей, распределялся в различные силовые или близкие к ним структуры. Проведение такой операция не гарантировало сто процентного результата, прежде всего из-за стимуляторов, качество которых было еще далеко не совершенным. Но еще зависело, от природных особенностей мозга пациента. Иногда попадалась очень плотная ткань, удалить которую обычным способом было затруднительно в условиях райбольницы, что, однако очень редко случалось. Таких пациент не оперировали, а на следующий день забирали оперативники. Вот и сегодняшней ночью ему попался именно такой пациент, по фамилии Курочкин. Самсамыч открыл папку с его делом. С фотографии на него смотрел, чуть улыбаясь совсем еще молодой парень, с интеллигентным лицом. «Все анализы идеальные. Никаких следов постоянного употребления психотропных препаратов нет. Ну и не алкаш, точно. Как он попал в эту компанию?», – задумчиво произнес вслух Самсамыч.

–Что ты сказал, – приподнявшись, спустил ноги с кушетки Петров.

–Да, вот сегодня ночью одного привезли. Непохож на спецконтингент. Может ошиблись?

–Кто такой? «Фамилия есть», – Петров, наклонившись вниз, доставая кроссовки из-под кушетки.

– Некто Курочкин.

–Курочкин, Курочкин. Фамилия вроде знакомая, -стал вспоминать Петров. – Не тот ли это экоактивист, который выступает против вырубки леса под новую автодорогу. Фото его есть?

– Да, – Самсамыч повернулся к нему в кресле и протянул раскрытую папку пациента.

–Точно, он, – хлопнул по фотографии рукой Петров. -Его уже несколько раз забирали в полицию и в психушке держали. А он все не унимается. Упертый. Видно, достал концессионеров.

– А сюда его зачем привезли? Он же не по нашему профилю?

–Пусть спасибо скажет. А то могли уголовку завести и тю-тю, годика на три-четыре, тапочки шить на зоне, -беззаботно ответил Петров, подходя к столу и включая чайник. – Так ты его прооперировал?

–Угу, – буркнул Самсамыч, поворачиваясь к столу. Он достал из верхнего ящика упаковку с неиспользованным нейростимулятором, записал в формуляр Курочкина, в графе его заводской номер, с отметкой «операция прошла успешно». Вытащил из упаковки пластиковый пакетик с чипом и сунул его себе в нагрудный карман рубашки.

***

Домой Самсамыч пришел около одиннадцати, отстояв очередь в бухгалтерию за зарплатой, а потом еще, зашел по пути в магазин, купил молока, хлеба и картошки. А по случаю зарплаты, взял еще «киндер сюрприз» для дочки.

– Вот. Все купил, что просила, – устало зайдя на кухню, он поставил авоську с продуктами возле стола и выложил из кармана шоколадное яйцо.

–По какому случаю гуляем, – повертела «киндер-сюрприз» в руках жена Люся.

–Сегодня зарплату выдали, – Самсамыч вытащил из кошелька деньги и протянул Люсе.

– Двадцать три тысячи, – пересчитав деньги, она выразительно посмотрела на него и взяв с подоконника небольшую синюю бумажку, протянула ему, – Вот посмотри.

–Что это?

–Квитанция по квартплате. Шесть тысяч. И это хорошо, что отопление летом не включают.

–В концу квартала премию обещали подкинуть, – виновато пожал плечами Самсамыч.

–Твоя дочь в школу должна пойти через два месяца. Из старой формы она выросла, да и о зимней одежду уже подумать пора, – резко ответила Люся, поджав губки. – Где деньги Зин?

Самсамыч ничего не ответил и пошел в ванную. Вымыв руки, он хотел было сразу уйти в комнату и завалиться спать, но из кухни раздался требовательный голос жены: «Зайти пожалуйста. Нам надо поговорить».

Самсамыч с неохотой вернулся на кухню. Люся сняла с плиты сковородку и поставив ее на стол, приподняв крышку.: «Сырников тебе пожарила. Садись поешь».

– Я сейчас больше всего спать хочу, – он рукой взял один сырник и без аппетита стал разжевывать его. – Так, что ты хотела мне сказать?