Многие железнодорожники СССР после окончания войны снова были направлены в локомотивные депо сначала Ковельской, а потом Львовской железной дороги для очередного послевоенного восстановительного этапа транспортной «чугунки».

Помню коллег отца по паровозному депо станции Сарны, участников недавней войны: Василия Валяева из Брянской области, Александра Панова из Ярославской, Ведерникова из Москвы, Солошина из Сибири, Песцова из Ленинграда и других. Ехала снова по комсомольским путевкам молодежь. Были и такие, кто работал здесь еще в довоенный период из числа санитарок, медсестер, врачей, библиотекарей, машинисток и других специальностей. И вот на эти земли после польского геноцида, немецкой оккупации пришла третья беда – воинствующий украинский национализм в виде самостийников бандеровского окраса, которые верой и правдой служили нацистам. Конец роковых-сороковых и начала клятых-пятидесятых окрасился не только кровью невиновных «восточников», прибывающих на помощь Полесью, но и самих полещуков.

Оуновцы жестко выступили против организации колхозов. Запылали скирды собранного урожая зерновых и стога сена и соломы. Физически устранялись председатели коллективных хозяйств и советские активисты. С оружием в руках бандиты из УПА* нападали на личный состав правоохранительных органов и военных, подрывали железнодорожные составы и мосты, расстреливали «ненадежных» земляков. Орудовали не только пулей, но топорами и удавками. Это были жестокие варвары, разлакомившиеся кровью своих идеологических противников, кем бы они им не приходились, даже родственниками.

Дважды под паровозом родителя в конце сороковых взрывались фугасы, заложенные бандеровцами. Погиб его близкий друг машинист Солошин после мощного подрыва на рельсах артиллерийского снаряда – паровоз сошел в кювет и перевернулся. Была попытка убить и нашу семью – украинцев-восточников, проживающих на окраине города в пустующем доме польского осадника, убежавшего в Польшу…

Здесь, на Полесье, отец бил всесоюзные рекорды по вождению тяжеловесных эшелонов, как сейчас помню, на трофейном паровозе под номером ТЭ 45–66. В середине пятидесятых получил звание и знак «Почетного железнодорожника СССР». Перейдя на вождение пассажирских составов, приобрел право и разрешение водить «Литерные поезда». Ему довелось вести пассажирский поезд с возвращающимся из Польши на Родину маршалом Советского Союза Константином Константиновичем Рокоссовским, с которым он дважды встречался в 1941-м и 1943 годах.

Сразу же после войны машинистам паровозов было разрешено ношение оружия. Часто ведь приходилось бригадам по сигналам «вызывных» добираться до депо с окраин города в ночное время. Лесные братья постреливали!

К концу сороковых и началу пятидесятых годов с массовым националистическим бандитизмом было практически покончено, за исключением отдельных рецидивов в глухих уголках Галичины и Полесья, где прятались в схронах отдельные руководители ОУН* и УПА* и их верные оруженосцы.

Кстати, на Украине борьбу против украинских националистов было поручено возглавить бывшему руководителю Смерш фронтового звена генерал-лейтенанту П.И. Ивашутину. В сентябре 1952 года он был назначен министром государственной безопасности УССР, а в 1953-м стал заместителем министра внутренних дел Украины. Сталин обещал присвоить ему звание Героя Советского Союза, если он наведет порядок в республике. Ивашутин выполнил поставленные перед ним задачи. Руководители националистических организаций и отрядов были уничтожены, а рядовые члены, которым удалось избежать наказания за совершенные ими злодеяния против советской власти, ушли в подполье, прекратили террористические и диверсионные акты и затаились «до лучших времен». Но в марте 1953 года не стало Сталина. В стране началась хрущевская «оттепель», замешанная на экономическом хаосе и политических недоразумениях.

Генерал Ивашутин перед отъездом из Киева в Москву предупреждал руководителей украинского правительства:

– Товарищи! Борьба с бандеровцами не окончена. Пройдут годы, осужденные отбудут свои сроки. Далеко не все из них вернутся на Украину раскаявшимися. Вырастут дети и внуки репрессированных. В их душах сохранится обида за судьбу своих отцов и дедов… При мощной подпитке с Запада бандеровщина возродится. Поэтому необходимо адекватное противодействие – политическое, экономическое и социальное, но особенно – идеологическое.

К великому сожалению, ни советское, ни российское руководство не вняло предупреждениям гуру из Смерша об опасности развития дальнейших событий в украинско-российских отношениях. На поверхности все было гладко, а внутри незалежной уже разгорались угли жестокой русофобии – было гадко.

Помнится, в начале 50-х отец стал свидетелем одной из акций тайного противника. Ведя в ночное время «товарняк» со станции Лунинец (БССР), на одном из перегонов в луче паровозного прожектора он увидел пересекающие железную дорогу по воздуху… «сапоги» парашютиста. Проследив направление его полета, он определил примерное место приземления непрошенного гостя Полесья. По прибытию на станцию Сарны железнодорожник доложил по команде своему руководству. На следующий день с утра в депо уже работала оперативная группа контрразведчиков с привлечением машиниста, который дал четкие ориентиры возможного приземления парашютиста. Через несколько дней отец получил благодарность от начальника местного РО МГБ за проявленную бдительность. Нарушителя границы поймали местные граждане и передали чекистам. Следует отметить, что с приходом и укреплением советской власти на этих землях большинство местных жителей стало лояльней относится к новой власти. К началу 60-х годов это «пограничье» взаимоотношений и вовсе исчезло. Жить стало спокойнее на уровне простых обывателей, а вот на властных этажах уже тлели угли махрового национализма, которых Кремль не хотел замечать, а может и боялся…

Приход к власти Никиты Хрущева ознаменовался не только борьбой с «культом личности» Сталина, у которого был не только культ, но была и личность. Новый вождь отметился заметным заигрыванием с Киевом. Прежде всего, это передача Украине в 1954 году Крыма и досрочное освобождение из лагерей по амнистии через год около 100 тысяч гитлеровских пособников из числа бандеровских вояк. Правда, некоторые злостные каратели оставались в лагерях. Хрущев почти не говорил по-украински, но любил к месту и не к месту носить вышиванки, подчеркивая свое украинство. Его третий брак с Ниной Петровной Кухарчук, родом из Западной Украины», имел немалое значение. Так что Крым был своеобразным подарком не только украинской номенклатуре, но и своей супруге, как и тысяче ее «заблудших земляков», выпущенных на свободу.

Они-то и взяли быка за рога – полезли в политику, устраивались и их устраивали националистически ориентированные шелесты и Кравчуки в партийные, правоохранительные и административные органы Украины. Так шло идеологическое переобувание и переодевание украинской элиты, ориентированной на Запад. А чиновничеству с курсом на «оттепель» в Москве было по барабану, что делается в братской союзной республике. А там творилось вплоть до 1991 года невообразимое. Разгорался костер антисоветской, а потом и антироссийской пропаганды.

В период горбачевской перестройки наглость украинской элиты росла стремительно, словно стебли бамбука. Почву готовили безразличные перестройщики в Москве и заинтересованные, чтобы бамбук национализма рос быстрее, киевские и галицийские чиновники. Пройдет немного времени и запылают костры из книг российско-советских авторов, грузной походкой в шествиях по Крещатику протопают молодчики с зажженными факелами с портретами вождей ОУН* и УПА*, агентов Абвера и гестапо Коновальца, Бандеры, Мельника и Шухевича. На шевронах вояк добровольческих батальонов и ВСУ появится символика вермахта и элитных подразделений германских нацистов.

Первый майдан 2004 года, названный «померанчевой» («оранжевой») революцией, и выборы очередного президента-русофоба Ющенко с нарушением конституции через третий тур голосования показал, что каток национализма начал бесцеремонно и нагло мять конституцию «незалежной».