Призраку показалось, что в его виртуальном сознании взорвалась бомба, и окружающий мир в доли секунды сжался в точку, утянутый в ничто вихрем экстренной перезагрузки системы.

Одновременно с хлопком выстрела мое плечо пронзила острая боль, но она оказалась только слабой прелюдией к тому, что последовало дальше. Меня сначала скрутило, а потом выгнуло дугой. В какой-то момент мне показалось, что каждую клетку моего тела пронзили раскаленной иглой. По идее, от такого болевого шока сознание должно было просто отключиться, но этого почему-то не происходило, причем вместе с жгущими мои нервные окончания раскаленными иглами пришло отчетливое понимание, что теперь это навсегда. Я никогда не умру, и пытка будет вечной.

Я не смог бы объяснить, откуда взялось это убеждение, но, пожалуй, оно оказалось гораздо страшнее боли. Наверное, я бы кричал, если бы мог. Вот только сведенные судорогой мышцы не давали мне издать ни звука. Я бился на полу, и все барьеры, которые я выстроил, готовясь к приходу боли, рушились один за другим. Чем дальше, тем всё отчетливее мне становилось ясно, что эту пытку я не выдержу, даже если мобилизую все остатки силы воли.

Неожиданно мне вспомнилась та ночь, когда в мое сознание попыталась влезть многоногая тварь в костяном панцире. Она сейчас как будто стояла у меня за спиной, молча глядя, как я корчусь на полу и словно бы говоря со злым укором: «А мне ты сопротивлялся дольше, червяк… Если бы не твое безумное упорство, я был бы сейчас жив, а твое тело стало бы моей послушной марионеткой».

Никакой твари в рубке «Ифрита», естественно, не было, но её образ неожиданно отвлёк меня от происходящего, разбавив посторонними эмоциями ощущение полной безнадежности ситуации и будто разорвав зацикленность сознания на предстоящих бесконечных мучениях.

Боль прекратилась так же внезапно, как и пришла. Я лежал на полу и какое-то время не ощущал вообще ничего, кроме ни с чем не сравнимого облегчения от того, что вырвался из того ада, в который меня погрузила первая доза бикрилина. Действие препарата закончилось, и теперь стоило ждать новой попытки Илли Нойта склонить меня к сотрудничеству на, так сказать, добровольной основе. Мышцы слушались всё еще плохо, иногда продолжая непроизвольно подергиваться. Наверное, они болели, но в сравнении с тем, что я только что испытал, эта боль воспринималась, как нечто совершенно несущественное.

– Что-то ты быстро очухался, – слегка озадаченно произнес агент СБ, когда я слегка пошевелился и открыл глаза. – Надеюсь, теперь ты понял, что гордыня и ослиное упрямство до добра не доводят.

Я попытался ответить, но лишь издал нечленораздельное мычание. Мышцы всё еще меня не слушались.

– Ладно, дам тебе еще пару минут, – на лице Илли Нойта появилась презрительная усмешка. – После первой дозы организм обычно приходит в себя довольно быстро. Бикрилин создавался для полевых допросов, а у того, кто их проводит обычно мало времени. Разработчики это учли. А пока вновь обретаешь способность говорить, подумай, хочешь ли ты еще раз испытать аналогичное удовольствие, но уже в усиленном режиме.

Агент СБ был прав. С каждой секундой спазмы мышц отступали, и я чувствовал себя всё лучше, однако показывать Илли Нойту, что уже могу говорить я пока не собирался. Ситуация выглядела более чем поганой, и мне требовался некий якорь, не позволяющий ощущению полной безнадежности окончательно завладеть моим сознанием. Я упорно цеплялся за последние слова Призрака о том, что он пытается найти выход из ситуации, но ему нужно время, и это время я собирался ему предоставить.

– Всё, хватит придуриваться, – лицо агента СБ стало жестким, и он вновь направил на меня пистолет. – Мне нужен четкий и понятный ответ. Ты готов отдать приказ о снятии блокировок?

Гордо ответить «Нет» было бы с моей стороны большой глупостью. Я понимал, что еще одного раунда пытки бикрилином, скорее всего, не выдержу.

– Это не поможет, – слова мне приходилось буквально выталкивать изо рта, и я попробовал по возможности использовать этот эффект для затяжки времени, делая паузы и морщась, но стараясь не переигрывать. Илли Нойт явно не впервые использовал бикрилин и неплохо знал, как он действует на допрашиваемых.

– Говори яснее, – агент СБ начал терять терпение. – Что не поможет? Твой приказ о снятии блокировок или новая доза препарата?

– Мой приказ. Искусственный интеллект «Скаута» его всё равно не выполнит. Я не должен попасть в руки спецслужб Федерации. Это безусловная директива, прописанная в его память перед нашим отлетом с Бриганы-3. Не мной прописанная, как ты понимаешь. Это сделано по личному распоряжению Анны Койц.

Конечно, я блефовал. Вот только Илли Нойт знать этого не мог, а определенная логика в моих словах присутствовала. Во всяком случае, приказ убить меня, если возникнет реальная угроза моего захвата, вряд ли выглядел для агента СБ чем-то невозможным.

– Тянешь время? – зло прищурился фальшивый Илья. – Зря. Я, конечно, могу проверить, врёшь ты или нет. У меня ведь есть не только бикрилин, но и сыворотка правды. Потом, правда, придется ждать, пока пройдет её действие, иначе искусственный интеллект твой приказ точно не примет. Может, ты на это и рассчитываешь?

– Думай, что хочешь, – я демонстративно пожал плечами. – Я сказал всё, как есть, а дальше тебе решать.

– Вот тут ты прав, – кивнул, агент. – И я уже решил. Только, боюсь, мое решение тебе не понравится. Боль и безнадега тоже заставляют говорить правду, и в нашем случае это будет быстрее и надежнее. Сейчас ты получишь вторую дозу бикрилина, а там посмотрим, как ты после нее запоешь и не пропадет ли у тебя желание рассказывать мне всякий бред.

Ствол пистолета чуть сместился. Илли Нойт, похоже, снова хотел выстрелить мне в плечо. Я инстинктивно выставил вперед руки.

– Подожди!

– Что еще? – демонстративно изогнул бровь агент. – Ты решил начать сотрудничать?

– Да. Я могу доказать, что сказал тебе правду.

– Неужели?

– На главной консоли вычислителя лежит моя гарнитура. Включи её в режим громкой связи. Я при тебе отдам приказ вычислителю «Скаута» снять все блокировки, и ты сам услышишь его реакцию. Такой вариант тебя устроит?

Палец Илли Нойта на спусковом крючке пистолета слегка расслабился, но он явно ждал какого-то подвоха и, похоже, не верил ни одному моему слову. Тем не менее, услышанное заставило его задуматься.

– А если ты прикажешь ему взорвать корабль? – зло прищурившись, спросил агент.

– Не прикажу. Не забывай, я ведь носитель технологий, без которых люди проиграют эту войну. Сейчас для меня уже не столь важно, кто именно сломает хребет Рою, Федерация или колонии Внешнего рукава, но если я погибну, эти знания не получит никто, а без них шансов на победу не будет.

– От скромности ты точно не умрёшь, – усмехнулся Илли Нойт. – Впрочем, может ты и не преувеличиваешь. Будь иначе, меня бы за тобой не послали. Ты идеалист, я это сразу понял, так что возможно и не врешь. Но учти, одно лишнее слово, и вторая доза бикрилина не заставит себя ждать.

– Я это уже понял.

Агент СБ плавно переместился к главной консоли вычислителя и, взяв левой рукой лежащую на ней гарнитуру, включил её и активировал громкую связь.

– Призрак, это Рич. Слышишь меня?

Говорил я демонстративно медленно и спокойно, чтобы не провоцировать Илли Нойта. Сейчас агент был предельно собран, а его пистолет неотрывно смотрел мне в грудь.

– Слышу, командир, – с какой-то очень странной интонацией ответил искусственный интеллект. – У тебя там нескучно, как я понял. Я уже устал ждать, когда ты, наконец, прибьешь этого предателя. Он всё время пытается достучаться до робота, который тут в ангаре стоит. Хочет, наверное, чтобы он мой «Скаут» раскурочил.

– Что он несет? – Илли Нойт, похоже, был удивлен не меньше меня.

– Не знаю, – совершенно искренне ответил я. – Никогда за ним такого не замечал.