Я стою у самого края, всего один шаг разделяет меня от бездны, в которую я могу окунуться уже в следующую секунду. Ставлю два пальца на запястье левой руки, чувствую легкую, едва ощутимую пульсацию. Только она напоминает мне, что я еще жива. Где-то глубоко внутри меня вдребезги разбитое сердце. Люди говорят, что это просто орган, тогда почему оно имеет свойство так искусно сжиматься в груди, когда мы чувствуем боль, посылая всему телу разрушительный сигнал? От него вся работа организма моментально переходит в режим самоуничтожения. Физически ты еще здесь, а ментально уже умер.

Смотрю вниз. Высоко. Воздух стал таким тяжёлым, он с трудом пробирается в мои легкие. Мое тело отторгает эту жизнь. Я больше не чувствую себя в этом мире. Хочу сделать шаг, чтобы окунуться в бездну, где больше нет этих мыслей. Моя голова так сильно устала от них, но они рождаются с неимоверной скоростью еще больше усугубляя необратимый процесс, в который вошло все мое тело. Потребуется меньше минуты, чтобы навсегда избавить себя от этих мучений. Смотрю по сторонам, пытаясь взглядом уловить красивый фрагмент, чтобы именно он остался моим последним воспоминанием перед тем, как я сделаю шаг в эту бездну. Переступлю в тот мир, который остался загадкой для человеческого разума.

Крепко сжимаю целлофановый пакет в своих крошечных ладошках, они были влажными. Мне страшно. Я безмолвно стою за дверью, ожидая, когда мать закончит готовить обед и выйдет из кухни. Она думает, что я уже в школе, но у меня сегодня совершенно другие планы.

– Я невидимка, меня никто не заметит. – тихо шепчу себе под нос.

Старинные часы, громко тикают над моей головой. Прислоняю руку к своему сердцу, где-то слышала, что оно подстраивается под такт идущих стрелок. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь – считаю про себя.

Слышу, как мать накрывает кастрюлю крышкой, выключает печь. Тишина, наверное, развязывает фартук, его пояс всегда образует крепкий узел на ее талии. Так странно, такая большая, а бантик до сих не научилась завязывать. Раздаются шаги, она что-то бубнит себе под нос своим вечно недовольным голосом. Хочу заметить, что я никогда не видела улыбки на ее лице. Она всегда грозно хмурит лоб, на нем уже образовалась первая морщинка между бровей. Наконец-то мать выходит, из кухни, останавливается у зеркала и поправляет прическу. Мое дыхание замирает, кажется, что и сердце перестает стучать. Я всего в пяти метрах от нее, вжимаюсь в стену, мне хочется раствориться. Испарина проступает на лбу, она медленно скатывается, так сильно щекочет, смахнула бы ее рукой, но терплю.

Раздается заветный щелчок замка, входная дверь открывается, ее подхватывает сквозняк и с грохотом хлопает. Слышу, как поворачивается ключ в замочной скважине. Два оборота и долгожданная тишина.

Внутри меня все ликует. Толкаю дверь, за которой пряталась. Вижу в отражение зеркала лучезарную улыбку. Да, в этом доме улыбаюсь только я. Вообще мне иногда кажется, что я не из этой семьи, а детей просто перепутали в роддоме. Теперь по воле судьбы, я отбываю свой детский срок в этой странной семье. Где слово счастье, совсем незнакомо. Я полная противоположность своих родителей. Быть может, Господь послал меня им, для того чтобы они увидели, что бывают в жизни другие чувства, помимо уныния и тоски. Эти мысли всегда утешают, когда мать, в порыве гнева, кидает в меня свой тапок.

Я быстро забегаю на кухню, открываю холодильник. Наши запасы совсем иссякли. Пять сосисок, небольшой кусок колбасы, если возьму, то меня сразу вычислят. Морозильная же камера была забита до предела. С трудом отрываю два больших куриных окорока и запихиваю их в целлофан, который украла у соседки, развесившей постельное белье сушиться. Да, мы живем в то самое время, когда обычные пакеты, кажется роскошью. Их используют многократно, например мой тщательно отмывали от рыбы, но запах еще остался. Что ж мне не выбирать, и так сойдет.

Пора уносить ноги, мать часто возвращается в квартиру, ей всегда кажется, что она забыла выключить утюг или плиту.

Закидываю курицу в капюшон своей кофты, чтобы высвободить руки. Прошла на балкон. Мы жили на первом этаже. Снаружи, словно кто-то специально вытащил один кирпичик с облицовки фасада. В него самым чудесным образом вписывалась моя ножка. Когда я вылазила из окна, то вставляла ее в отверстие, и почувствовав опору, сразу спрыгивала на землю. Схема незаметного выхода из квартиры, была идеально отработана.

Выпрямляюсь после прыжка, отряхиваю руки. Смотрю по сторонам, кажется, что получилось остаться незамеченной. Через кусты пробегаю к дороге, она ведет в темный лес. Нет, здесь совсем не страшно, есть хорошо протоптанная тропа, которая через пару километров, выводит в другой район города. Местные жители часто используют этот маршрут, чтобы сократить расстояние от работы до дома.

Мне же после, нужно пройти еще три километра, минуя дома, больницы, школы, а затем моя самая любимая часть – железная дорога. Очень люблю ходить по шпалам. Всегда хотела их пересчитать, но всегда сбивалась со счета. Здесь было одно место, где я встала на колени, поднимала голову вверх и смотрела на то, как проплывают облака. Этот момент был самым особенным, наделенный таинственным волшебством. Мне казалось, что через меня проходят потоки невидимой энергии, пропитывая все мое тело без остатка. Словно все мое существо было отдано тем силам, которые сотворили весь наш мир. В эти моменты, даже воздух становится другим. Именно здесь мне была дарована моя лучезарная улыбка и непоколебимая страсть к жизни. Здесь я могла получить ответы на любые вопросы.

Ветер. Он всегда со мной говорил. Я замирала на месте, сильно жмурила глазки и в этот момент разговаривало именно мое сердце. Казалось, что оно становилось необъятных размеров, заполняя всю область грудной клетки. Ветер слышал этот вопрос, если ответ положительный, то он обрушивал свой поток на траву, она колыхалась под его порывами, касаясь моей кожи. Отрицательный ответ всегда был спокойствием, замирали даже бабочки на цветах, а пчелы переставали жужжать. Кругом тишина и умиротворение. Ветер еще никогда не ошибался, я всегда приходила сюда, чтобы получить правильный вектор своего направления.

Сейчас у меня нет вопросов. Я молчу, но по традиции стою на коленях, завороженная видом, быстро проплывающих облаков. Сегодня они имеют невероятный цвет – серый с примесью синевы. Где-то будет сильный дождь, но не здесь. Ветер уносит от нас эти тяжелые облака, прилагая все свои усилия.

– Спасибо. Я ценю твою помощь. – звучит наивный, детский шепот.

Поднимаюсь и бегу дальше, миную гаражи, до меня доносится рев мотора и брань пьяных мужиков. Открываю железную, пошарпанную калитку, когда-то она была выкрашена в голубой цвет, но краска уже давно облупилась. Наша дача в самом начале длинной улицы.

Снаружи старый, обветшалый домик, но такой уютный внутри. Не теряя и минуты, я сразу включила плиту. Поставила огромную сковороду, залила ее маслом. Достаю из пакета курицу, опускаю на сковороду. Начинает скворчать, горячие брызги разлетаются в стороны. Я прикрываюсь рукой, отважно стою на месте, пытаясь перевернуть ножки на другую сторону, чтобы они не пригорели. Хватаю кончиками пальцев за край косточки, быстро разворачиваю, курица с силой плюхается на сковороду. Обильная порция горячего масла вылетает и попадает мне прямо на живот.

Я взвизгиваю, отпрыгивая от плиты. Стискиваю зубы от боли, крепко сжимаю кулаки. Когда шок отпустил, я аккуратно поднимаю футболку вверх, внимательно осматриваю поврежденную зону. Большое красное пятно чуть выше пупка, а на нем образовалось три ожоговых пупырышки. Слегка дотронулась до них пальчиком, скривилась от боли. Беру старую газету и начинаю махать на пылающий участок кожи. Моя мама всегда скупилась на лекарства и приучала меня к тому, что все можно перетерпеть. Самое главное, это поверить, что ничего не болит и боль обязательно отступит. Так и сейчас, нужно просто в это поверить.