Уверен, что стоит? Уверен? Уверен? Уверен?

Тут так холодно, что меня бросает в дрожь.

Рано ли поздно тебе придется сделать это.

Пускай. Даже если ни в чем не уверен.

Часть I

Поиск самого себя

Уставшие фонари еще горят на моей улице,

Уставшие лица заполняют город.

Кто-то еще хочет жить, а кто-то пытается.

Попробуй почувствовать: Горят ли фонари на твоей улице?

Появление на свет

Мы родились в пронизанных болью стенах старых больниц. Мы учились, нам давали советы как правильно жить. Что нас окружало? Холодные бетонные стены, облитые тюремным щебнем. Мы нащупывали почву в надежде стать хоть кем-то, но увы мы были рождены от одной яйцеклетки.                                      Границы безумия и желания выжить были напрочь размыты. Мы всегда дрались и ходили измученные жизнью.

Всё, что было в школьные годы превратилось в безвременный песок. В холодный безвременный песок. И каждый раз, когда я возвращаюсь туда, то чувствую только боль и сожаление потраченного времени. Иду по школьному коридору и чувствую тот самый камень в груди, что и пятнадцать лет назад. Эти холодные стены дали мне больше, чем кто-либо.

Безумие

Как только я вышел из вагины, то тут же попал в безумный мир. Безумие людей торжествовало везде. Они называли свой безумный кружок – обществом.

И если ты безумец до мозга и костей, то ты должен быть частью общества. Все идет поэтапно. Ты медленно вливаешься в безумную жизнь.

В детском саду все проходит менее безумно, нежели в других отрезках жизни. Максимум безумия если твой кореш уведет у тебя твою девушку или спиздит твою игрушку. Тут ты уже начинаешь ненавидеть кашу и людей.

Настоящий ад начинается со школы.

Тебе приходится теснится со своим безумием и с безумием других людей. Тут ты и попадаешь в общество.

Все друг друга ненавидят. Ты всех ненавидишь. Твой мозг пытаются выпрямить и положить в ровную красивую коробку, похожую на телевизор.

Утреннее безумие дома в виде завтрака и поучений жизни. Дневное – с драками и плохими оценками.

Вечернее – подведение итогов дня и получение пизды от хуя и вагины(классическая история, в которой может быть только хуй и вагина).

И после всего этого ты засыпаешь с тяжелым камнем на теле. Твое тело измучено и побито, а мозг звенит от напряжения. Можно максимум достать журнал и помастурбировать. Ибо доступ к компьютеру закрыт, потому, что ты пошел против всего.

Противники безумия никому не нужны. Был всегда простой путь – быть паинькой и делать то, что тебе говорят. Но, он был не для всех.

Хотя мог бы быть для каждого. Должен быть по крайней мере.                                      И все это в тебе смешивается, и получается дерьмовый коктейль. Коктейль, который нахер никому не нужен. Он будет вылит в унитаз.

Он сольется со всем дерьмом что течет по жизни. Тут не будет яркой индивидуальности. Не будет страсти. Не будет любви к высокому.

И ты будешь чувствовать это безумие людей всю жизнь. Они будут лить дерьмо вокруг, а другие будут потреблять. Так устроилось общество.

Самая безумная фраза которую можно услышать от представителя безумного мира:

– Все будет хорошо. – И даже когда ты будешь умирать. И когда умрешь.

Как всё начиналось?

Сперма нежно разливалась по влагалищу.

– Блять! Ты кончил в меня! – Закричала она и столкнула с себя своего любимого мужа.

– Извини, случайно вышло и я тебя люблю.

– Извини? Ты ебанутый? У нас уже есть один ребенок, куда мы денем второго? Я точно забеременею!

Он сел на край кровати, достал сигарету и закурил. – Слушай, да времена сейчас не самые простые, но мы справимся, тем более я всегда хотел второго. Особенно девочку. – Сказал он, глядя ей прямо в глаза. Искренне и с тем чувством любви и трепета, что было у него когда-то.

– Я тоже хотела второго. Я люблю тебя. – Сказала она и обняла его.

Откуда столько слепой уверенности? Нужно завести детей? Заведи собаку. Это не твое. Ненормально родить ребенка в стране, где царит полное безумие в виде: насилия, торговли наркотиками, оружием, детьми, работы с 9 до 18. Выбор есть? Выбора нет. Выбор есть. Всегда есть.

Первая кровь

– Здравствуйте дети! Проходите и выбирайте себе свои места. – Все побежали выбирать себе места, а я подошел к доске и повернулся лицом к классу. В глазах внезапно потемнело, и я просто стоял, не зная, что делать. Все разбились по парочкам и удобно расселись. Когда туман рассеялся, ко мне подошла учительница и спросила:

– Почему ты не выбрал себе место?

– А я обязательно должен сидеть с кем-то? – Спросил я. Она громко и мерзко рассмеялась, а потом оборвала свой смех и сказала:

– Да, конечно. Так заведено, чтобы добиться результата, нужно работать в паре. – Я кивнул и пошел в самый конец класса. Нашел заброшенную парту-одиночку и сел за нее. Рядом со мной висел портрет какого-то мертвого человека, очень старый. Он смотрел на меня и внезапно я услышал слова:

– Мертвые могут научить нас большему, чем живые. Мертвые лучше живых. Они молчат и не садятся по двое.

Это был первый и последний урок, который я усвоил. Одна парта на двоих. Один мозг на двоих. В итоге мы получаем полулюдей с половиной личности и возможностей. Эта полуличность всю жизнь ищет к кому бы примкнуть и с кем поделится. Ему всю жизнь скучно на едине с самим собой.                                           Полуличность. Получеловек.

Немного позже нам раздали раскраски и сказали правильно раскрасить её. Я тут же задался вопросом: – Как это, правильно? За это я и получил свою первую двойку. Я собрал свой портфель, наполненный болью и потащил его домой. Когда возвращаешься домой со школы, то думаешь, что же тебя поджидает в темной подворотне сегодня?

Громила? Вор? Педофил? Маньяк-убийца? Нет, хуже. Мать с тяжелым ремнем, готовая разорвать твой маленький зад до крови. Первая двойка. Первая кровь. Первый урок.

Она заводит тебя домой, бросает на пол и отрывается до призвуков наслаждения от каждого нанесенного тебе удара тяжелым ремнем.

– Ты жалкий и никчемный двоечник-первоклашка, это твоя первая порка и ты запомнишь её надолго. Делай так, как делают все. Если наконец в голове совсем пусто, то спиши у соседа по парте. Не нужно идти против. Она резко останавливается и уходит к себе в комнату, а ты лежишь избитый на полу, зарываясь тяжелыми всхлипами.