Или это не под Аустерлицем князь Андрей про небо монолог свой читает, а на Бородинском поле? А ведь наизусть все заучивали и у доски с выражением читали. Ну, простительно, третью жизнь живёт, память не та. Дырявая.

Всё одно — тяжко русским солдатикам. Помочь только он им не может. Даже если со своим непонятным бусурманским войском ввяжется в аустерлицкое сражение, не факт, что сможет изменить его ход. В памяти не точно, но это и не важно, сидели цифры, что русских и австрийцев погибнет тридцать с лишним тысяч, а французов в районе двух. И что он со своими четырнадцатью тысячами сделать сможет!? Тем более что десять с лишним тысяч — это лёгкая кавалерия неорганизованная и почти неуправляемая. Нормальных войск, даже если тысячу Мехти считать нормальной, всего три с небольшим тысячи человек. Нет. Не хватит сил у него переиграть Наполеона. А вот справиться с Даву должно хватить. И потеря этого корпуса французами может и снизит общее количество русских потерь. Там ведь именно этот корпус у того злосчастного озера и оказался.

Глава 14

Событие тридцать первое

Мы должны быть достаточно сильны, чтобы выиграть войну, и достаточно мудры, чтобы её избежать.

Линдон Джонсон

К этому дню Иван Яковлевич Брехт шёл пять лет. Как попал в это время, так и рвал жилы, чтобы свернуть хоть в этом мире Историю с тех рельс, что для неё неведомые силы проложили. Устранение маршала Даву должно ход истории изменить. Наверное?! Ну, очень на это хотелось Брехту надеяться. Только это должна быть не просто победа, а именно тотальное уничтожение всего корпуса вместе с его командиром лысеньким.

Русские войска … Нда. Союзные войска расположились следующим образом. Справа, если по ходу движения корпуса маршала Даву смотреть у реки были приличные такие холмы заросшие лесом и кустарником. Макушки двух этих холмов расчистили, особо вырывающиеся по высоте пихты срубили и на обеих этих вершинах расположили по батарее. На ближайшем к реке холме установили семь трофейных английских гаубиц калибром 140-мм, А на той вершине, что подальше от реки и от дороги поставили шесть 12-ти фунтовых орудий средней пропорции батареи полковника Ермолова. Из срубленных пихт и молодых дубков перед батареями соорудили завалы, которые бегом не преодолеешь, да и ползком не с первого раза. Завалы расположены в три линии, и радостно перепрыгнувшие первую невысокую изгородь атакующие, если такие окажутся, упрутся во вторую линию высотой более двух метров. Пока её переползаешь, то попадаешь под прицельный огонь расположенных перед позицией артиллеристов за третьим завалом егерями. Егерей по пятьдесят человек и они могут и до трёх прицельных выстрелов в минуту сделать. В крайнем совсем случае тут же у третьей линии Брехт приказал снять с его галеры пушчонки на вертлюгах и зарядить их картечью. Но это перестраховывался уже Тайный советник. Не должно до этого дело дойти. Просто памятуя битву с янычарами, озаботился лишней огневой мощью. Вдруг французы ещё упёртее янычар.

За мостом Брехт приказал в дубовой рощице расположить сотню егерей со Слонобоями. Если, а вернее, когда разведка корпуса Даву достигнет моста, а оказался через речку Дие всё же мост наведён, причём каменный, то они до рощицы этой расположенной в полукилометре сгоняют непременно, чтобы проверить, нет ли там засады. Засады там в то время не будет, ещё чуть северо-восточнее есть рядом рощица небольшая, которую из-за первой не видно. Французы проверят первую рощу, никого там не обнаружат, и отойдут назад охранять мост. Тогда снайпера и переползут в первую рощу.

Казаки расположены, всем своим табором, в трёх километрах не доходя до моста. Там с юго-востока тоже молодой дубовый лес. Большой, туда и десять тысяч всадников можно спрятать. Сидят они в засаде и начинают атаку по трём зелёным ракетам, а ракеты эти Пётр Христианович запустит в небо, когда французы побегут.

Черкесы расположены примерно на таком же расстоянии от моста, но с юго-запада от дороги. Для них сигнал тот же. Десять тысяч лёгкой кавалерии это чуть не половина Первой конной армии Будённого. В той на 1919 год было под тридцать тысяч. Втопчут убегающих французов в дорогу.

Теперь главное, а чего это ветераны Даву побегут? А куда им беднягам деваться. Когда егеря уничтожат уланов или уж кого там маршал отправит мост захватить и удерживать до подхода главных сил, то они перейдут мост и займут места согласно купленных билетов, тьфу, согласно рекогносцировки. По обеим сторонам дороги из досок, что привезли корабли, сколочены щиты в три доски, чтобы современные слабые пули остановить, и за ними встанут шесть сотен егерей и шесть сотен гренадеров со штуцерами. И сто пятьдесят два штуцера будут Слонобои с дульными тормозами. Эти начнут стрельбу, когда французы со своими гладкостволами даже и подумать не решатся огонь открывать. Семь сотен метров — сейчас дистанция. Понятно, что Даву отправить на штурм кавалерию. Только тысяча двести снайперов это ого-го как много. Они за минуту всю кавалерию Даву перебьют. Тогда маршал прикажет развернуть артиллерию. Ну, Брехт бы так поступил. Даву же не глупее, наверное. Хотя глупее, естественно, но не на порядок же, так, в разы.Скомандует пушкарям. И тут по этой артиллерии с холмов ударит настоящая артиллерия, и у неё шрапнелью снаряды нашпигованы. Три — четыре залпа и нет артиллерии у маршала. Пушки-то целёхонькие стоят, ждут новых хозяев, а вот с пушкарями беда. Шрапнель сверху — это сюрприз, к которому французы ещё не готовы. И тут на расстояние в триста метров к ним подскакивают лезгины в кирасах и тысяча Мехти, и открывает огонь из штуцеров. Это ещё ведь тысяча шестьсот пуль. Стрельнут и отступят. Возможны два варианта: первый — французы, потеряв несколько тысяч человек и лишившись артиллерии, сразу побегут, или второй. Они всем своим воинством ринутся в штыковую атаку. В первом случае три зелёные ракеты и тотальное уничтожение бегущих черкесами и казаками, во втором снова тысяча двести выстрелов каждые двадцать секунд и шрапнель с воздуха. Ну, через пару минут и Брехт бы побежал. И опять три зелёные ракеты.

— Вашество! Эскадрон французов приближается! — на взмыленном арабе прискакал Ванька.

— Ну, велком, дорогой Даву с лысой голову.

Интерлюдия пятая

Битва при Шенграбене.

Кутузов спешил занять дорогу из Вены в Цнаим. Для прикрытия перехода основных сил к Холлабрунну, городу в пятидесяти примерно верстах от Вены, был выдвинут отряд князя Петра Ивановича Багратиона.Солдаты Багратиона только прибыли с марша и только начали варить себе кашу. И тут приказ командующего. Несмотря на усталость, войска снова были подняты на марш и к 9 утра 3-го ноября уже были у Холлабрунна. Отряд быстро прошёл в кромешной темноте по тропинкам, через виноградники, через овраги, через замёрзшие ручьи. Багратион, был из тех генералов, что вместе с Суворовым проделал тяжелейшие переходы по Италии и Швейцарии, и эта наука помогла ему сейчас. Придя в указанную Кутузовым точку на карте Багратион оценил обстановку на местности. И местность у Холлабрунна оказалась невыгодной с точки зрения обороны, и Багратион отступил на две версты за Шенграбен, прикрывшись ручьём. Расположенная в тылу деревня Грунд была наскоро укреплена, в домах егеря обустроили бойницы. Держаться этим семи тысячам солдат отряда Багратиона нужно было до последней капли крови, пока вся русская армия ведомая Кутузовым не приведёт войско в безопасное место.

Багратион в доме местного старосты в дружеском застолье обсуждал с генералами и полковыми начальниками различные варианты предстоящего боя, когда ему доложил вестовой о появлении французов.

Как же без предательства австрийцев? Да никак! Австрийский фельдмаршал-лейтенант граф Иоганн Непомук фон Ностиц-Ренек — стоявший в передовой цепи, поверил Мюрату, что между Австрией и Францией заключено перемирие и увёл с поля боя Гессен-Гомбургский гусарский полк. Командующий французскими войсками Мюрат немедленно подступил к Шенграбену, занятому 6-м егерским полком. Багратион приказал егерям оставить селение и примкнуть к правому крылу отряда. Французы вошли в Шенграбен и поставили перед фронтом артиллерию.