Сто раз всё было просчитано, сколько продовольствия с собой брать, сколько фуража для конницы и, глядя на гигантские цифры, даже не в рублях, а в тоннах и кубометрах Брехт поражался. Как Кутузова удалось, да именно в эти самые дни и удаётся совершить не менее беспримерный рейд почти пятидесятитысячной армии из России до Баварии. Это же без малого две тысячи километров. Нет флота, там весь маршрут пеший. Нет полевых кухонь, которых Брехт больше сотни с собой вёз. А теперь удалось объем котла увеличить до ста литров и сто кухонь обеспечивали едой десятитысячную армию. И конница будет идти вдоль Дуная у Брехта, а по Дунаю будут плыть корабли с запасами продовольствия. У Кутузова ничего такого и в помине нет. Продовольствие для пятидесяти тысяч — это реальная проблема. Его в деревне не купишь. Да войско разделено из-за этого на шесть колонн и идёт по возможности разными дорогами. Но в каждой из этих колонн столько же человек и коней, что и у Брехта. Тоже не купишь в деревеньке фуража на пять тысяч лошадей. Всё же русская армия, дойдя до Баварии, и оказавшись ещё и в боеспособном состоянии, совершила подвиг.

Пятнадцатого августа в первый рейс из Ростова в Керчь отправились все корабли. Расстояние что-то в районе трёхсот пятидесяти километров и капитаны обещали через пять дня все вернуться за следующей партией. Брехт их сразу предупредил, что не нужно никого ждать или подстраиваться под скорость самых тихоходных судёнышек. Кто, с какой скоростью сможет, тот пусть с такой и плывёт. Кто три рейса успеет сделать, кто четыре, оплата за каждый рейс, а не за всю компанию.

Для самого Петра Христиановича и его штаба в Ростове его корабелы построили точную копию галеры, на которой он по Волге путешествовал. Мало ли, как пойдёт военная компания, иметь очень быстроходное судно не помешает. В этот раз выходили не на прогулку, и потому по обоим бортам галеры было расположено по десятку восьмидесятимиллиметровых пушечек на вертлюгах, которые стреляли картечью. Напасть на серьёзный корабль с ними нельзя, но вот отбиться от абордажа очень даже можно. Там, в районе Измаила, точнее на самом устье Дуная, у бухты и городка Сулина есть турецкий флот, договор договором, но как себя турки поведут неизвестно. На всякий случай, на подкуп чиновников и военных османской империи Брехт прихватил с собой несколько сундуков серебряных монет. Хоть как награбленное в Вене и Мюнхене должно окупить любые взятки и подарки туркам.

Событие восемнадцатое

«Нет коротких путей к тому месту, куда стоит пойти».

Беверли Пороги

Сидеть в Ростове и ждать пока войско перевезут в Крым, Брехт не стал. Он посетил городские власти, раздал подарки разные и успокоил чиновников, что товарищи с Кавказа тут проездом и задерживаться не собираются. На бал всё же попал, как не пытался это мероприятие объехать на кривой козе. Бал давал городской голова Фёдор Борисович Мясников. И бал был не просто так. Мясников загорелся идеей организовать в Ростове строительство каменного Гостиного двора по акциям (городское общество соглашалось), но ничего не получилось — требовалась сумма 100 000 рублей. Вот и решили устраивать благотворительные балы, а собранные деньги выделять застройщику не сразу, а по мере сбора денег.

Сто тысяч это огромные деньги, если учесть, что штуцер стоит двадцать рублей, а пара пистолетов обычных без всякой слоновой кости и серебра и до десяти рублей не дотягивает. Это на такие деньги можно армию целую вооружить.

— Вы разоритесь. Этот проект не принесёт прибыли. — Оттащенный в сторону с целью вымогания денег, ворохнулся Брехт, отбиваясь сразу и от головы Фёдора Борисовича и от его молодой жёнушки и заодно от главы купечества Ильина, этот в качестве аргумента с дочерью был. Девица бы на выданье и очень даже аппетитная, но Петру Христиановичу третья жена точно не нужна была.

— Так ваши же товары, Ваша Светлость, сплошным потоком идут, и всё увеличивается их количество. — Обеими руками замахал Мясников, — и моряки будут останавливаться и купцы подтянутся.

— Нет, господа. Моя торговля, да и вообще любая торговля в следующем году прекратится. Уже началась война с Наполеоном и торговля моя с Веной прекратится. Война с Буонопартом потом закончится, а Австрия нам враждебна станет. Войной на нас пойдёт. Но это ладно. Можно бы и с Турцией торговать, только и тут засада. В следующем году начнётся война ещё и с Турцией. Ростов ваш останется в изоляции. Как это не прискорбно.

Не поверили. Паникёром не назвали, всё же князь и Тайный советник. Большая шишка, но отстали обиженные, посчитали, что скупердяй, наверное. А Брехт себя обругал и мысленно и вслух, но шёпотом. Зачем про всё это сказал. Ведь, когда всё это случится на самом деле, то вспомнят про его пророчества и пойдёт по стране молва гулять. Оно надо ему.

На следующий день Брехт с десятком егерей погрузился на галеру новую и поплыл к Судаку, хотелось посмотреть, как устроились его бывшие соратники по вояжу в Вену. Двенадцать егерей уже два почти года обживали окрестности Судака. Изредка Семён Тугоухий отчёты присылал, что народ новый обживается, строит дома, женится. Брехт им регулярно армянских купцов отправлял с новыми партиями виноградных лоз. Также виноград завозили из Европы. Греки, по словам Тугоухого, построили целый завод по производству двухсотлитровых бочек под вино. Пётр Христианович изготовил и отправил Сёме десяток самогонных аппаратов вместе с обученным человеком, который должен был организовать в Судаке производство коньяка.

Хотелось на всё это взглянуть своими глазами.

Глава 9

Событие девятнадцатое

Чем лучше врач, тем больше он знает бесполезных лекарств.

Бенджамин Франклин

Для поселения виноградарей в Судаке Пётр Христианович взял с собой и новоиспечённого выпускника Дербентской лекарской школы, доктора Абилова. Паренька звали Абуталиб Абилов. Был он лезгин по национальности. Лекарская школа в Дербенте, как школа работала уже четыре года, а как университет два, с прибытием профессоров из Линца и Вены. Сначала в неё собрали травников и просто желающих с Дербента и прилегающих территорий. Абуталиб был одним из первых её учеников, отец у парня был известный во всём Дагестане травник и сын успел нахвататься многому. А тут Брехт школу открыл, вот пацану и загорелось стать настоящим дипломированным доктором. Захотел и, отучившись четыре года, стал.

Князь Витгенштейн давно хотел в Судак отправить своего человека. Тем более, там рядом всю зиму живут настоящие лейб-медики, наблюдают за здоровьем Елены Прекрасной.

Семён Тугоухий писал, что там, чуть выше и подальше от моря уже рядом с царским теремом тоже понастроили богатые родителя для своих сыновей и дочерей теремов и некоторые медики специально из Европы приезжают лечить богатеньких пациентов. Можно, общаясь, почерпнуть у корифеев чего полезного. А может, и сманить их преподавать в Дербент. В разговоре простом за стакашком вина молодого, похвастает доктор из Дербента, кака там райска жизня и захочет голь европейская приобщиться к достижениям прогресса.

Абуталиб Абилов закончил сначала школу, а потом и университет с отличием и Пётр Христианович, выбирая кандидата, на нём остановился. Парень на днях женился на девушке из их селения, и Брехт из своего участка выделил им десять соток земли и денег дал на строительство дома для себя и фельдшерско-акушерского пункта, болезных принимать. Пока поживут молодые в его бараке.

Князь Витгенштейн хотел было там, в Судаке, кирпичный завод организовать, чтобы делать кирпичи на месте, а то эти бараки из самана не сильно его впечатлили. Оказалось, что с углём проблема, а уж с дровами и подавно. Хорошо, что холодов особых не бывает. Тогда дал команду Ибрагим — эфенди министру строительства Дербентского ханства просчитать, сколько будет стоить переброска туда уже готового кирпича из Дербента. Увидел и присвистнул. Легче прямо из серебряных монет дворец там строить. Разделил на три года. Снова посчитал. Хрень получается. Самое узкое место — это перевозка кирпича из Моздока, куда его можно доставить водой, до Ростова. Это арбы и телеги. По полтонны максимум на телегу. А нужно перевезти сотни этих тонн. И расстояние — несколько сотен километров.