– Точно. Это ты.

– Да, мальчик мой, это я.

– Призрак! Я… что… – несвязно бормотал окружной прокурор, пока не собрал силы, чтобы воззвать к Миранде: – Вы ошибаетесь… Это какая-то…

– Никакой ошибки! – зычно объявил человек, застывший в центре комнаты. – Я Ридли Торп, собственной персоной. А это мой старый приятель Генри Джордан. Генри, не думаю, что ты уже знаком с моими сыном и дочерью. Пожмите руки… Миранда. Джеффри. Я устал и с удовольствием присяду.

Все они расположились вокруг стола, кроме Бена Кука, который сел у стены, по обыкновению уперев в нее спинку стула, и Дервина, который остался стоять, всем видом выражая настороженность и недоверие. Председательствовал Ридли Торп. Пусть небритый, взъерошенный и помятый, он все-таки не зря двадцать лет кряду возглавлял бурные встречи совета своих директоров.

– Для начала, – заявил он Дервину, – вы сядете на телефон и немедленно прекратите вмешательство в мои дела. Все, кому не лень, суют свой нос в бумаги, роются в вещах и в делах! Отзовите назад своих ищеек.

– Ну уж нет! – помотал головой Дервин. – Начнем мы с другого. Сперва вы должны убедить меня в такой необходимости. Или вы считаете, что я стану…

– Очень хорошо, попробую убедить. Меня зовут Ридли Торп. Мои сын и дочь…

– Ваш сын опознал останки как…

– Не перебивайте! Меня узнали мои сын и дочь. Бывало, я проводил выходные в том бунгало, чтобы хоть немного побыть одному, но весть об этом разлетелась слишком широко, и меня это коробило. Три года назад я наткнулся на человека, очень похожего на меня, и нанял его приезжать на уик-энды в бунгало, изображая меня самого. Это дало бы мне свободу наслаждаться истинным отдыхом в тех местах и в том окружении, которые я счел бы подходящими. Так я и сделал. С той поры я проводил выходные за различными невинными развлечениями, оставаясь неузнанным, ведь публика считала, будто я отправился в свое бунгало, в чем несложно было убедиться благодаря моему двойнику. Частенько я совершал небольшие прогулки на катере моего друга Генри Джордана. Вечером прошлой пятницы я навестил его снова. Обычно я возвращался вечером в субботу или утром в воскресенье, но на этот раз из-за жары я устал сильнее обычного и предпочел остаться на воде. Мы бросали якорь в различных точках пролива, рыбачили, болтали, отдыхали и…

– Вы ни разу не сошли на берег?

– Нет. На этом катере я могу забыть об окружающем мире и дать отдых своим нервам. Мы оказались на берегу только сегодня днем, после бури. Спрятались от нее, бросив якорь в маленькой бухточке на Лонг-Айленде. Когда гроза закончилась, мы дотянули до Порт-Джефферсона и сошли на твердую землю… Я собирался вернуться к работе… и первое, что увидел, были здоровенные заголовки о расследовании моего убийства. Поезда пришлось бы дожидаться битый час, поэтому я направился в полицейский участок и заявил, что мне нужна машина. Там мне долго не хотели верить, и, думаю, не стоит их в этом винить. Но вот я здесь. – Торп повернулся к своим детям. – Прости, Миранда, что тебе пришлось все это пережить. И ты, Джеффри. Зато у вас возникла удобная возможность прочесть мое завещание. Ну и как, не обделил я вас?

– Там все справедливо, – кивнула Миранда, не сводившая с отца глаз. – Но я заранее знала, что так и будет. А вот потрясение я испытала дважды. Первый раз… да, это был шок. А теперь я совсем раздавлена.

– Ну еще бы! Вы оба уже считали себя мультимиллионерами. А теперь вернулись к тому, чтобы приставать к Вону с уговорами поймать меня в добром расположении духа и вытрясти лишних двадцать ты…

– Я не это имела в виду, отец. Сам сюрприз оказался сокрушительным.

– Верно. Так и есть, – тихо подтвердил Джеффри.

– Да, мой мальчик, тебя тоже это потрясло. Что ж, я не умер. Кстати говоря, где же Вон? Во имя всего святого, по дороге сюда я читал газету. А вы, стало быть, окружной прокурор Дервин, ведете расследование моего убийства? Силы небесные, это такое фантастическое безобразие! Немедленно прекратите вмешательство. Не желаю, чтобы целая армия незнакомцев… Короче, давайте сюда телефон.

– Одну минуту. – Упав в свое кресло, Дервин накрыл ладонью телефон и повернулся ко второму действующему лицу драмы. – Ваше имя – Генри Джордан?

– Да, сэр.

Глубоко сидящие серые глаза Джордана смотрели прямо, а голос был тих и спокоен.

– Род ваших занятий?

– Я флотский офицер на пенсии.

– Где проживаете?

– На Сити-Айленде. Айленд-стрит, девятьсот четырнадцать.

– Как долго вы там живете?

– Пять лет. С момента выхода на пенсию.

– Вы подтверждаете сказанное этим человеком?

– Целиком и полностью.

– Это Ридли Торп, финансист и глава корпорации?

– Он самый.

– Как долго вы его знаете?

– Семь лет. Когда мы впервые встретились, я был вторым помощником капитана на «Седрике», а он пассажиром.

Дервин бросил в сторону, Бену Куку:

– Отправьте человека на Сити-Айленд, чтобы все это проверить. Адрес записан? – Когда Кук кивнул и вышел, чеканя шаг, Дервин повернулся к Миранде. – Насколько вы уверены в том, что этот человек – ваш отец?

– Абсолютно уверена. Конечно это он.

Взгляд прокурора метнулся к лицу Джеффри.

– И вы тоже уверены?

Джеффри кивнул, не отрывая глаз от призрака.

– Скажите это вслух, – надавил на него Дервин.

– Само собой, уверен. Почему бы и нет?

– Вопросы задаю я. Вы с той же уверенностью опознали своего отца в морге.

– Меня не спросили, уверен ли я. Просто у меня не… не было причин сомневаться. Тот человек был в точности на него похож… только… он был мертв. И вот передо мной мой отец, живой и здоровый.

Окружной прокурор хмуро оглядел Джеффри, а затем медленно перевел тяжелый взгляд сперва на его сестру, затем на Генри Джордана и, наконец, на призрака.

– Я бы сказал, – проворчал Дервин, – что «фантастическое безобразие» – это еще чертовски мягко сказано. Мне потребуется от вас письменное заявление, мистер Торп, с копиями для представителей прессы. От вас тоже, мистер Джордан. Господи, какой разразится скандал!.. – Он с отвращением уставился на телефонную трубку, которую по-прежнему сжимал в руке, и с кислой миной поднес ее к уху, чтобы распорядиться: – Найдите полковника Бриссендена. Он где-то в Нью-Йорке – вероятнее всего, в доме Торпа. Разыщите его. Отправьте пару человек, кто у вас там свободен. Как только я закончу разговор с полковником, мне нужно поговорить с Джо Брэдли…

Девять минут спустя новость достигла радиостанций. Длинные волны, короткие волны, старомодные звуковые волны – все они разом пришли в движение, возбужденно вибрируя на все голоса. Редакторы городских новостей кричали в полный голос, и телефонные линии распространяли новость все дальше и дальше, чтобы мигом родившиеся слухи исказили ее до неузнаваемости. Из трех разных точек Нью-Йорка немедленно направились на север сразу три автомобиля со съемочными группами кинохроники. У пристани на набережной Порт-Джефферсона стоявший на часах полисмен арестовал прохвоста, попытавшегося умыкнуть из кабины «Армады» диванную подушку в качестве сувенира…

Сидя у себя в кабинете, окружной прокурор Уайт-Плейнса Дервин ожесточенно вытирал лицо насквозь мокрым платком, пытаясь вернуть себе невозмутимость профессионала ради того, чтобы совладать с совершенно дикой, нелепой ситуацией. Ридли Торп вместе со своим приятелем Генри Джорданом диктовали взвешенное заявление стенографистке, у которой от волнения тряслись руки. Миранда демонстративно воспользовалась пудреницей, а Джеффри обмяк на стуле и, плотно сжав губы, погрузился в мрачные раздумья.

Такова была обстановка в кабинете окружного прокурора, когда дверь открылась и кто-то из полицейских ввел в комнату еще троих человек. Вошедший первым Вон Кестер казался бледным, измученным и напряженным; глаза Люка Уира грозили выскочить из орбит; одежда Текумсе Фокса выглядела помятой, а лицо – сердитым, но его походка по-прежнему был быстрой и легкой, можно даже сказать – беспечной.