И да, я уже почти не сомневался, что в недавнем бою с обоеруким стрелком мне довелось одолеть того самого Пикардийца, которого столь страстно поминал дед Фари. Равно как был уверен, что каюты в скрытой части надстройки сейчас пусты. Иначе бы на шум нашего боя давно должен был кто-то появиться. Если не на подмогу тому же трау, то хотя бы для того, чтобы посмотреть, кто здесь шумит и, ну, пусть не помочь своим в бою, но хотя бы сбежать под шумок сражения… а никакого «лишнего» шума я не слышал. Вывод? Здесь никого не может быть. Впрочем, от случайностей никто не застрахован, так что рыскать по каютам я буду со всей осторожностью…
Коридор оказался на диво коротким и заканчивался тупиком с двумя основательным дверьми. Долго мучиться выбором я не стал и, как и положено нашему брату, выбрал левую. Крутанув колесо кремальеры, я распахнул дверь, одновременно скрываясь за ней, чтобы уйти с линии возможной атаки противника. Пусто? А, нет… Ошибся.
Я стоял в дверях огромной каюты и с недоумением смотрел на возвышающуюся в углу огромную клетку из толстенных стальных прутьев, на дне которой сидело закутанное в какие-то лохмотья существо, пристально следившее настороженным взглядом за каждым моим движением.
М-да, а, собственно, чего ещё можно было ожидать от здешних уродов после их выходки с ошейниками?!
Глава 4. Ты — мне, я — тебе
Почесав маковку, я окинул взглядом гигантскую «птичью» клетку и, недолго думая, вцепился в её толстые прутья лапами. Не обращая внимания на шарахнувшегося назад и сжавшегося в комок пленника, я потянул штыри в стороны. Мышцы под моей изодранной рубахой взбугрились так, что и без того потрёпанная ткань затрещала, расходясь по швам, но упрямые железяки не поддались, только заскрипели жалобно. Пришлось вновь подключать телекинез, и вот теперь дело пошло на лад. Железо стало привычно податливым и прутья решётки легко разошлись в стороны… чтобы через секунду озарить каюту алой вспышкой и осыпаться ржавой трухой. Ещё и чистый пол вокруг уделали. М-маги, чтоб их!
Я вздохнул. И ведь мог же подумать о том, что владелец наверняка защитил свою собственность чем-то эдаким, ведь только-только с сейфами разбирался, но… инерция мышления, что тут скажешь? Хорошо ещё, что видимого вреда не получил, но с этим точно нужно что-то делать. Уже в который раз забываю о магии и напарываюсь на какую-то магическую дрянь! Нет, положительно, вернусь в Тувор — насяду на Падди с Уорри, пусть учат хотя бы опознанию магических вещей. А то ведь, так и доиграться недолго! Тем более, что хафлы мне теперь должны. Кстати, о должниках…
Я глянул на скорчившегося в уголке кутающегося в лохмотья и прячущего лицо за ладонями, пленника. Лицо-то прикрывает, но сквозь пальцы следит за мной точно… вон как глаз сверкает. Эх…
— Совекх-ткхую бежать откх-сюда, — буркнул я и, откашлявшись, договорил: — Экх-ткхо к-кор-ррыто ск-кхоро потонет!
— Хозяин не отпустит, — глухо, но вполне отчётливо буркнул пленник и, дёрнув головой так, что прикрывающие её лохмотья упали на глаза, задрал подбородок вверх. Сверкнула на свету оливковая кожа и… блеснула пряжка знакомого ошейника. Я непроизвольно рыкнул, отчего пленник вновь сжался в комок.
— Кхо-зяин — тр-рау? Или экх-тот… в шляпе? — постаравшись взять себя в руки, спросил я. Мой собеседник только головой качнул в ответ. — Впр-рочем… без р-разницы. Оба уже тр-рупы.
Я наклонился над пленником и тот, скребя ногами по железному основанию бывшей клетки, попытался отползти подальше. Тьфу ты!
— Да не дёр-кх-гайся ты! — отловив наконец удивительно ловко ускользавшего от моей хватки несчастного, рявкнул я, и тот обвис в моих руках безвольной тряпочкой. Такой же невесомой… Вспомнив, как срывал такой же ошейник с Фари, я сосредоточился и, ухватившись за бляху, послал в неё выверенный телекинетический импульс. Медяшка под моей рукой хрупнула и осыпалась на пол вместе с освободившейся кожаной лентой. Замерший было от испуга, пленник пискнул и поднял на меня взгляд зелёнющих, как первая весенняя трава, идеально круглых от изумления глаз… точнее, подняла. Вот же ж! Орчанка, чтоб меня! Хоть я их никогда и не видел, но опознал сходу.
Теперь я понимаю, почему зеленошкурые прячут своих женщин от чужих глаз! Сами они не отличаются внешней красотой, особенно на фоне всяческих трау и альвов… хотя, конечно, моему носорожеству только и судить о красоте других рас. М-да…
Но как же орчанки, оказывается, отличаются от своих мужчин! Насчёт фигурки ничего не скажу, за лохмотьями девицы форм не рассмотреть, хотя она явно миниатюрнее своих соплеменников-мордоворотов. А вот лицо! У орков кожа грубая, серовато-зелёная, и черты словно рубленные, а у этой девчонки мягкий овал лица, и кожа даже на вид нежная, цвета оливы. Скулы высокие, точёный носик… куда там расплющенным шнобелям её соплеменников мужеска пола, ноздри которых чуть не подпирают жёлтые клычищи! У орчанки же и прикус правильный, и кончики белоснежных клыков едва заметно прижимают нижнюю губу, отчего та кажется пухлее… и соблазнительнее. И глаза, да. Огромные зелёные омуты, в которых я чуть не утонул. Честно, я даже рад был той злости, что навалилась на меня спустя секунду и выдернула из этого наваждения. А то так и застрял бы здесь, наверное, соляным столбиком.
Но драххово дерьмо! Это ж каким извращенцем нужно быть, чтобы сажать и без того не имеющую возможности сбежать закабалённую ошейником девчонку в железную клетку?! Не, правильно я этих уродов грохнул. Пусть нечаянно, но правильно!
Оправились от удивления мы одновременно. Я осторожно отпустил хрупкое плечо девушки и отступил от неё на шаг как раз в тот момент, когда она смогла оторвать взгляд от лежащего под её ногами ошейника и перевела его на меня.
— Идём в хранилище… — мотнул я головой и договорил, заметив нарисовавшееся на лице орчанки непонимание: — Соберём тебе компенсацию, а потом пр-рочь с этого кор-рыткха, пока его гр-ремлины не р-разобр-рали по заклёпкам! Или ты кх-хочешь пойти на дно вместе с ним?
— Нет! — звонко воскликнула девчонка, подпрыгнув на месте. И судя по мелькнувшему в её глазах ужасу, разобрала она лишь последние мои слова. Вот же, драхх! — Н-не… не оставляйте меня, по-пожалуйста!
— Не оставлю, — постарался я ответить как можно чётче, чувствуя, как начинает болеть горло. И поманил девчонку за собой. — Идём.
Я развернулся и потопал в направлении капитанского схрона, а орчанка двинулась следом, мягко ступая голыми ступнями по деревянному настилу. Шла она настороженно, можно сказать, пугливо оглядываясь по сторонам, и застывая на месте при каждом взбрыке пола под нашими ногами или жалобном скрипе переборок идущего вразнос судна. Но шла ведь! А я сделал себе зарубку в памяти попытаться отыскать в только что покинутой нами скрытой части уровня какие-нибудь шмотки и, самое главное, обувь для неё.
На пороге «капитанского рундука» девчонка вновь застыла испуганным котёнком, но, убедившись, что я даже не стараюсь скрыть своё присутствие и не забочусь о производимом шуме, глубоко вздохнула и, перешагнув высокий комингс, обвела разорённое мною помещение взглядом. Когда же он остановился на мне, я кивнул ей в сторону ящиков с магическими цацками.
— Набир-рай, что кх-кхочешь, а я займусь тар-рой, — отдав орчанке указание, от которого она, кажется, опешила, я не стал терять время зря и направился к останкам своих недавних противников. Точнее, к одежде, оставшейся от них.
Вообще-то, сначала я действительно хотел пустить её на тару под собранные девицей артефакты, но, заметив, как та ёжится от гуляющего по каюте сквозняка, сменил планы. Окинув взглядом миниатюрную, по сравнению со мной, но довольно высокую по человеческим меркам фигурку орчанки, увлечённо и явно со знанием дела роющейся в развалах магических цацек, я поднял с пола франтовской камзол мёртвого стрелка и, хорошенько отряхнув его от «пыли», отложил в сторонку. Такой же процедуре подверглась его чёрная сорочка и узкие кожаные штаны. Нацелился было и на сапоги, но… если ростом мой противник едва ли перещеголял орчанку, то размер ноги у него явно был куда больше. А вот украшенные затейливым тиснением сапоги субтильного трау, кажется, должны прийтись ей в пору. Ну, а если нет… в конце концов, портянки никто не отменял, и рубаха мага для этой цели подойдёт как нельзя лучше. А что? Она мягкая, в отличие от сорочки стрелка, и вышивки на ней нет. Решено. А на упаковку для набранной орчанкой «компенсации» пойдёт вычурный камзол мага. Ну, в самом деле, не запихивать же мне эту гору хлама в сумку алхимика?! Она ж туда попросту не влезет, несмотря на всю «волшебность» сумы.
