Annotation
Порочные братья и одна покорная игрушка на двоих.
Невинная красавица в окружении чудовищ.
Старая сказка на новый лад — вот как началась эта история ещё совсем недавно. Однако ныне игры закончились, и мне предстоит стать не только возлюбленной мятежных собратьев, но их женой и мишенью для тех, кто желает отомстить ордену бессмертных. Набирает силу тайный заговор против братства Двенадцати и множатся загадки, являются из прошлого люди, которые, казалось бы, должны быть уже мертвы, и сжимается кольцо старых и новых связей. Свадьба и похищения, возрождение и смерть — вот что ждёт нас теперь. Но что бы ни случилось, мы справимся.
Мы не отпустим друг друга
Гэлбрэйт Серина. Под маской порока-2-Не отпускай меня
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Эпилог
Конец
Гэлбрэйт Серина. Под маской порока-2-Не отпускай меня
Вторая часть "Маски".
Четвёртый том цикла "Братство стихий"
Порочные братья и одна покорная игрушка на двоих.
Невинная красавица в окружении чудовищ.
Старая сказка на новый лад — вот как началась эта история ещё совсем недавно. Однако ныне игры закончились, и мне предстоит стать не только возлюбленной мятежных собратьев, но их женой и мишенью для тех, кто желает отомстить ордену бессмертных. Набирает силу тайный заговор против братства Двенадцати и множатся загадки, являются из прошлого люди, которые, казалось бы, должны быть уже мертвы, и сжимается кольцо старых и новых связей. Свадьба и похищения, возрождение и смерть — вот что ждёт нас теперь. Но что бы ни случилось, мы справимся.
Мы не отпустим друг друга.
Глава 1
…Бежать.
Бежать не разбирая дороги, выбиваясь из последних сил. Петлять испуганным зайцем между деревьями, спотыкаться, падать, обдирая ладони в кровь, подниматься торопливо и бежать вновь. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда, подальше от горящего охотничьего дома, подальше от старой жизни, что медленно, мучительно погибала в огне. Куда угодно, лишь бы мамина жертва не оказалась напрасной.
Дыхание давно сбилось, сумасшедший стук сердца оглушал, в боку немилосердно кололо, но она не останавливается, не может позволить себе остановиться даже чтобы перевести дух. Нельзя.
Нельзя прерывать бег, эту безумную, отчаянную попытку скрыться, исчезнуть, нельзя оглядываться на оставшийся позади, охваченный пламенем дом, нельзя думать о маме, не сумевшей покинуть огненную ловушку. Мамы больше нет, и ей придётся смириться со смертью родного человека, привыкнуть к мысли, что мама ушла за грань.
Позже. Позже она подумает обо всём, привыкнет — должна привыкнуть, — решит, как жить дальше. Если спасётся.
Поздний вечер расплескался сумерками вокруг, раскинулся тёмным бархатом неба, усыпанного мелкими звёздами. Она хорошо знала лес, негустой, лиственный, знала почти все его тропинки, разбегающиеся нитями в разные стороны, знала, что неподалёку есть городок, тихий, сонный, как и множество других подобных ему городов, затерянных в уединении провинции. Но туда нельзя, если её узнают и поймут, что кто-то выжил…
Её убьют.
И потому бежать приходится прочь от дома, прочь от города, прочь от единственного родного существа, оставшегося теперь у неё в этом огромном, опустевшем резко мире.
Отданный мамой медальон, наспех надетый и спрятанный под разорванный воротник чёрного форменного платья горничной, ударяет по груди, словно обжигает прикосновением тёплого металла к коже. Он — залог её будущего, так сказала мама.
И память. Частичка прошлого, которого не вернуть.
Злые слёзы щиплют, застилают глаза, текут по щекам, и она на ходу пытается стереть влажные дорожки, размазывает грязь по лицу. И, наверное, поэтому пропускает момент, когда перед ней будто из пустоты возникает человек.
Мужчина, высокий, в чёрной одежде. Преграждает дорогу и она, слишком поздно заметив нежданное препятствие, не успевает остановиться сама или увернуться от столкновения. Налетает на него с разгону, но мужчина перехватывает её, сжимает руки выше локтей, удерживая на небольшом расстоянии от себя. Она вскидывает голову, встречает его взгляд, пристальный, изучающий, каплю удивлённый. Длинные тёмные волосы зачёсаны назад и собраны в хвостик, в тёмных же глазах отражается зарево пожара.
Не отражение. Расстояние слишком велико, чтобы горящий дом было видно, и только прохладный воздух пропитан дымной горечью. В глазах незнакомца танцуют огоньки, рыжие язычки пламени появляются, исчезают и рождаются вновь.
Это он. Мама сказала, их было двое, шнырявших вокруг дома, прежде чем огонь в очаге вспыхнул особенно ярко и алыми живыми щупальцами потянулся стремительно на волю, жадно, крепко оплетая всё, что попадалось на его пути. А если это один из них, то где-то поблизости должен быть и второй. Наверняка заметили, как кто-то выбрался из дома, и последовали за тем, кому удалось улизнуть. Свидетели им ни к чему.
Она вздрагивает, пытается вывернуться из чужих сильных рук, слабо, неуверенно. Предательские слёзы опять бегут по щекам, никогда ещё она не чувствовала себя такой жалкой, беспомощной. Бестолковой. Получается, всё напрасно, её убьют прямо сейчас, на этом месте, а тело бросят на пепелище… Платье бедной, сгоревшей уже Лиззи и размазанная по лицу грязь и копоть не спасут, даже если мужчина и не узнает её, то всё равно не оставит в живых.
— П-п-пожалуйста… — шепот замирает на губах, голос дрожит, срывается.
Мужчина вдруг касается её щеки, легко, едва ощутимо, и она замечает перстень тёмного золота на его указательном пальце, замечает серебристую вязь переплетающихся линий, складывающихся в тонколучевую звезду.
Знак братства проклятых.
Они пришли — не за ней с мамой, но за её братом…
Вэйдалл проснулся резко, словно от толчка или случайного звука, коснувшегося слишком чуткого слуха, — как, впрочем, и все последние дни. Несколько минут лежал неподвижно, рассеянно вглядываясь в серые предрассветные сумерки, окутавшие спальню, затем приподнялся, посмотрел на спящую рядом Вивиан. Девушка вздохнула во сне и затихла. Вэйдалл бережно поправил одеяло, укрывавшее Вивиан, встал осторожно с кровати и подошёл к столику со стеклянным графином. Налил в стакан воды, приблизился к окну, сдвинул край портьеры. Аккуратные дорожки сада, специального сорта багряные клёны ровными рядами, любимые розовые кусты леди Аннет. Безмятежный покой только-только пробуждающегося мира.
Сны начались после отлёта Евы домой на каникулы. Живые, яркие, пугающие даже его, прожившего на этом свете больше двух веков. Воспоминания об их с Эсмеральдой детстве и юности и противовесом — мама и сестра в огненной ловушке, отданный Эсмеральде медальон, последний мамин взгляд, решительный, непреклонный. Сегодня вот отчаянное бегство через лес, окружавший тот треклятый охотничий домик. И, хотя девушка во сне не знала мужчину с язычками пламени в глазах, Вэйдаллу он был более чем хорош известен.
Дрэйк.
Если верить сну, он был там, на месте пожара. Возможно, сам пожар и впрямь его рук дело.
Вэйдалл залпом опустошил стакан с водой. Если верить сну, то Эсмеральда могла спастись. Каким-то чудом сумела выбраться из горящего дома, сбежала… и что было после? В любом случае Дрэйк действовал по велению старших, до поры до времени его отличала безукоризненная исполнительность и чёткое следование приказам. Вэйдалл и сам такой.
Был.
Если верить сну… если снам вообще можно доверять… то Эсмеральда не ушла далеко. Но Вэйдалл не знал, не был уверен, решится ли когда-нибудь задать Дрэйку этот вопрос.
Хруст треснувшего стекла разрезал тишину спальни. Вэйдалл раздражённо разжал слишком сильно стиснутые пальцы, и осколки посыпались звонким дождём на пол.
