Факелы были воткнуты в землю за ковриками, их света хватало и на центр огромного круга, образованного «пиршественным столом». Для чего нужно это место, пока оставалось неясным. Никто из тагайни не бывал раньше на таких приемах, потому не только я испытала любопытство, было оно написано в глазах и каана, и ягиров. Даже, кажется, саулы посматривали на круг с интересом, правда, им предстояло остаться сторонними наблюдателями в отличие от своих всадников.
А вскоре вернулась Дайкари. Она взяла за руку Танияра и повела его к разложенным коврикам. Я пошла с ними, потому что каан и не думал убирать руку с моего плеча. Он кивнул ягирам, и они последовали за нами. Не было сказано ни одного слова, но мой супруг оказался прозорлив, потому что кийрамы приглашали к столу только главу гостей, а он звал тех, кого считал нужным усадить рядом с собой. Так что непонимания, как я опасалась, не возникло. Напротив, Улбах, ждавший нас, чуть приподнял уголки губ в улыбке и произнес:
– Кийрамы рады разделить добычу с гостями.
И мы расселись на коврики. Дайкари налила мужу в стакан содержимое кувшина, после налила Танияру и уселась по другую сторону от Улбаха. Теперь каан взял кувшин, стоявший между нами, и налил мне, а я налила уже Берику, он следующему ягиру. Нечто подобное происходило напротив нас – кийрамы ухаживали друг за другом.
Стараясь не привлекать внимания, я принюхалась к напитку и уловила знакомый запах ягод имшэ, но был он искаженным кислой ноткой брожения.
– Имшэсой, – шепнул мне Берик. – Это брага из имшэ.
Улыбнувшись своему телохранителю, я вернула стакан на место и продолжила наблюдать за развитием событий. А дальше был ужин. Мы просто насыщались, время от времени запивая еду брагой, будто это была простая вода. Не было тостов или специально отведенного времени для хмельного напитка. Если имшэсой у соседа заканчивался, ему подливали. Кийрамы пили уверенно, а я осторожничала, опасаясь опьянеть. Напиток в таком виде был мне незнаком, и, к чему приведет обильное возлияние, я не знала. Впрочем, Танияр и ягиры тоже не усердствовали.
А когда голод был утолен, стало понятно, для чего было оставлено так много места между ковриками. В круг вышел раздетый по пояс мужчина, и началось настоящее представление. Сначала послышались глухие удары, будто кто-то бил в хот. Я даже вытянула шею, на миг поддавшись иллюзии, но, конечно же, шаманки здесь не было. Зато я увидела еще одного кийрама, и в руках его не было хота, зато между ног стоял суженный книзу небольшой барабан, по которому он бил ладонью. И, потеряв интерес к музыканту, я вернула внимание тому, кто стоял в круге.
Мужчина стоял, не двигаясь с места. Глаза его были распахнуты, но взгляд показался мне пустым. Он едва заметно раскачивался из стороны в сторону в такт ударам по барабану. И когда ритм участился, кийрам замер, а потом тонко лязгнул еще один инструмент, невидимый мне и незнакомый, мужчина, будто подломленный, согнулся пополам. Пальцы уперлись в землю, и он преобразился.
Движения, несмотря на неудобную позу, стали плавными и даже грациозными. Кийрам повел плечами, живо напомнив кошку, готовую к броску, а затем зашагал на четырех конечностях. Вдруг припал на живот, вытянув вперед руки, и принюхался. Я поглядела туда, куда «зверь» устремил взгляд, и увидела еще одного кийрама, такого же полуголого и босого.
Новый участник действа тоже передвигался на четырех конечностях, но иначе. Его движения были более резкими. Походка перемежалась шагами и порывистыми прыжками, то вперед, то боком. Мужчина вскидывал голову, настороженно озирался, но продолжал свои прыжки, не замечая «хищника», пристально следившего за ним под усилившуюся какофонию звуков. И когда прыгун был неподалеку от крадущегося к нему охотника, тот бросился на свою жертву разжавшейся пружиной. «Хищник» размахнулся и ударом «лапы» «распорол» горло добыче. Прыгун затих.
– Это же йартан! – воскликнул вдруг Берик. – Точно йартан!
– Ага, – кивнул его сосед-ягир, – таба поймал.
Поясню. Таб – это травоядное животное, которое, наверное, можно было отдаленно сравнить с ланью. Ну и продолжим. Пока йартан «наслаждался пиршеством», в круг вышли еще четверо полуголых мужчин. Эти тоже были хищниками. Я их не опознала, но Танияр, чуть склонившись ко мне, сказал:
– Рырхи. Сейчас, похоже, сцепятся с йартаном.
И оказался прав. Стая «рырхов», «уловив запах крови», направилась к первому кийраму. Было любопытно посмотреть на это представление особенно потому, что ягиры и каан одобрительно хмыкали и кивали, легко опознавая повадки зверей, которых изображали люди. В природе я бы всего этого видеть не хотела, а вот так вот было даже поучительно.
Тем временем вожак рырхов издал горловой звук, и стая разделилась. Они обходили йартана, но тот почуял противников и вскочил на лапы над растерзанной тушей таба. Разумеется, я говорю всё это иносказательно, добыча была жива и здорова, только лежала, не подавая признаков жизни.
– Йартана порвут, – уверенно сказал Берик.
Но порвать его никто не успел. Потому что в самый эпический момент, когда рырхи готовы были наброситься на йартана, на «сцене» появились новые актеры. Крались они на ногах, в руках держали луки и стрелы без наконечников – охотники. Рырхи развернулись навстречу новому врагу, готовые вступить с ним в схватку. Охотники натянули тетиву, но не выстрелили даже без наконечников, просто кинули стрелы в рырхов. И пока звери сражались с людьми, йартан ухватил свою добычу и потащил ее в сторону. Добыча помогала, споро перебирая руками и ногами.
Я рассмеялась, забавляясь тем, как хитрый хищник воспользовался ситуацией в свою пользу. Пока охотники убивали тех, кто покушался на него и его добычу, йартан благоразумно ретировался, не забыв прихватить свой обед.
– Йартан мудрый, – со знанием дела произнес Улбах.
– Мудрый зверь, – поддакнул Танияр.
Я ожидала, что он добавит ради справедливости, что если бы не охотники, то мудрому зверю пришлось бы несладко, но каан промолчал. Почему – я понимала. Кийрамы выбрали себе примером именно этого хищника, и ссориться из-за очевидного Танияр не стал. Ягиры тоже промолчали, хотя тихую усмешку я все-таки расслышала, на которую Берик согласно кивнул.
Охотники ухватили за ноги убитых рырхов и утащили их из поля зрения. Мне подумалось, что на этом представление закончится, но нет. В круг снова вышли мужчины, но теперь они были одеты полностью, а их лица оказались вымазаны сажей и выглядели жутковато в свете факелов. Их было шестеро, и в руках они сжимали ножи с закругленными клинками. В этот раз бил только барабан, остальные инструменты молчали.
Это был странный, но завораживающий танец. Двигались танцоры резкими дергаными движениями, то сходясь, то вновь расходясь. Свет факелов отражался от острых клинков, чертивших в ночи ломаные линии. Это был невероятно красивый в своей дикости и необузданности танец. Я следила за кийрамами, кажется даже не моргая, и сердце мое отбивало бешеный ритм вместе с ударами ладоней по поверхности барабана.
– Как же восхитительно, Танияр! – не сдержавшись, воскликнула я. – Как красиво!
Улбах покровительственно улыбнулся, явно одобрив мой порыв. После этого Дайкари подошла и наполнила мой стакан, похоже, так выказав уважение не только каану, но и его жене. Я улыбнулась в ответ и выпила разом половину стакана. Жена вожака кивнула и вернулась на свое место. А следом за этим я ощутила горячую ладонь Танияра на своей талии. Он притянул меня ближе и шепнул:
– Твоя чистота по нраву кийрамам.
– И твоя сила, – улыбнулась я. Каан коснулся моего виска губами, и мы вернули свое внимание танцорам, потому что представление продолжалось.
Уезжали мы из племени уже глубокой ночью. Мне казалось, что я усну еще в седле, настолько была уставшей. Впрочем, день оказался приятным и познавательным, а вечер и вовсе интересным, потому настроение мое было приподнятым. Наш визит удался, и это можно было сказать без лишней скромности. И испытание, которое Танияр прошел с честью, и наши беседы с кийрамами на протяжении дня, и вечер, когда нас приняли как дорогих гостей, и последующий разговор вожака и каана, который закончился ответным приглашением, – всё это вселяло надежду, что сегодня родился новый союз. Мы были открыты для дружбы, оставалось надеяться, что племя примет протянутую навстречу руку.
