Видя, что она по-прежнему не соглашается, Ван Ян беспомощно схватился за голову и вымолвил:

– Через пару дней должны одобрить моё заявление на досрочное освобождение, может, я успею к твоему дню рождения. Так что пока займись организацией вечеринки, иначе потом не успеем ничего сделать.

Но он понимал, что вряд ли всё пройдёт так гладко. Совет по условно-досрочному освобождению будет возиться несколько дней, потому что в заявлении обычно требуется искреннее признание своей вины, раскаяние за содеянное и обещание, что такого преступления больше не повторится, Ван Ян же в своём заявлении не признавал вины, лишь написал: «Избиение человека – грубый поступок», но не написал: «Я совершил ошибку, избив Коула». И он пообещал, что впредь не станет избивать человека, когда ему заблагорассудится, но не написал, что ни при каких условиях больше не будет избивать. Естественно, он не писал, что, если потребуется, он снова вступит в драку.

Почему он должен признавать вину? В чём заключалась его вина? Он не хотел делать этот выбор, а даже если бы и готов был притвориться жалким и признать вину, уже бы давно сделал это ещё на слушании дела в суде. С какой стати садиться в тюрьму на месяц, а потом признавать вину? Это слишком глупо! Поэтому совету по условно-досрочному освобождению, возможно, придётся потратить больше времени на одобрение его заявления. Винсент Грант тоже боролся за него, пытаясь убедить совет.

– Ян, я не хочу устраивать никакой большой вечеринки, – серьёзно произнесла Джессика, сжав в ответ его руку и посмотрев ему в глаза. – Думаешь, я смогу там как сумасшедшая праздновать день рождения, принимать от всех поздравления и при этом забыть о тебе? Забыть о том, что моего парня заключили в тюрьму? У меня не получится, я не смогу веселиться.

Ван Ян вздохнул, сказав:

– Но это твоё двадцатилетие.

Джессика обнажила зубы в приятной улыбке, ласково промолвив:

– Всего какой-то день рождения, ничего особенного. Если что, повспоминаю своё восемнадцатилетие, мне этого хватит.

Заметив, что он до сих пор хмурится, Джессика добавила:

– Ян, об этом не беспокойся. В свой день рождения я буду с родителями и Джошуа, ещё позову друзей, Ирэн и Закари. Можно хорошо отпраздновать и в маленькой компании!

Ван Ян с улыбкой кивнул:

– Ага, так тоже неплохо.

Вот только он, вполне вероятно, не сможет поприсутствовать. Чувствуя горечь на сердце, он промолвил:

– Хоть и осталось ещё пять дней, все равно, любимая, с днём рождения! Надеюсь, я смогу в этот день прийти на праздник и снова с тобой лично поболтать.

– Спасибо, Ян, – Джессика, поглаживая его по пальцам, утешала: – Только не надо из-за этого волноваться, я выдержу.

Она улыбнулась и промолвила:

– Запомни: я хорошая девушка!

– Конечно! – улыбнувшись, кивнул Ван Ян.

Решётка камеры с грохотом захлопнулась. Взирая на это узкое пространство площадью меньше 9 квадратных метров, Ван Ян сделал несколько глубоких вдохов. Недавнее чувство уюта, возникшее в приёмной, бесследно растворилось и заменилось чувством, в котором смешались раздражительность, одиночество, подавленность…

Он уже отведал так называемый вкус тюрьмы, о котором упомянул Роберт. Несмотря на то, что можно было ежедневно во время прогулки звонить по телефону и через газеты соприкасаться с внешним миром, плюс раз в неделю проходили свидания, однако в какой-то момент его внезапно стало сверлить ощущение, что он сходит с ума. Оно с каждым днём постепенно разъедало его тело и душу, иногда по ночам он просыпался от резкой боли в сердце.

– Хрр, хрр… – на нижней койке храпел крепко спавший с открытом ртом Роберт.

Ван Ян, окинув его взглядом, покачал головой и подошёл к столу. В начале апреля, в свой день рождения, Роберт действительно не получил никаких подарков. А во время прогулки Ван Ян видел, как тот просидел целый час на скамье на спортплощадке. Он точно не знал, но догадывался, что, пожалуй, был единственным человеком, кто поздравил Роберта с днём рождения.

Сев за стол, Ван Ян занялся сценарием «Побега». В течение прошедшего месяца он каждый день писал этот 22-серийный сценарий и создавал раскадровку к первой серии, где определил стиль съёмки. Сейчас всё уже было готово. В последние дни он вносил корректировки. В настоящее время Flame Films расширялась в сторону развлекательного телевидения. «Побег» станет новым проектом Ван Яна, но он не будет режиссировать, вероятно, только возьмёт на себя обязанности исполнительного продюсера.

Вскоре наступила вторая половина дня, Ван Ян, крутя в руке ручку, читал сценарий, но не был на нём сосредоточен. Иногда он поглядывал на громкоговоритель в углу стены. Почему ничего не раздаётся? Он посмеялся над собой: пусть ему не хотелось признавать, но в глубине души он жаждал, чтобы его навестили. Натали… Она не придёт?

Как Роберт и сказал, в этом месяце СМИ стали делать всё меньше репортажей о нём. По крайней мере, в крупных газетах наподобие «Нью-Йорк таймс» вот уже много дней нельзя было увидеть никаких новостей о нём. Возможно, ещё мелкие жёлтые газетёнки что-то писали про него, но в целом СМИ и впрямь мало-помалу предавали его забвению…

Разумеется, семья, друзья и Джессика по-прежнему проявляли заботу о нём, но сегодня…

Это начало? Если его досрочно не выпустят, произойдёт то, что предвещал Роберт? Постепенно все перестанут о нём заботиться? Да как так! Ван Яна захлестнула нервозность. Бросив ручку, он встал, подошёл к решётке и пнул её, выругавшись:

– Сука!

– М-м… – спавший послеполуденным сном Роберт почесал ухо, перевернулся на бок и продолжил спать.

Глава 123: Это будет блокбастер!

28 апреля, в хмуром небе над Нью-Йорком зависли чёрные тучи. Казалось, что в любой момент польёт как из ведра.

На острове-тюрьме Райкерс, снаружи Центра Анны Кросс, на спортивной площадке для прогулок небольшими группками собрались заключённые. Одни общались, другие играли в баскетбол. Ван Ян сидел на скамье возле площадки и смотрел вдаль, на высокое заграждение из железной проволоки. На сердце была пустота.

Сидевший поблизости лысый негр, улыбаясь, стукнулся кулаком с подошедшим к нему негром с выбритыми канавками на голове:

– Йоу, йоу, мужик! Добыл?

Негр с канавками скользнул взглядом по Ван Яну и тихо произнёс:

– Качественная вещь…

Ван Ян встал с каменным лицом и направился к телефонной будке. Его заявление на условно-досрочное освобождение по-прежнему не было одобрено. Вот скотство! Что его ещё больше бесило, так это то, что сегодня был важный день, который он должен был радостно провести вместе с одним важным человеком, но в данный момент ему приходилось торчать здесь.

Подойдя к будке и дождавшись, когда там договорит белый заключённый, Ван Ян зашёл внутрь, снял трубку и набрал номер. Послышались гудки, но потом раздался голос автомата:

– Извините, абонент временно не может ответить…

Ван Ян схватился за волосы. Что за дела? Она знала, что каждый день в это время у него прогулка. Они на протяжении больше месяца ежедневно созванивались, почему сегодня, спустя полчаса после начала прогулки, она не ответила на звонок? Два дня назад она вернулась в Лос-Анджелес, неужели что-то случилось?

От этой мысли у Ван Яна всё сжалось внутри. Он поспешил набрать другой номер. Вскоре взяли трубку, и он хмуро спросил:

– Джошуа, Джессика с тобой? Её мобильник не отвечает. И никто на наш домашний телефон не отвечает. Где она? Одна поехала в Санта-Монику? Попробуй ей позвонить…

Повесив трубку, он, разгорячённый, закрыл глаза и несколько раз постукался головой о стекло телефонной будки. Его охватили тревога и угрюмость.

Прождав в волнении некоторое время, он снова набрал номер. На этот раз наконец ответили! Послышался обеспокоенный и неловкий голос Джессики:

– Ян, прости, я только что ехала на пляж Санта-Моники, а на половине пути заметила, что не взяла с собой мобильник! Извини, пожалуйста! Я такая растеряха…