Литмир - Электронная Библиотека

Покидая Рим, Кампанелла увозил прекрасные воспоминания о днях, проведенных в доме Орсини. У него не было с собой ничего, кроме рукописей и нескольких книг, но когда он прижимал к груди подаренный ему том сочинений Телезия, то чувствовал себя крезом.

Во Флоренции благодаря рекомендательным письмам Марио дель Туфо и Лелио Орсини Кампанеллу встретили благосклонно. Великий герцог Фердинанд согласился дать ему аудиенцию. Он с любопытством разглядывал молодого доминиканца, о котором так много говорили. Герцог выслушал Кампанеллу и сделал вид, что заинтересовался его сочинениями. Томмазо, помня настойчивые наказы Лелио, предложил посвятить его высочеству свой трактат «О смысле вещей». Фердинанд не возражал.

Однако, когда Кампанелла прямо сказал о цели своего приезда и спросил, разрешат ли ему преподавать в университете и издавать свои сочинения, герцог отвечал уклончиво и неопределенно. Кампанелла понял, как ошибались его друзья, думая, что Фердинанд согласится ему покровительствовать. Прощаясь, он попросил позволения осмотреть дворцовую библиотеку, которая в его глазах была самой большой достопримечательностью Флоренции. Эту просьбу герцог удовлетворил. После аудиенции Кампанелле передали в виде подарка небольшую сумму денег. Фердинанда нельзя было назвать щедрым. За посвящение ученого труда он заплатил меньше, чем Кампанелла заработал бы у типографа, держа корректуру этого же трактата.

День шел за днем, а разрешения преподавать ему все еще не давали. Люди, которым герцог поручил заниматься этим, не особенно торопились. Повсюду собирая о Кампанелле сведения, они обратились с письмом и к генералу доминиканского ордена. Под предлогом необходимости перед печатанием трактата, посвящаемого герцогу, внимательно с ним ознакомиться, они попросили у Кампанеллы рукопись. Он ждал.

В середине октября его вызвали во дворец. Поездка во Флоренцию оправдала себя уже тем, что он повидал одно из богатейших книгохранилищ Италии. После осмотра библиотеки его пригласили на беседу. Он невольно вспомнил о трибунале, когда увидел, с каким рвением трое ученейших мужей – Баччио Валори, Ферранте Росси и известный флорентийский богослов отец Медичи, – принялись расспрашивать его. Они не только прекрасно знали рукопись трактата, но и самым внимательным образом прочли напечатанную в Неаполе «Философию, основанную на ощущениях». Их интересовали те же самые вопросы, что и членов трибунала, которые целый год продержали его в подвальных камерах. Нет, господа, все ваши уловки напрасны и вам не уличить Кампанеллу в опасном образе мыслей!

На первый взгляд казалось, что они обсуждали самые отвлеченные темы, которые не имели ничего общего ни с политикой герцога Фердинанда, ни с догмами католической церкви. Правда, им очень не терпелось узнать истинное отношение Кампанеллы к Аристотелю, но он, помня допросы в Неаполе, оставался благоразумным, хотя ему было очень трудно сдержать себя, когда они начали задевать Телезия. Томмазо не стал говорить о сочинениях философа из Козенцы, вопрос о внесении которых в «Индекс запрещенных книг» обсуждался в Риме. Зато он нарочно подчеркнул важное значение тех идей Телезия, которые не вызывали со стороны церкви никаких нареканий. Ученые мужи, беседовавшие с Кампанеллой, не могли не отдать должного исключительной широте его познаний. Но, восхищаясь его разнообразными дарованиями, они не преминули упрекнуть его в том, что он слишком мало ценит Аристотеля как одного из мудрецов, чьи мысли стали непоколебимым оплотом христианской философии.

Этот разговор убедил Кампанеллу, что ему нечего надеяться ни на кафедру в Пизанском университете, ни на возможность издать во Флоренции свои книги. Здесь господствовал такой же дух нетерпимости и изуверства, как в Неаполе и Риме! Здесь тоже не особенно жаловали людей, имеющих собственные мысли!

Он написал герцогу письмо, учтиво поблагодарил за оказанное внимание, восторженно отозвался о прекрасной библиотеке и объявил об отъезде.

На следующий день Кампанелла покинул Флоренцию. Он пробыл в столице Тосканы неполных три недели. Когда он уезжал, стояла золотая осень…

Позже на место, которого добивался Томмазо, великий герцог пригласил юриста Джакопо Антонио Марту, того самого Марту, чью книгу «Крепость Аристотеля против принципов Бернардино Телезия» блестяще опроверг Кампанелла. Для герцога благонадежность была во сто крат важнее ума и таланта.

Дорога на Венецию проходила через Болонью. Кампанелла не собирался надолго останавливаться в этом древнем, красновато-коричневом городе, лежащем среди покрытых виноградниками холмов. Но встреча с Асканио Персио, братом Антонио, заставила его задержаться. Профессор Болонского университета Персио познакомил Кампанеллу с несколькими интересными людьми, в том числе со знаменитым математиком Маджини. Томмазо много беседовал и с другими приятелями Персио – с Пьетро Руффо и его племянником Оттавио Лонго. Нередко разговоры заходили на опасные темы, и собеседники высказывали суждения, сильно отдающие ересью. Больше всех горячился Оттавио Лонго.

Не желая стеснять Персио, Кампанелла отказался от его гостеприимства. Комнатушка, в которой он остановился, была почти пустой, но он большего и не хотел: с ним были его рукописи и он мог спокойно работать.

К нему приходили несколько монахов-доминиканцев, они затевали ученые разговоры, восторгались его книгой, изъявляли самые добрые чувства. Кампанелла не ждал от них ничего плохого. Но однажды, когда он вернулся в свою комнату, он с ужасом обнаружил, что все его рукописи украдены. Он понял, что дело не обошлось без вмешательства Святой службы. Низкие душонки, подосланные комиссаром, инквизиции, надев на себя маску доброжелателей, подло воспользовались его непростительной доверчивостью и выкрали его бумаги. Все до последней строчки! Сейчас не время было предаваться ярости и возмущению. Надо было немедленно бежать. Бежать, пока не поздно.

Он постарался уехать из Болоньи незаметно, чтобы сбить со следа вездесущих агентов инквизиции.

В Падуе он ночевал в монастыре св. Августина. Обитель была переполнена бродячими монахами. В кельях стало тесно. Спать было негде. Хорошо еще, что какой-то добряк потеснился и уступил Кампанелле часть своего ложа.

Ночью в монастыре разразился страшнейший скандал. Монахи узнали, что в покоях приора остановился ненавистный всем генерал ордена доминиканцев. Проклятый лицемер и ханжа, он не давал никому жизни и везде пытался вводить свои строгости. Вчера он преследовал монахов за то, что они приводили к себе в кельи девиц, сегодня он запрещал ставить в монастырях комедии и напиваться допьяна, а завтра того и гляди он оставит монахам только молитвы и посты. А сам-то хорош! Он тратит на дорогих куртизанок церковные деньги и без умолку разглагольствует о пользе нравственности. Он требует, чтобы к обители даже близко не подпускали девчонок. Буйная монастырская братия не знала удержу. Генерал всем отчаянно насолил, и его решили отменно проучить. Воспользовавшись темнотой, толпа вломилась к нему в комнату. Генерал орал, будто его резали. Его никто не собирался убивать. Но над ним сотворили такое, что теперь повсюду – от Венеции до Мессины – монахи будут надрывать от злорадного хохота животы!

Вызванная стража не заставила себя долго ждать. Первым делом в монастыре стали хватать всех пришлых. Схватили и Кампанеллу. Начались допросы. Никто толком не знал, кто оскорбил генерала. Подозрения падали на тех, кто был в монастыре проездом. И надо же было ему оказаться здесь в ночь скандала!

Томмазо больше всего боялся, что если расследование затянется и о нем начнут наводить справки в других городах, то инквизиция разнюхает о его местонахождении. А это не сулило ему ничего хорошего. Но, к счастью, ему удалось быстро и легко доказать, что он всю ночь никуда не выходил из кельи. Его отпустили. Он нашел убежище в одном из густо населенных беднотой кварталов Падуи. Он стал скрываться под чужим именем и выдавать себя за студента-испанца.

Все города, в которых он побывал, имели свое неповторимое лицо. Однако на каждом из них лежал отпечаток великого неустройства. Кампанеллу всегда до глубины души возмущала вопиющая неразумность, господствующая повсюду. Да и разве там, где поклоняются золотому тельцу, может быть иначе? Невозделанными лежат тучные нивы, а в городах тысячам бедняков не хватает хлеба. Почти пустыми стоят просторные дворцы – в глиняных мазанках, лепящихся одна рядом с другой, нет места, чтобы положить на пол лишний тюфяк. Вокруг богача, подорвавшего здоровье кутежами и излишествами, вертятся десятки лекарей, а в то же самое время от недоедания и болезней умирают дети, которых никогда не посещал ни один врач. Гувернеры и учителя толпой ходят за каким-нибудь выродком-аристократом, а подавляющая масса народа остается безграмотной и вместо подписи ставит крест. Одни надрываются от непосильного труда, другие проводят жизнь в безделье, предаваясь порокам. Нет! В мире все должно быть иначе!

9
{"b":"833561","o":1}